– Что, простите?
– Пижма. Цветок такой. Похож на маленькие желтые ватки. – Секретарша подпирает рукой подбородок. И стучит ногтями с ярко-розовым лаком по щеке. – Пожевать, сок глотнуть, а жмых выплюнуть. И руки тут же перестанут дрожать. Да и в целом полезно для здоровья.
Виктория подхватывает портфель и вымученно улыбается:
– Спасибо.
К чему объяснять, что нервы шалят из-за встречи с человеком, которого она мечтает увидеть за решеткой?
Виктория делает пару шагов к двери и останавливается:
– Подскажите, пожалуйста, это ведь главный корпус гостиницы?
Секретарша озадаченно поправляет очки. В окне за ее спиной можно разглядеть, как по снежным трассам гоняют крошечные лыжники.
– Ну, из пяти эта – самая люксовая. Для элиты, так сказать. Остальные попроще. Но в последние годы Леонид Иванович предпочитал работать здесь. Вот и кабинет сделал… – Лицо женщины морщится, и она быстро промокает уголки глаз цветным платком. – Пусть земля ему будет пухом. Теперь вот Арсений Леонидович здесь работает. Раньше у него был кабинет в другой гостинице.
– А часто к Леониду Ивановичу приходили посетители? Возможно, вы вели журнал посещений?
Секретарша причмокивает губами и смотрит куда-то вверх, словно оттуда ей подсказывают ответы:
– Кроме сотрудников – нет. Сейчас же все встречи назначаются удаленно. Так что журнала нет, а был бы – вряд ли Арсений Леонидович без ордера разрешил его посмотреть.
– Да, конечно, – идет на попятную Виктория и улыбается той улыбкой, которую использует только в крайних случаях, когда надо очаровать собеседника. – А ничего странного не припоминаете? Возможно, эффектная женщина или представительный мужчина? Любая зацепка поможет в расследовании. – Она старается говорить низким голосом и едва сдерживается, чтобы не хлопнуть ладонью по столу и не заставить секретаршу думать чуточку быстрее.
Та, словно издеваясь, отпивает кофе и задумчиво качает головой. Проводит пальцами по белой столешнице, вздыхает.
– Да нет, – наконец произносит она. – Ну, если только…
– Что? – поторапливает Виктория.
– Пару месяцев назад заходил чудаковатый мужчина. Вел себя, как император, важный такой, хотя особо ничего из себя не представлял.
– Вы не знаете, кто он?
Секретарша пожимает плечами:
– Откуда? Он ворвался, как вихрь. Леонид Иванович его не ждал. И разговаривали они на повышенных тонах. Но я не подслушиваю разговоры начальства, – поспешно добавляет она.
Виктория мысленно закатывает глаза. Скорее всего, со слухом у секретарши не очень, раз она говорит так громко.
– А как он выглядел? Вы бы смогли его опознать, встретив снова?
– П-ф-ф… Не знаю, не знаю… – Женщина поправляет очки. – Помню, был в кожаной косухе, такой потертой, обвешанной цепями. Молодой, красивый. Ну, в общем, приметный тип. И волосы черные-черные. Как дегтем смазанные. Ой, так это, – она неожиданно хлопает по столу, – по всей гостинице установлены камеры. И на ресепшене. Можете запросить записи. Возможно, они еще сохранились.
Виктория кивает. Если записи действительно есть, то придется просмотреть уйму материала.
– Спасибо большое. Еще один вопрос. В какое время приблизительно приходил этот молодой человек?
– О, это я помню. Утром, в половину девятого. Я только на работу пришла, еще даже плащ не сняла, а тут он распахивает дверь и влетает, как коршун, – довольная, отвечает секретарша.
Виктория снова дарит ей улыбку.
– Спасибо, вы очень помогли следствию. Всего доброго.
Женщина горделиво выпрямляется и вскидывает подбородок. Всего одна фраза, а какой эффект.
Виктория выходит из кабинета и лишь в коридоре позволяет себе усмехнуться. Но усмешка быстро гаснет, стоит вспомнить о предстоящей работе. Вика цепляется за соломинку. Такую тоненькую и несущественную, что самой становится страшно. Но пока заключение экспертизы на наркотики и таинственный посетитель – все, что у нее есть. А ей надо намного больше. Намного. Если она хочет увязать убийство Вольфа-старшего с его сыном Арсением.
Глава 11Ящик Пандоры
Как жаль, что нельзя повернуть время вспять и прожить воскресение наедине с Алексой еще раз. Но он хочет слишком многого. Бог и без того одарил Даниила иначе, чем остальных людей, пусть сам он и осознал это лишь недавно. Однако человек – жадное существо, которое чем больше получает, тем больше требует.
С тяжелым вздохом Даня спускается с крыльца и утопает в снегу. Дорожку к калитке безжалостно замело, и радует уже то, что к утру снег стих. Мороз приятно покалывает щеки, и Даня застегивает пуховик под самое горло, опасаясь простудиться. В семь утра уже начинает светать, и под далекими солнечными лучами снег кажется дымчатым. Да и на все дома, деревья, улицы будто наложили фильтр, как в фотошопе. В таком пейзаже только и снимать начало фильма ужасов. Про художника, который рисует незаконченные картины, а после… Дальше фантазия стопорится. Даня хмыкает. Писатель из него никудышный. Художник все же получше будет.
