– Спасибо, что вступился за меня, – шепчет она и тут же кокетливо улыбается. – И ты даже не заикался.
– Но Арсений же не девушка, – смеется Даня и сталкивается с любопытным взглядом Златы.
– Странные вы – голубки. Жметесь друг к другу, но не чувствую я между вами страсти. Впрочем, меня не касается. – Она отряхивает руки и берет читалку. – Лекси, детка, больше не расстраивай нашего братика, хорошо? После смерти отца ему и без того несладко, а еще ты со своими закидонами.
– Хорошо, – бурчит Алекса и едва дожидается ухода Златы. – Как же она меня бесит.
– Но я не могу сказать, что сейчас она не права, – задумчиво произносит Даня.
– Что?! – В карих глазах читается настоящая обида.
– Ну, если смотреть с их точки зрения. Ты ведь не говоришь им всей правды.
Алекса пожимает плечами:
– И не скажу. Им нельзя знать. Нельзя!
Глава 17Наедине с совестью
Клим глубоко вдыхает и выдыхает. Раз, два, три, четыре, пять, шесть…. Так, на какой цифре должно стать легче? К черту! Эта практика только еще больше расшатывает нервы. Сейчас он войдет в бильярдную и…
Клим распахивает дверь в комнату и поспешно натягивает на лицо самую лучезарную улыбку:
– Арс! Как я рад, что ты здесь. Наконец можно сбежать от девчонок и провести вечер в мужской компании.
Он ступает на густой ковер темно-зеленого цвета с золотым винтажным узором. Отец выбирал его с особой тщательностью, чтобы оттенить деревянные стены, выкрашенные в темный орех, и выделить бильярд посреди просторного зала. А вон его кожаное кресло рядом со стеклянным баром, где выставлены бутылки с французским коньяком. Как часто отец сидел в углу и наблюдал за их игрой. Он редко играл сам, но обожал быть зрителем.
Арсений присаживается на край бильярда, скрестив на груди руки, и смотрит в темное окно, за которым едва виднеются белые верхушки деревьев.
– Эй? – неуверенно зовет Клим, подозревая, что весь его план сейчас покатится коту под хвост.
Арсений быстро поворачивает голову, но его взгляд не сразу светлеет. Еще несколько секунд он смотрит словно бы сквозь Клима и только потом его узнает.
– Прости, – он трет переносицу, – ты что-то говорил?
– Ага, сказал, что ты зануда, – хмыкает Клим и подходит к креслу.
Мгновение он стоит в нерешительности, а потом садится. Прошлое к прошлому, пусть там и покоится.
Арсений усмехается:
– На правду не обижаюсь. – Он пристально смотрит на Клима. – Ты сейчас очень похож на отца. Когда молчишь.
Неожиданное сравнение сбивает с Клима последнюю броню из дерзости. Только минуту спустя он бурчит:
– Ты знаешь, что для меня это скорее оскорбление, чем комплимент?
– Перестань. Отца больше нет в живых. Давно пора сожалеть о том, что не успел сказать ему или сделать. Не успел признаться… – Взгляд Арсения снова туманится.
– Ты сейчас про себя? – Клим хмыкает. – Представляю себе лицо папаши, если бы ты сказал, что мечтаешь стать фокусником, а гостиничный бизнес на дух не перевариваешь. Блин, ладно бы еще певцом или музыкантом… Но гастролировать с фокусами – это ж надо такую мечту выбрать.
– Ты специально? – Арсений бросает на Клима злобный взгляд и достает из луз шары.
Медленно, с неохотой собирает их в треугольник и выравнивает на столе.
– Ну, прости. Знаю, у тебя талант. Не раз видел, но папаша бы никогда не одобрил. Ты же сказал, что я похож на него, вот я и пытался говорить его словами. Поэтому, может, и хорошо, что ты не успел признаться. По крайней мере, остался любимым сыном, в отличие от меня. – Клим тоже встает и берет кий. Натирает кончик синим мелом, затем мнет между большим и указательным пальцем. – Я вот признался ему в своих талантах, и после этого отец перестал пускать меня в свой кабинет.
– Ты про тот случай, когда рассказал отцу, что вскрыл запертый ящик его стола с помощью скрепки, чтобы взять свои «законные» карманные деньги? – улыбается Арс.
– Я был молод и глуп. А еще очень зол. Жаль, но с тех пор мой талант взломщика так нигде не пригодился.
Клим выдыхает. Давай, скажи ему, ну же! Что ты как тряпка! Попроси помощи, он не откажет.
– Арс, – неуверенно протягивает Клим, – а вообще, как дела в бизнесе?
Арсений удивленно вскидывает брови и почти не глядя разбивает пирамиду шаров. С гулким перестуком они раскатываются по зеленому полю. Один из полосатых залетает в лузу.
– В гостиницах? Хорошо. Сейчас горнолыжный сезон, много отдыхающих, все номера забиты под отказ. Впрочем, как и всегда. На весну планируем закрыть одну из гостиниц на ремонт, поэтому сейчас формируем финансовую подушку.
– Ага, ага… – Слова Арсения пролетали мимо, даже не задерживаясь в голове Клима. – То есть деньги есть? Там… плюс-минус лишний миллиончик! – Он натянуто смеется и тут же нагибается над столом, чтобы сделать удар, а заодно скрыть смятение.
