Это был точно он! Но только в совершенно приличном виде, даже узел галстука на месте и все пуговицы в своих петельках.
Он соскочил с подножки и опять исчез где-то среди киосков и ларьков. А Миха, с трудом поднимаясь, все так же провожал мутным взглядом удаляющийся троллейбус.
Мы не стали добивать противника завершающим ударом и вскочили в следующий троллейбус.
– Александр Павлович, – с обидой сказал Алешка Волчкову, – ваш Миха сегодня пристал к нам на улице с угрозами.
– Какой Миха? – изо всех сил удивился Волчков. – Почему не знаю? Из какого класса?
– Он не из класса. Он на фургоне ездит. В белом халате.
Волчкову такая осведомленность не очень понравилась, но вида он не показал.
– А чего ему надо?
– Дурак какой-то. Не нравится ему, что мы Евгения Ивановича навещаем.
– В самом деле дурак. Я с ним разберусь.
– Когда?
– Как только поймаю. А вы – молодцы, не забываете своего учителя. Хвалю! Привет ему передавайте. Не забывайте его и впредь. Кстати, как он сейчас?
– До первого курса уже дошел, – сказал Алешка.
– Как это? – не понял Волчков.
Ну, мы объяснили. Рассказали, что проводим курс мажорной терапии. Помогаем ему вспомнить свою жизнь.
– И вот как до нашей школы дойдем, – с тайной угрозой пообещал Алешка, – он все вспомнит.
– И много еще осталось? – Похоже, успехи терапии Волчкова встревожили.
– Не очень. Пустяки. Еще четыре курса и аспирантура.
– Моя помощь нужна? Вы меня держите в курсе.
Я сразу почувствовал за этими словами, что Волчков внутренне заспешил. Конечно, ему надо успеть провернуть свое черное дельце и удрать, пока Кажется-Женя не вспомнит содержание формулы.
А в этом – наш шанс. Мы его на веревочке поведем. Куда нужно. А куда нужно – это и так ясно.
Знал бы этот жестокий человек, в какие цепкие лапки он попал. В какие «нежные детские ручки».
Вечером я собрал у нас дома самых активных участников секции «Боев без правил» и в их лице – главных действующих персонажей в авантюрном шоу «Ограбление банка».
Мама с папой ушли к соседям на чей-то юбилей, и мы могли поговорить обо всем откровенно, не опасаясь постороннего вмешательства.
– Как у вас насморк? – сразу же спросил я, чтобы с первых же слов завладеть их вниманием.
– Их в тюрьме вылечат, – мрачно добавил Алешка.
– Имейте в виду, – тоном следователя продолжил я. – Нам все известно. И только чистосердечное признание облегчит вашу участь.
Ребята засмеялись – им понравилось.
– За изготовление наркотиков даже малолеткам срок дают. Твоя мама, Никишов, будет горько плакать.
– А моя? – весело спросил Юрка Козлов.
– Твоя будет рыдать, – веско ответил Алешка и повернулся к Андрюхе Сельянову: – А твоя будет заламывать руки. В немой тоске.
Красиво карты разложил…
– Дим, ты что? – уставился на меня Никишов. – Какие наркотики? Мы эти капли для петард покупаем. Шурик объяснил, что так дешевле получается.
– Ваш Шурик, парни, – сказал я, – он же Волчков, он же Саша, он же Химик…
– Он же – гад отменный! – вставил Алешка.
А я рассказал им все по порядку.
Как Волчков натравил на Кажется-Женю своих бандитов, чтобы занять его место в школе. Как он развесил по всем ушам лапшу про всякие петарды, а сам изготовлял в лаборатории наркотик и сдавал его своим заказчикам. Как он уже готовит новый препарат, под воздействием которого человек совершенно теряет свою волю и выполняет все, что ему прикажут…
– Во гад! – вырвалось у Никишова.
– А зачем? – удивился Козлов. Это вообще его особенность, он все время удивляется. Я думаю, потому что он далеко не сразу все понимает, что ему говорят.
– А вот зачем! – сказал я и положил перед ними на стол схему нападения на обменный пункт.
– А это чего? – удивился Козлов. – Это я знаю…
– Подожди, – перебил его я, – дай досказать. Это схема ваших действий. Ты, Козлов, вырубаешь «Ох-1», Сельянов нейтрализует «Ох-2», а Никишов забирает деньги у «Кс».
– Что за Каэс? – удивился Козлов.
– Кассир, дубина, – подсказал ему Никишов. – Только не на сцене, а в жизни.
– Вот здесь вас ждет машина. Вы отдаете деньги Шурику и разбегаетесь по домам…
– Где вас ждет милиция, – вставил Алешка.
– А Шурика ждет билет на самолет, – добавил я.
– В эти… как их, – Алешка нахмурился, припоминая, – в эти… в Эрмитажи.
– В Эмираты, – уточнил я.
– Во гад! – вырвалось теперь у Козлова.
В общем, ребята все поняли. И хорошо, что на них влиял не только Волчков, но и весь наш педагогический коллектив. Ну и родители тоже.
– Сейчас мы пойдем к нему, – зло сказал Никишов, вставая, – и нанесем по одному добивающему удару. Я уже научился.
– Нет, – твердо проговорил я. – Добивающий удар нанесут те, кому это положено. По службе.
– Твой братишка, что ль?
«А если нет, то почему?» – прочитал я в Алешкиных глазах.
– В общем, так, парни, – сказал я. – Вы ничего не знаете. И пусть все продолжается, как началось. А мы в нужное время и в нужном месте внесем свои коррективы.
