Все происходит так быстро, но мысли странным образом замедляются, а звуки теряют четкость, словно Даня глохнет.
Вот он с удивлением отмечает про себя, что не может умереть. Лев не выстрелит, ведь на картине Даня живой.
А снаружи краем глаза он замечает полицейскую машину, которая продирается сквозь вьюгу.
Почти сразу помощник Игната вскидывает руку с пистолетом.
Алекса кричит, на ее лице настоящий ужас.
Лев нажимает на спусковой крючок, гремит выстрел.
Одновременно с ним Алекса бросается наперерез пуле.
Они встречаются.
– Нет! – Даня с Игнатом кричат одновременно.
Александра падает на пол, а на ее белом костюме расплывается кровавое пятно в районе живота.
– Алекса! – Даня грохается на колени и дрожащими руками пытается зажать рану. – Господи помилуй, что же я натворил!
– Ублюдок! – орет Игнат и выхватывает из кобуры помощника второй пистолет.
За доли секунды он приставляет дуло к щеке Льва и нажимает курок. Брызги крови орошают лицо Игната, на пол валится труп. Невдалеке дверь сотрясается от грохота, словно кто-то пытается ее выбить. Раздаются чьи-то крики.
– Ты не виноват, – хрипит Алекса и пытается улыбнуться. – Я наделала столько ошибок, но рада, что ты… – она делает прерывистый вдох, – …был моим другом.
– Нет, нет, ты не понимаешь! – Даня подхватывает Алексу на руки, и она стонет. Кровь сочится сквозь ее пальцы, которыми она пытается прикрыть рану. – Я нарисовал картину, где выношу тебя из дома. Я хотел спасти тебя, а получилось наоборот…
Игнат бросает на Алексу прощальный взгляд и бросается вглубь дома. Входная дверь с треском слетает с петель, и в комнату заходит вооруженный полицейский.
– Ни с места! – кричит он убегающему Игнату и добавляет в рацию: – Здесь раненые, – а затем скрывается следом за Игнатом.
– Тебе надо в больницу, Алекса. – Даня встает вместе с ней на руках и шагает сквозь распахнутую дверь, прямо в метель.
Снег залепляет глаза и уши, но Даня продолжает идти, проваливаясь по колено.
– Я спасу тебя, я спасу… – шепчет он, но рука Алексы безвольно свисает вниз, а голова откидывается назад. Она не дышит? А кровь все вытекает и вытекает из ее маленького тела. Откуда ее так много?
Нет, нет. Господи, пожалуйста, не дай ей умереть!
Он наталкивается на полицейскую машину, неизвестные руки забирают у него Алексу, а он даже не смеет противиться. И вот ее уже нет с ним. А он стоит один в снегу. Вокруг лишь метель. Где-то позади Игнат, который пытается скрыться от полицейского.
Даня смотрит на свои ладони. Они в крови. Крови Алексы. И это его вина.
Его дар – это сделка с Дьяволом. Хочешь получить одно, но незначительная ошибка, неправильно выстроенная композиция, и ты получишь иное. Он вынес Алексу из дома. Но она умерла у него на руках. Будь проклят его дар. Будь проклят он сам. Если бы Даня не вмешивался в их судьбы, все сложилось бы иначе. Он уверен.
Алексе не пришлось бы сбегать от Игната, чтобы оказаться дома у Дани.
Игнат не похитил бы Алексу, потому что Даня захотел узнать правду.
Возможно, и Злата осталась бы жива.
ЭпилогРазноцветье
Клим поднимается наверх в бывший кабинет отца, улыбается секретарше и заходит внутрь, плотно закрыв за собой двери.
– Галочка, смотри, что я раздобыл! – восторженно кричит он и падает в кресло перед столом.
Галина сосредоточенно протирает влажной тряпкой полки и весьма неохотно отрывается от уборки:
– Надеюсь, это не бэушные телевизоры для номеров, как в прошлый раз? – с хитрой улыбкой уточняет она и берет из его рук документы.
– Вот не начинай. Зато экономия. А для трехзвездочной гостиницы какая разница?
– Никакой. Если не считать того, что примерно через полгода твои телевизоры перегорели бы, – смеется Галина.
– Не факт!
Она внимательно изучает документы, изредка поглядывая на Клима:
– Ты хочешь превратить один из наших залов в ночной клуб?
– Да! Это первоклассная идея. После того, как «Снежный барс» закрыли, в городе нет нормальной конкуренции. – Клим барабанит пальцами по столу. – Мы поднимем денег!
– Заработаем, – поправляет его Галина. – Не знаю, это серьезное решение. Нужно дождаться возвращения Сени и решить вместе.
– Арса? Да он уже почти месяц путешествует со своей следовательшей, оттачивая на ней фокусы! – Клим ерошит волосы и хмурится.
– Скоро вернется.
– Ненадолго. Тебе следует смириться, Галина, что он теперь большую часть времени уделяет подготовке к своим будущим гастролям. Репетирует, репетирует. У него шапка – бесконечная фабрика по производству кроликов!
– Это цилиндр, – хохочет Галя и глядит на часы. – Ох, уже четыре. Я опаздываю.
Она хватает свою сумочку и целует Клима в щеку:
– Я не успела рассмотреть коммерческое предложение по постельному белью. Посмотри на моей почте письмо.
– Эй, так нечестно! – Клим отмахивается от ее поцелуев.
– Ты – самый лучший брат на свете, – в ответ кричит Галя и выбегает из кабинета.
