– Нет, нет, нет! – Клим засовывает фото обратно в конверт и прижимает к груди.
Зачем он только полез сюда? Лучше бы Клим этого не знал.
Глава 60Крохотный шанс для следователя
Виктория не лгала Арсению, когда сказала, что у нее есть зацепка. Этот мизерный шанс появился после допроса персонала клуба «Снежный барс». Несколько официанток упомянули правую руку Игната – некоего Льва Багрова. Официально он не числился в штате, но работал в клубе с самого открытия. Точнее, работал на Игната.
Вика пробила Льва по базе данных и с радостью нашла совпадение. Похож по описанию: бритоголовый, шрам возле правого уха, карие глаза. Отсидел за убийство местного чиновника в девяностых. До срока в тюрьме работал киллером. После того, как вышел, ни одного нарушения. Либо одумался, либо стал хитрее заметать следы.
Виктория задумчиво разглядывает фотографию Льва на компьютере. Да, несомненно, второе. Такие люди не меняются. Тем более работая в паре с Игнатом Грачевым.
Разумеется, Лев тоже исчез. Только вот, в отличие от Игната, не совсем бесследно. В квартире остались недавние следы пребывания хозяина. Еще теплая вода в чайнике. Мокрый пол в душе. Они разминулись на какой-то час, и от этого только обидней.
Но буквально минут десять назад Вика получила ответ на свой запрос: список имущества, которое числится на Льве Багрове.
Негусто. Однокомнатная квартира. Десятилетний «рено-логан» – самый неприметный автомобиль, какой мог бы выбрать бывший киллер. И последний в списке – старый дом на окраине города. Но что самое примечательное, этот дом Лев приобрел двадцать второго ноября. На следующий день после гибели Леонида Вольфа.
Да, возможно, это всего лишь совпадение. Но на данный момент новое жилье Льва – единственная зацепка.
Глава 61Колода без козырей
У Дани затекло все тело. Он пытается пошевелиться, но не чувствует рук. После того, как он нарисовал аварию, Лев связал его веревками и бросил на тонкий матрас в углу комнаты. Зачем-то рядом поставили кружку с водой, из которой Даня все-таки попытался попить, но в итоге разлил остатки на пол. И больше ничего не оставалось, как сидеть и смотреть на картину, в ужасе ожидая известий.
Соседняя дверь с тихим скрипом приоткрывается, и в комнату заходит Алекса. На этот раз она в белом спортивном костюме. Волосы собраны в хвост, открывая нежный овал лица и потухшие глаза.
– Алекса? – шепчет Даня, будто сам не верит в то, что видит. – Алекса, он отпустил тебя?
Она смотрит на него очень странно. Словно стыдится и постоянно отводит взгляд. Обхватывает себя за плечи и глядит на картину:
– Она и правда сбудется?
– Ты до сих пор не веришь? – обескураженно спрашивает Даня. – Ах, ты рассказала Игнату о даре, чтобы выгадать время. Я постарался обезопасить Арсения. Надеюсь, с ним все будет в порядке. Самому тошно от того, что я это нарисовал.
Почему она не связана? Где Игнат? Почему она не поможет ему развязаться? Столько вопросов вертится на языке.
– Прости, Даня, – Алекса опускает голову, – мне пришлось рассказать Игнату о твоем даре, чтобы хоть как-то объяснить, почему я держала тебя при себе. Сначала я не верила, но после вашего разговора с Галей, когда она просила тебя воскресить Злату, я усомнилась. – Она вытирает слезы. – Если честно, я надеялась, что Игнат скептически отнесется к моим словам, но он просто вцепился в них и загорелся идеей использовать твой дар в своих целях.
– Алекса, я ничего не понимаю, – Даня неуклюже шевелится. – Ты свободна? Ты можешь меня развязать? У нас есть шанс сбежать…
– Ты не знаешь! – восклицает Алекса, но при этом так тихо, что он еле слышит. – От него не сбежать. Я уже пыталась. Крылатая птица, помнишь? У Игната на груди татуировка. Перед смертью отец сказал мне, чтобы я остерегалась крылатой птицы. Папа знал Игната и догадывался, на что он способен. А вот я была слепа… – Алекса садится на стул и сжимает ладони между коленями. – Я расскажу тебе правду, Даня, но ты должен поверить мне. Я не хотела убивать отца… – Из ее глаз бегут слезы.
– Привет, Галочка.
Галя поспешно открывает глаза и садится на постели Клима, пытаясь вспомнить, как здесь оказалась. В комнате прохладно из-за приоткрытого окна, но Гале все равно не хватает воздуха. Невыносимо душно.
– Галчонок, ау!
Галя оборачивается на зов и замирает. Ужас вперемешку с паникой охватывает ее, сводит ноги судорогой. В дверях спальни стоит Злата. Живая, здоровая, красивая. В ярко-зеленом платье до пола, на запястьях звенят золотые браслеты. Выбеленные волосы струятся по спине, а ее глаза – такие же, как у Галины, – блестят хитринкой.
– Злата! Господи, какая ты красивая! – выдыхает Галя.
Пытается встать, но ноги не слушаются. Вместо этого Злата сама подходит к ней и садится на кровать. Галя не выдерживает и хватает сестру за руку. Так и есть – теплая, настоящая! И аромат – нотки ванили, Шанель номер пять. Это Злата, это действительно Злата!
