«Facebook». Многие египтяне сформировали в ней группы, где публиковали призывы выйти на забастовки ради повышения зарплат, социальных выплат. Желающие выразить протест не заставили себя долго ждать, и случилось то, что случилось. События активно освещал американский телеканал CNN. Призывы обсуждались сотнями тысяч пользователей. Через некоторое время власти Египта закрыли доступ к микроблогу «Twitter», социальной сети «Facebook», а позже доступ в интернет был отключен полностью. Но было уже поздно: работа всего государства была парализована, люди вышли на протестные демонстрации. К тому же компания «Google» одновременно с отключением от интернета целой страны предоставила доступ к микроблогу «Twitter» через мобильные телефоны по специальной технологии. Таким образом, информационная работа была продолжена, и пламя революции уже не могли потушить.
Газета «The Jerusalem Post» сообщала, что топ-менеджер по маркетингу в странах Северной Африки и Ближнего Востока из компании «Google» Воэль Гоним 7 февраля 2011 г. дал телеинтервью, в котором чистосердечно признался в создании страницы в Facebook, где публиковались призывы к египтянам выйти на улицы с протестом. Он активно критиковал действия египетских властей и президента страны Хосни Мубарака в своем Twitter-микроблоге. Уроженец Каира, Гоним работал в дубайском офисе «Google» с 2008 г. С началом массовых протестов в Египте оппозиционно настроенный топ-менеджер Google решил вернуться на родину, чтобы лично поддержать жителей, однако был задержан египетскими властями и находился под стражей 12 дней[66].
На сайте «Голос Америки» можно посмотреть видеоролик с откровениями живущего под Вашингтоном бывшего египетского полицейского Омара Афифи Сулеймана о том, как он в январе 2011 г. через Twitter-технологии выводил тысячи египтян для сопротивления режиму Мубарака, через интернет выстраивал модели, позволяющие переигрывать своих бывших коллег.
Для свержения режима Мубарака египтянам понадобилось 18 дней активной деятельности на улицах и дома. В Египте погибли по меньшей мере 400 человек, порядка 6 тысяч получили ранения. Президент Египта Хосни Мубарак, который правил крупнейшей по населению арабской страной с 1981 г., после многодневных массовых протестов ушел в отставку, передав правление Высшему совету Вооруженных сил.
Сейчас за контроль над интернет-ресурсами ведется нешуточная борьба. Дело дошло до того, что перед сетями капитулировали даже солидные радиостанции («Бизнес FM», «КоммерсантЪ FM»), главы которых публично признаются в том, что используют сетевые ресурсы как источник оперативной и важной (?! – C. И.) информации. Однако стоит задуматься всем, в том числе и самой аудитории, воспринимающей такую выуженную из сетевых недр сомнительную информацию. Вопрос для раздумий один: насколько полученная подобным методом информация объективна, подробна, полна и правдива? С точки зрения объемов информации интернет можно сравнить с… аквариумом. Ведь выловить из этого сосуда можно, в принципе, все, только с одной оговоркой: ты выловишь лишь то, что туда было ранее запущено, и не факт, что запущено тобой лично.
Понимая все риски использования сетевых источников, СМИ пытаются страховаться и пристально следят за любыми попытками государственных структур ограничить широту и безнаказанность использования интернета и как источника информации, и как канала ее распространения. Стоило только Роскомнадзору подготовить Перечень информационных ресурсов, неоднократно распространяющих недостоверную информацию, как СМИ, попавшие в него, потребовали от Роскомнадзора разъяснений. «Газета. ru», РБК, «Лентач», MDK отметили, что причиной для внесения их в список оказались комментарии к новостям в социальных сетях, за которые они не могут нести ответственность.
В частности, медиахолдинг РБК в заявлении за подписью руководителя объединенной редакции издания Петра Канаева расценил внесение в список СМИ, публикующих фейк-ньюс, как нанесение ущерба репутации и намерен добиваться исключения из перечня. «Включение СМИ в перечень на подобных основаниях создает прецедент, таким образом, никто из медиа не будет застрахован от подобного удара по репутации, если не отключит все возможности комментирования, а значит, ограничит каналы обратной связи для читателей», – говорится в заявлении.
После того как участники «списка фейк-ньюс» потребовали разъяснений, Роскомнадзор официально отказался от претензий к СМИ. Тем самым «жертвы перечня» пытались и добились фактического обеспечения себе правового и этического алиби, так как, с одной стороны, претензии со стороны государственного органа были отозваны, а с другой, фактически они официально отказались от ответственности за использование непроверенной и лживой информации из других источников.