– А это уже не прокатывает, – расплывшись в довольной улыбке, заявляет Клим.
Он поднимает голову и встречается взглядом с портретом отца:
– Ну что, папа, не ожидал, что я буду работать в твоих гостиницах и сидеть в твоем кресле? – Он пересаживается за компьютер и потирает руки. – И в азартные игры я больше не играю. К тому же единственное казино в городе закрыто. Но вот вино, – Клим заглядывает вглубь стола и достает припрятанную от Галины бутылку, – и красивых девушек, – набирает в мобильном номер своей любовницы, – еще никто не отменял!
Ритуал неизменен. Прежде чем войти в их со Златой бывшее ателье, Галина некоторое время стоит перед дверью, погрузившись в прошлое. Но внутри больше ничего не напоминает о дизайнах сестры. Нет ни эскизов, ни манекенов, ни тканей. Зато насыщенно пахнет масляной краской, вдоль стены стоят мольберты, а за стойкой сидит Даня, сосредоточенно разглядывая картину.
Сначала Галя хотела избавиться от помещения, но только здесь ее сестра была по-настоящему счастлива. И не смогла. Она бросает печальный взгляд на чулан, в котором нашла Злату. Теперь там чисто, светло, и полки завалены холстами, кистями и тюбиками с красками.
– Уроки уже закончились? – Она подходит к Дане и нежно целует его в лоб.
– Да, только что. Смотри, что я нарисовал.
Он показывает ей портрет неизвестной девушки с длинными пепельными волосами. Незнакомка идет по пляжу, а ветер развевает ее серебристое платье.
– Это ты, – с тихой улыбкой добавляет Даня.
– О-о-о! – Галина вскидывает брови. – Ты мне явно льстишь, особенно в этой зоне… – Она стучит ноготком по бедрам нарисованной девушки.
– Значит, это ты моими глазами. Если хочешь посмотреть на себя своими глазами, мой ученик нарисовал колобка, – смеется Даня, и Галина дергает его за ухо. – Ай, все, больше не буду. Кстати, мне Алекса написала.
Радостное настроение мгновенно испаряется, и Галя невольно приседает на стул рядом с Даней:
– Как она там в Москве? Когда вернется домой? Что пишет?
После того ужасного ранения Александра едва выжила. А как только смогла ходить, сбежала к матери в Москву. С тех пор Галя ее не видела.
Они выгородили сестру перед полицией. Никто так и не узнал, что именно Саша подсыпала «Поцелуй серафима» отцу. Даже Виктория. Словам Игната не поверили, потому что он начал нести чушь про картины, исполняющие желания, и про то, что Даня – Дьявол во плоти, покрывающий семью Вольфов. Его признали невменяемым, после чего отправили в психиатрическую больницу. Там он продержался недолго. Как именно умер Игнат Грачев, они предпочли не узнавать. Было достаточно того, что его и правда настигла кара Божья.
– Пишет, чтобы я не зарывал талант в землю, и обещала помочь организовать выставку моих картин в Москве.
– О, это чудесно. А ты сказал, что мы больше не сердимся и она может вернуться?
– Галя, это ты больше не сердишься. Не думаю, что Арс с Климом простили Алексу. Не знаю, сколько еще должно пройти времени…
– Но уже прошло больше полугода. И она не виновата! – перебивает его Галя. – Саша была запугана Игнатом!
Даня смотрит на нее тяжелым взглядом, и слезы против воли наворачиваются на глаза:
– А если ты нарисуешь картину, где мальчики прощают Сашу?
Но Даня еще больше мрачнеет:
– Ты знаешь, что я больше не использую свой дар. И, кажется, кое-кто меня в этом поддерживал! Любое желание может выйти боком… – Даня болезненно прикрывает глаза. – Когда я нес Алексу на руках, я ведь думал, что она умерла. Я бы не простил себя…
– Я знаю! – Галя прижимается к Дане и трется щекой о его плечо. – Она – соучастница, и этого не изменить. Но напиши ей, что я скучаю по ней.
– Написал. И она пригласила нас с тобой в Москву.
Галя радостно вскрикивает и целует Даню:
– Когда начнем собирать вещи?
Солнце нещадно жжет, и даже слой крема не спасает. Но Арсений никак не может избавиться от досады, что скоро пора возвращаться домой. Он переворачивается, и камни под полотенцем впиваются ему в бок.
– Пошли искупаемся. – Вика встряхивает мокрыми волосами, и на него летят брызги.
– Ты не вылезаешь из воды. Иди сюда, я тебя согрею. – Он притягивает ее к себе.
Вика смеется, но не сильно сопротивляется.
– Как думаешь, у меня получится покорить весь мир своими фокусами? – Спустя несколько минут Арсений закидывает руки за голову и устремляет взгляд в безоблачное небо.
– Начни с России. – Вика устраивается у него на плече.
– Я знаю, что с твоей работой тебя не выпустят за границу. Не надо напоминать мне об этом каждый раз.
– Я не про это… – Вика фыркает. – У тебя ведь сестра в Москве. У ее матери неплохие связи. Уверена, она поможет организовать первое выступление.
Александра. Арсений закрывает глаза, вытаскивая из подсознания лицо сестры. Прошло уже столько времени, а он до сих пор не может принять тот факт, что она помогла убить отца и Злату. Да, она не знала, что задумал насчет Златы Игнат, но у нее было столько возможностей предупредить, сказать… А она молчала.