Арсений опирается на кий и внимательно смотрит на брата:
– Спорный вопрос. Деньги есть, но я же сказал – планируется ремонт, так что свободных пока не предвидится. Особенно лишнего миллиончика. – Его последние слова звучат по-отцовски жестко.
– А вот сейчас ты на него похож, – хмыкает Клим и прислоняет кий к стене.
Берет из стеклянного бара коньяк и наливает в квадратный стакан темно-коричневую жидкость с терпким, острым запахом. Отец обожал пить из квадратных прозрачных стаканов. Все в его жизни было ровным, непоколебимым, без малейших округлостей и мягкости. Только сдох он не по графику. На тот день у отца был запланирован семейный вечер, а он решил выброситься из окна.
– Похож, потому что ты снова вертишься, как уж. Можешь уже прямо сказать, что случилось? – отрезает Арсений.
Клим замирает. Один раз он уже попросил у отца денег, правда не сказал, что это картежный долг. На что ему было сказано: заработай. А если в этот раз будет так же? Даже если он поступится гордостью и упадет на колени? Скажет, что ему дали срок до 20 декабря… Чертово наследство! Чертовы законы! Он думал, что теперь все будет на мази, но гребаные полгода все испортили. Если бы он получил свою часть в компании отца, то смог бы ее продать, выплатить долг и свалить из этой снежной дыры навсегда.
– Я должен денег местному… казино, – неуверенно говорит он и залпом осушает стакан.
Коньяк попадает не в то горло, и подступает кашель.
Тяжелый вздох Арсения говорит очень многое. У Клима снова пересыхает в горле.
– Твоих карманных денег, разумеется, не хватает, раз речь идет о «миллиончике»? – интересуется Арсений, вот только в его голосе больше яда, чем в клыках змеи.
– Разумеется. – Клим садится в кресло.
Черт, он как будущий арестант, который ждет приговора. Сплетает пальцы, чтобы скрыть дрожь.
– Тем более незадолго до смерти отец прекратил выплачивать и эти жалкие крохи.
Арсений хмыкает. Или улыбается? Нет, судя по нахмуренным бровям, это была не улыбка. Он снова поворачивается к бильярду и уже без кия толкает рукой шар. Тот катится и ударяется о край, затем о противоположный борт и – в лузу. Если бы они сейчас играли, как нормальные братья, Клим бы обязательно завопил, что это против всех правил. Но он молчит. Молчит и ждет.
– На те крохи, которые ты получал, многие семьи умудряются жить месяцами, – цедит Арсений. – Черт, Клим, как ты можешь быть одновременно таким обаятельным и невыносимым? Ты мой брат, и я тебя люблю, но иногда мне хочется тебя придушить.
– Ну, если бы отец уделял больше времени воспитанию детей, то, наверное, я бы вырос не таким раздолбаем.
– Твоя излюбленная манера свалить вину на других… Ладно, – он машет рукой, – сколько? Какова сумма долга? – наконец он задает главный вопрос.
Клим набирает в грудь больше воздуха и выпаливает на одном дыхании:
– Девятнадцать тысяч долларов. У меня осталось чуть больше двух недель, до двадцатого декабря. Иначе они грохнут меня.
Арсений бросает на него взгляд, задумчиво проворачивая пальцами шар. Молчание растягивается и становится невыносимым. Поэтому резкий грохот, когда Арс швыряет на стол кий, бьет по ушам.
– Немало. Но могло быть хуже. И кому именно ты задолжал?
– Игнату. Не знаю фамилии… Ему принадлежит клуб «Снежный барс», а в подвале казино. Рулетки, игровые автоматы, покер. Все, что душе угодно. С полицией у него все на мази, да и вообще место тихое. Клиенты – важные персоны. Ты даже не представляешь, кого я там видел, – расхрабрившись, Клим говорит смелее и даже со смехом закатывает глаза.
– Тогда почему ты уверен, что они тебя «грохнут»? – это слово Арсений произнес, словно издеваясь.
– У Игната есть правая рука – Лев. Вообще парень неплохой, мы даже сдружились. Но Игната не предаст. И вот Лев выполняет всю грязную работу. Говорят, он уже не раз марал руки в крови, но делал все так мастерски, что выглядит как несчастный случай.
– Да, – Арсений качает головой, – с такими людьми только ты мог связаться.
Он тоже наливает себе коньяка, но делает лишь крошечный глоток. И снова этот взгляд в никуда. Опустошенный и безмолвный. Погруженный в собственные мысли.
– И все? – спрашивает Клим, когда проходит непозволительно много времени. – Ты больше ничего не скажешь? А как насчет: «Не переживай, старина, я выплачу долг. Не позволю каким-то ублюдкам искалечить тебя, а то и убить», – передразнивая голос Арса, говорит он.
Арсений искоса бросает на него взгляд:
– Ну, по сути они требуют лишь то, что принадлежит им. Так что еще подумать надо, кто тут ублюдок.
– Эй! Ты бы слышал, что этот Игнат мне плел! Он сам сказал, что его казино, а особенно рулетка, построено на принципе проигрыша. Немного выиграл, а затем все просрал!
– Угомонись, – тихо обрывает его Арсений. – Если ты не знал, так работает весь игорный бизнес.
– Теперь знаю, – угрюмо отвечает Клим. – Так ты поможешь или мне идти писать завещание?
Впервые на лице Арса мелькает настоящая улыбка:
– Чтобы что-то завещать, надо что-то иметь, а ты еще даже в наследство не вступил. Почему бы тебе не продать машину?