– Мало не покажется, – пообещал Алешка.
Глава XIIУкол клизмой добивающий
– Дим, у тебя деньги есть? – спросил Алешка.
– А сколько надо?
– Я не знаю. Примерно столько, – и он раздвинул ладони на ширину плеч.
– Столько нет. – Я порылся в карманах, достал какую-то мелочь.
– Пошли, – сказал Алешка. – В аптеку. Клизму покупать.
Я даже ничего не стал спрашивать, молча переобулся, и мы пошли.
В аптеке Алешка подошел к окошечку и на весь торговый зал проорал:
– Мне срочно клизма нужна! Самая большая!
Все покупатели, озабоченные своим здоровьем, разом обернулись и посмотрели на него. Кто с удивлением, кто с улыбкой, а кто и с сочувствием. Одна только аптекарша не удивилась.
– На два литра устроит? – И она положила на прилавок что-то вроде большой грелки, но без дна. А в горлышко этой грелки была ввинчена длинная трубка с наконечником и пластмассовым краником.
Алешка потрогал это сооружение, подумал, нахмурив лоб, и сказал:
– Устроит. Дим, плати.
Денег, конечно, не хватило. Эта клизма стоила прилично. Ну, понятно, нужная в хозяйстве вещь.
Тут из очереди выглянул старичок с сумкой на колесиках и сказал, тоже довольно громко:
– А я тебя узнал! Ты юный хулиган из девяносто седьмого дома! – Он сказал это с таким упреком, будто хулиган из девяносто седьмого дома не имеет права клизму себе купить.
– А я вас тоже узнал! – не растерялся Алешка. – Вы пожилой хулиган из девяносто девятого.
– Точно! – Дед почему-то очень обрадовался. – А тебе зачем этот прибор? Для какого-нибудь домашнего животного? Бегемота, например.
– Бегемоты домашними не бывают, – изменил Алешка своим принципам.
Вдруг из очереди вышла какая-то женщина и сказала январским голосом с мартовской улыбкой:
– Я его тоже знаю! Мне кажется, это мой младший сын. О! И старший здесь. А ну, живо домой! Покупатели!
И мы пошли к выходу. А дед крикнул нам вслед:
– Гражданочка! Они звонят в дверь и убегают! Примите меры!
– Приму! – пообещала мама.
Дома она быстренько потрогала Алешке лоб, пощупала живот, посмотрела язык.
– Иди в ванную, – сказала она. – Я тебе помогу. – И достала из аптечки баллончик с пимпочкой.
Алешка завизжал на весь дом:
– Ма! Это ошибка! Мне только трубочка нужна! Мы химический опыт проводим! Из одного класса в другой!
Услышав волшебное слово «химический», мама сразу растаяла. И заинтересовалась.
– Ну, наш химик, он изобрел веселый газ…
– Веселящий, – поправила мама. – Есть такой. И что?
– Ну, мы хотели этот газ подвести в класс, где урок пения.
– Зачем? – изо всех сил удивилась мама.
– Да здорово, ма! Им надо петь, а они смеются! Здорово?
– Здорово, – вздохнула мама. – Ты дождешься, Алексей, что тебя выгонят из школы.
– От них дождешься, как же, – проворчал Алешка. – Только обещают, и все… Сколько раз уже… Ну, ладно, мам, дай хоть три рубля.
– Не дам! – отрезала мама. – Мне спокойней, когда ты в школу ходишь, а не бомжуешь по парку.
Тут у Алешки блеснули глаза. Что-то вспомнил. Но виду не показал. Пошел делать уроки. Долго с недовольством пыхтел за столом, ворчал потихонечку, кряхтел, как старичок с тележкой. Не выдержал. Пошел на кухню к маме. Она готовила ужин.
– Трудная у тебя жизнь, – вздохнул Алешка. – Семья на руках. Заботы. Дети непослушные.
– И не говори, – с усмешкой поддержала его мама. – Кочерыжку хочешь?
– Давай. – Алешка устроился поудобнее, захрустел кочерыжкой. – И что ж ты все дома сидишь, ма? Ты бы прогулялась, что ли? Подышала свежим воздухом. Сходила бы в магазин. Отдохнула.
– Да, – вздохнула мама. – Я люблю в магазинах отдыхать. – И вдруг она спохватилась: – Ой! Спасибо, что напомнил. Надо же в правлении расчетные книжки забрать. – Она побросала в кипящую кастрюлю нарезанную капусту и сполоснула руки. – Алексей, пригляди тут, я быстренько.
Как только за мамой закрылась дверь, Алешка поручил мне приглядывать за борщом, а сам ринулся в кладовку.
– Как мама сказала про бомжевание, Дим, – вопил он оттуда под грохот разбрасываемого барахла, – я сразу вспомнил, сколько мы с тобой со свалки полезных вещей натаскали!
Судя по тому, как долго он там возился, натаскали много.
Наконец он издал победный вопль и примчался на кухню. В руках у него была длинная красная резиновая трубка.
– Нашел, Дим! Давай быстренько доваривай свой борщ, и пойдем в школу. Надо все подготовить. И штопор захвати, ладно?
Очумел совсем!
– Штопор-то зачем?
– Нам, Дим, нужно будет стенку просверлить.
– Какую стенку? – Я зачерпнул ложку борща, попробовал.
– Бетонную, Дим. Чтоб трубка пролезла.
Я глубоко задумался. Бетонную стену проковырять штопором… А что? Я бы не удивился. Если надо, он и иголку в стоге сена найдет. Даже если ее там нет.