Проваливаясь в снег по колено, он выбирается на расчищенную дорогу и поворачивается к дому. Машет Алексе, выглядывающей из окна, замерзшей рукой и поспешно прячет ее в теплый карман куртки. Ради Александры он идет на работу брать внеплановый отпуск. Пусть ничего не меняется как можно дольше.
Ссутулившись, Даня ускоряет шаг и спускается вниз по тротуару до ближайшей автобусной остановки.
В голове полная сумятица. От рассказов Алексы пробирает дрожь. Еще страшнее становится, стоит вспомнить, что он сознательно втянул себя в эту игру. Но впервые за последнее время Даня счастливо улыбается. Он готов идти на любые подвиги ради Александры, он готов…
Подъехавший серовато-белый автобус с наклеенной на него рекламой стоматологии сбивает с мысли. Даня проскальзывает внутрь и садится на крайнее сидение. В автобусе ничуть не теплее. Если снаружи минус пятнадцать, то в салоне, может, градусов на пять выше.
Даня покупает маленький желтый билет и утыкается взглядом в окно. А что дальше? Вот сбылась его мечта – Александра Вольф узнала о его существовании и даже пригласила пожить у нее дома. Она верит, что он – волшебник, который предсказывает будущее. Верит, что он победит дракона и спасет ее из темницы. Но дальше-то что? Он не может вечно навязывать Алексе свою любовь. Если она не ответит взаимностью, если она его не полюбит, если… Даня стискивает билет, а ладонь неприятно потеет. Зачем об этом думать? Пусть все идет своим чередом. Сейчас дома его ждет девушка, которую он любит, а днем он познакомится с ее семьей. И Даня тут же хмурится. Если все так серьезно, как утверждает Алекса, возможно, его дар очень даже пригодится, несмотря на все его опасения.
Автобус тормозит на знакомой остановке, и Даня неохотно выбирается на мороз. Пусть в салоне и не так тепло, как дома, но он все равно успел согреться.
Школа искусств, в которой Даня работает, находится почти что в центре, но с той окраины, где он живет, до нее ехать и ехать. Вокруг заснеженные двухэтажки, узкие улочки с не менее узкими тротуарами, по которым бегут опоздавшие школьники и неторопливо бредут старушки. Чуть дальше по улице – гаражи.
Даня переходит пустую дорогу, наплевав на поиски пешеходной зебры, и спускается к расположенным ровными рядами железным гаражам. Среди них есть тот, который принадлежит ему. Он купил его почти год назад и превратил в склад.
Даниил быстро находит гараж цвета подгнившего мандарина. Именно так. Если бы ему пришлось нарисовать это место, он бы смешал охру с серым, добавив чуть зеленого, и такой грязной жижей закрасил бы гараж.
Длинным ключом, похожим на букву «Т», Даня со скрипом отпирает дверь. На морозе она поддается еще хуже, чем летом. Внутри включает фонарик на телефоне, и только после этого плотно запирается изнутри. Дело за малым. Завести генератор и нагреть гараж до приемлемой температуры.
Через пару секунд в помещении на стенах загораются лампочки, освещая сложенные в стопки незаконченные картины. Растирая ладони, Даня подходит ближе. Кажется, вечность прошла с тех пор, как он начал «незавершенку», на которой родители собираются в путешествие. Потом его долго мучила совесть. С другой стороны, ничего плохого он не сделал. Родители так радовались, что увидят мир на старости лет, и судя по радостным восклицаниям матери, ей очень понравилась идея отправиться в путешествие.
Даня снова хмурится. В тот раз с момента создания эскиза до отъезда родителей прошло около двух недель. Но в случае с Алексой все произошло за сутки. Он даже не успел понять, как она оказалась на пороге, потому что обычно все картины с ней не исполнялись. Даня рассматривает незавершенные портреты, где нарисован их с Алексой поцелуй. Затем свадьба. Рождение ребенка. Слишком поздно он осознал, что чувства не поддаются контролю. Как жизнь и смерть.
Даня не может заставить Алексу полюбить себя с помощью дара. Но он смог привести ее в свой дом. И теперь, по крайней мере, у него есть шанс.
Когда в гараже становится достаточно тепло, Даня вытаскивает из угла мольберт и ставит на него чистый холст. Из старой тумбочки достает краски и палитру. Пора приниматься за дело. Ему нужен внеплановый отпуск, пусть даже за свой счет. Без разницы. Главное – получить возможность быть рядом с Алексой. Дрожащей рукой он начинает выводить на холсте тонкие черные линии, в которых вскоре угадывается лицо его начальника.
Алекса была права. Она ошиблась только в одном. Даня не предвидит будущее. Он его создает.
Алекса не узнает свое отражение. Вроде бы ничего не изменилось: те же длинные волосы, раскосые глаза. Если улыбнуться, то вообще и не скажешь, что что-то случилось. Но такое чувство, что… Она щурится, разглядывая кожу вокруг губ и глаз. Неужели у нее появились первые морщины? Невозможно!
Она вздыхает и отходит от зеркала в ванной комнате. Хочется домой, но без Дани она боится туда идти. Он был так уверен, что ему дадут отпуск, что и ее заразил своей увереннос