– А вот ты что-то совсем расклеилась. Подсела на транквилизаторы? Завязывай с этим делом, еще не хватало тебя потом откачивать.
– Злата, ты же умерла! – рыдание грудным всхлипом вырывается из Галины. – Я ведь сама видела. Своими глазами. Ты… ты висела… – Нет сил договорить.
Злата закатывает глаза:
– Пф-ф. Галочка, ты меня поражаешь. Нашла, о чем вспоминать. – Она кокетливо поводит плечами. – В жизни каждой девушки бывают неудачные моменты. Я не исключение.
Галя умолкает. О чем это она? То есть смерть – это неудачный момент в жизни?
– Галюнь, я вообще-то ненадолго к тебе заскочила, так что давай по делу. Запомни, не рассказывай полиции о том, что скоро узнаешь.
– Что? О чем ты?
– Просто слушай, – раздраженно перебивает Злата. – Оставь все, как есть. Мое самоубийство, записку. Пусть так и будет. Это я убила отца. Полиция должна считать именно так.
– Господи, я не понимаю. Ты ведь жи… – но Галя не договаривает, потому что Злата печально качает головой. – Нет…
– Нет.
По щекам льются теплые слезы, и Галина крепче сжимает руку сестры. Как это возможно? Она ведь сидит рядом с ней. Такая настоящая. И при этом мертвая?
– Тебя ведь даже не отпевали, – сквозь слезы шепчет Галя.
Злата только фыркает:
– Неважно. Здесь все устроено иначе, чем мы думаем. – Она садится ближе к Галине и крепко стискивает ее в объятиях. – Моя дурочка, тебе лишь бы поплакать. Я люблю тебя.
– А я люблю тебя.
Злата теплая, ее волосы пахнут ванилью, а сердце мерно бьется в груди. Она думала, что уже больше никогда не обнимет сестру. Но чудеса случаются.
– И запомни: не рассказывай полиции о том, что скоро узнаешь, – шепотом повторяет Злата, и Галина кивает.
– Эй, Галя, проснись!
Кто-то трясет ее за плечо, и она с трудом открывает глаза. Перед ней маячит взбудораженное лицо Клима:
– Галь, мне нужно тебе кое-что показать. Смотри!
Галя растерянно садится на кровати и принюхивается. Пахнет ванилью. А затем сознание пронзает током.
– Мне только что приснилась Злата! – Она хватает Клима за руку.
– А? – Он трясет перед ее носом белым конвертом. – Галя, вернись на землю. Посмотри лучше сюда.
Он достает фотографии, и на каждой из них запечатлены Саша и неизвестный мужчина. На одном фото они целуются, на другом Саша заливисто смеется, а мужчина ее обнимает.
– Это тот парень, с которым она встречалась, да?
– Это Игнат. Тот, кто ее похитил.
У Гали перехватывает дыхание, и она поспешно прячет фотографии в конверт:
– Боже мой.
«Не рассказывай никому», – проносится в голове шелестящий шепот Златы.
– Клим, – Галя серьезно смотрит ему в глаза, – как ты думаешь, что если мы их сожжем?
От неожиданности он теряет дар речи, но через некоторое время кивает:
– Да. Думаю, так будет лучше. Для всех нас.
Даня ловит каждое слово Александры, пытаясь понять, сколько же еще у нее масок. Она была для него идеалом. Потом Алекса разбила ему сердце, показав, какая она на самом деле. Но и после этого у нее еще остались секреты, еще один слой фальши.
Фейк. Такое модное, современное слово, но, кажется, именно так стоило назвать Александру Вольф при рождении.
– Злата была права, когда рассказала, что я поругалась с отцом. Он пригрозил, что лишит меня наследства, если я еще раз сбегу. – Алекса набирается смелости взглянуть Дане в глаза, но ненадолго. Ее пальцы бессознательно касаются синяка возле глаза. – Не то чтобы меня пугала перспектива оказаться без наследства, но все же не хотелось. Поэтому я решила, что какое-то время поиграю по правилам отца. А потом Игнат предложил поехать с ним на закрытую вечеринку. На тот момент мы уже встречались несколько месяцев и я была влюблена в него по уши.
Даня невольно отмечает ее фразу «была влюблена по уши». Была? А сейчас? Он подтягивает к себе связанные ноги, но все равно чувствует себя бесхребетным червяком.
– Это было так волнительно. Разумеется, я тут же загорелась желанием пойти с Игнатом. Но вот проблема: в тот вечер отец решил, что нам следует пообщаться друг с другом… – Она иронично хмыкает. – Сбежать я не могла, прекрасно знала, что отец с легкостью сдержит обещание и оставит меня не только без наследства, но и без содержания. Поэтому Игнат предложил усыпить его и даже дал мне порошок. Оставалось только размешать препарат в вине, и можно было идти на вечеринку. – Она затихает и некоторое время сидит, закрыв лицо ладонями.
– «Поцелуй серафима», – шепчет Даня.
«Я уснула в комнате отдыха, а проснулась на кухне, рядом был пакет. Я испугалась и выбросила его в урну. Толком ничего не помнила. Только бокал и льющееся в него вино».
– И ты столкнулась на кухне с Галей… – Вот кого она видела на самом деле.
Алекса кивает:
– Я так испугалась. Пока поняла, что у Галочки приступ лунатизма, сердце чуть не остановилось.