В Российской Федерации в марте 2019 г. были приняты законы о фейковых новостях, а также закон об оскорблении общества и государственных символов[67]. В Роскомнадзор с начала действия закона о фейковых новостях поступило десять требований от Генпрокуратуры в отношении 47 страниц сайтов, содержащих недостоверную информацию, однако решительные меры по отношению к нарушителям не принимались.
В связи с наличием этих законодательных актов возникла проблема квалифицированной экспертной оценки фейков в практике российских СМИ. Аудиториия чем дальше, тем больше становится беззащитной перед манипулятивным воздействием медиа. По сути, это означает, что, несмотря на новые возможности доступа и проверки информации в ХХI в., ситуация не сильно изменилась по сравнению с веком предыдущим: массовая аудитория не готова на постоянной основе проверять потоки получаемой информации, это обязательство было бы слишком ресурсозатратным.
Н. Р. Красовская высказывает схожую идею: «В результате интернет-пользователи тысячами ставят лайки лживым сообщениям и постам. На смену простому “зомбоящику” пришел более сложный и изощренный “зомбоэкран” с клавиатурой»[68], поэтому проверка фактологической точности передаваемой информации на данном этапе развития медиа и сети интернет остается за источником, а не за адресатом, даже если он не обладает нужными навыками работы с информацией. А. А. Лисенкова утверждает: «Простой человек стал мифотворцем и производителем различного уровня смыслов в соответствии со своими навыками, компетенциями и сетевой популярностью»[69].
Н. С. Котова считает: «…Один из основных вопросов, как распознать объективность факта и наличие фейка в авторитетных политических утверждениях, заявлениях, фото, видео и как добиться от общества адекватной реакции на обнаруженный фейк»[70]. Это значит, что ни источник информации, ни аудитория не хотят брать на себя контролирующую функцию по рассматриваемому вопросу. В связи с этим неизбежно возникнут осложнения с ориентацией в информационных потоках, поскольку вместе с постоянно увеличивающимися объемами информации в интернете также будет увеличиваться доля недостоверных, непроверенных данных.
Согласимся с утверждением Н. С. Котовой: «Сегодня достоверность заявлений политиков основывается на данных, цифрах, фотографиях, достоверность которых принимается многими “по умолчанию”. Необходимо создать стандарты, которые позволят отличать “факт” от “фейка”: уровень согласованности и последовательности заявления, надежные источники информации, методы критической оценки и т. д.»[71].
Социальным институтом, который одновременно может быть как источником фейков, так и главным стражем достоверной информации, является журналистика. Для нас очевидна связь между профессиональной компетентностью журналиста (или специалиста в сфере массовых коммуникаций) и уровнем достоверности данных. Принципиальным моментом, свидетельствующим о необходимой квалификации журналиста, являются его навыки идентификации фейков, раскрытия их неадекватного характера по отношению к реальности, внедрения в профессиональную практику приемов защиты и противостояния подобному типу информационного манипулирования.
Получается, что журналистика, которая постоянно транслирует смыслы, точную фактическую информацию, должна выполнять роль фильтра в информационном обороте общества. Однако в силу разных внешних (политических, социальных, экономических) и внутренних факторов (например, редакционной политики), воздействующих на деятельность СМИ, в наше время она не способна постоянно выполнять эту функцию, особенно когда сфера распространения фейков выходит за рамки СМИ.
Н. Р. Красовская, например, пишет о формате фейковых новостей, которые апеллируют к эмотивной составляющей личности, практически к животным инстинктам: «Сущность фейковых новостей заключается в том, что они тоже являются “новостями”, но новостями недостоверными в той или иной степени, обладающими признаками сенсационности и эксплуатирующими зачастую инстинкты и сферу бессознательного. Такие “новости” всегда будут иметь определенный успех у неискушенной публики»[72].
Можно провести аналогию с агрессивной рекламой, также отсылающей к базовым инстинктам: потребности в безопасности, питании, размножении. Обращение к подобной тематике всегда будет вызывать больший интерес, чем сухие аналитические материалы. А потому вся «желтая» пресса практически зиждется на такого характера фейковых новостях и материалах, поскольку они привлекают внимание аудитории. Фейк всегда апеллирует к эмоциям конкретного читателя, слушателя, зрителя, пользователя, нередко пугает, а напуганный человек уже не способен критически оценивать информацию.
Н. Р. Красовская описывает несколько вариантов типологии фейковых новостей: «Фейковые новости могут также классифицироваться по степени восприятия достоверности информации. В первую группу входят “новости”, сомнений в фейковости которых не остается практически ни у кого.