«Комсомольская правда», 21 июня 2016 г. (электронный вариант)
Во Второй мировой войне Финляндия участвовала «спустя рукава», с прохладцей. Финская армия вышла на свои старые границы. И встала. Немцы пытались соединиться с финнами, но им не дали. Финны, конечно, могли пойти фашистам навстречу, но не стали этого делать. Разумеется, финская армия держала северное кольцо блокады Ленинграда, но оттуда по умирающему от голода Пиетари (как финны называют Петербург) не прилетел ни один снаряд. Впрочем, и продовольственной помощи от финнов Ленинграду тоже не было. Её невозможно было представить после Зимней войны, в которой, как ни крути, СССР пролил море крови — своей и чужой.
«Комсомольская правда», 21 июня 2016 г. (бумажный вариант)
Татарникова Вера Ефимовна. Редактор информационного агентства «Плюс 7», заместитель председателя правленияОбщегерманского координационного совета российских соотечественников.
Когда Германия напала на СССР, Финляндия выступила её союзником. Войска под командованием Маннергейма заняли старые границы вблизи Ленинграда. Подошли вплотную к городу и встали. Когда замкнулось кольцо 900-дневной блокады Ленинграда, армия Маннергейма находилась на расстоянии вытянутой руки от города.
Гитлеровская ставка верховного командования отдала приказ перейти в наступление. Но Маннергейм не двинулся с места. Его офицерская честь не позволила бросить войска на уничтожение так много значащего для него Петербурга. Тогда Гитлер потребовал, чтобы Маннергейм срочно явился в Ставку. Ответ фельдмаршала был краток: «Фельдмаршал с ефрейтором встречаться не должен».
Сайт «Русское поле», 2 мая 2012 г.
Главком финской армии маршал Карл Маннергейм стал президентом Финляндии лишь накануне её выхода из войны. До того президентский пост с 19 декабря 1940 года по 4 августа 1944 года занимал Ристо Рюти. Правительство возглавляли Йохан Рангелл (4 января 1941—5 марта 1943 гг.) и Эдвин Линкомиес (5 марта 1943—8 августа 1944 гг.). Именно Рюти и Рангелл начали боевые действия против СССР в 1941 году, как и предусматривалось договорённостями с Германией.
К 22 июня 1941 года немцы развернули на финской территории и в приграничных районах Северной Норвегии армию «Норвегия» под командованием генерала Николауса фон Фалькенхорста. В состав армии входили 169-я пехотная дивизия, 2-я и 3-я горнопехотные дивизии, 6-я горнопехотная бригада СС «Норд», 40-й и 211-й танковые батальоны и ряд других частей. Вслед за ними на юге страны обнаружилась 163-я пехотная дивизия, перевезённая из Норвегии через Швецию.
Директива Верховного командования Вооружёнными силами Германии № 21 от 18 декабря 1940 года, более известная как план «Барбаросса», включала подробные инструкции как для германских войск в Норвегии и Финляндии, так и для финской армии.
«Эти силы должны совместно с финскими войсками продвинуться к Мурманской железной дороге, чтобы нарушить снабжение Мурманской области по сухопутным коммуникациям… Основным силам финской армии будет поставлена задача в соответствии с продвижением немецкого северного фланга наступлением западнее или по обеим сторонам Ладожского озера сковать как можно больше русских войск, а также овладеть полуостровом Ханко».
Финны план одобрили. О военных планах их командования Рюти 23 июня рассказал будущему главе государства Юхо Кусти Паасикиви.
«Был у Рюти на его летней квартире. Рюти рассказал: 03.07.41 мы выступаем, так как к этому сроку немцы в Северной Финляндии будут готовы. Мы уточнили будущую границу Финляндии. Границы будут установлены в зависимости от исхода войны и от того, что станет с Советским Союзом. Сейчас стоит вопрос о Восточной Карелии. Германский посланник передал Рюти собственноручное письмо германского фюрера, в котором фюрер обращает внимание, что Германия и Финляндия во второй раз будут сражаться вместе, и заверял, что он не оставит Финляндию. Это хорошо»[22].
Фактически Финляндия начала боевые действия даже раньше немцев. Ещё 21 июня высадившийся на демилитаризованные Аландские острова финский десант арестовал находившихся там сотрудников советского консульства. В тот же день финские подводные лодки приступили к постановке минных заграждений в советских территориальных водах у побережья Эстонии, имея приказ топить любое наше судно, которое сочтут нужным. Одновременно к установке мин в Финском заливе приступили семь германских заградителей, базировавшихся в Хельсинки и Турку.
Затем в дело вступили диверсанты. В ночь с 21 на 22 июня два гидросамолёта «Хейнкель-115» высадили 16 финнов в немецкой форме для подрыва шлюзов Беломоро-Балтийского канала. Операция провалилась, но машина войны продолжала набирать обороты. Утром 22 июня подразделения 5-й моторизованной дивизии СС «Викинг», в которой наряду с голландцами, датчанами и норвежцами служило 400 финских добровольцев, перешли советскую границу на львовском направлении. Чуть раньше, в 3 часа 45 минут, из Кёнигсберга вылетели 14 немецких бомбардировщиков, сбросили на подходах к Кронштадту 28 морских мин и приземлились на гостеприимные финские аэродромы. Успешному выполнению задания способствовала грамотная работа штурмана командирской машины, которым оказался финский капитан Пауль Эрви. Лишь после этого советская авиация и ударила по финским аэродромам.
Союзником СССР Финляндия не стала бы, поскольку подавляющее большинство её политиков и военных желало захватить побольше территорий восточного соседа и неоднократно пытались это сделать. Сам Маннергейм ещё 15 марта 1918 года писал: «Я клянусь от имени той финской крестьянской армии, чьим главнокомандующим я имею честь быть, что не вложу свой меч в ножны, прежде чем законный порядок не воцарится в стране, прежде чем все укрепления не окажутся в наших руках, прежде чем последний вояка и хулиган Ленина не будет изгнан как из Финляндии, так и из Восточной Карелии».
В 1918–1920 гг. финская армия пыталась занять всю Карелию, включая Петрозаводск, но по итогам Тартусского мирного договора 14 октября 1920 года смогла удержать только заполярную Печенгу. Провалилось и вторжение 1921–1922 гг., а поход 1941 года в Хельсинки рассматривали как третью попытку. Заглянув в приказ Маннергейма от 10 июля 1941 года, можно прочесть: «В ходе освободительной войны 1918 года я сказал карелам Финляндии и Беломорской Карелии, что не вложу меч в ножны до тех пор, пока Финляндия и Восточная Карелия не станут свободными. Я поклялся в этом именем финской крестьянской армии, доверяя тем самым храбрости наших мужчин и жертвенности наших женщин. Двадцать три года Беломорская и Олонецкая Карелии ожидали исполнения этого обещания».
Рюти желал большего. В беседе с германским послом для особых поручений Карлом Шнурре он, кроме Карелии, пожелал Кольский полуостров, а восточную границу планировал провести по линии: восточное побережье Белого моря — южный берег Онежского озера — Свирь — южный берег Ладожского озера — Нева — Финский залив. Ленинград предполагалось уничтожить, возможно сохранив часть его морского порта[23].
Приказ Маннергейма от 1 сентября 1941 года долгое время трактовали как распоряжение не пересекать границу 1939 года. Однако историк Николай Барышников в работе «Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941–1944», справедливо отмечает, что никаких указаний насчёт остановки на границе, существовавшей до советско-финляндской войны 1939–1940 гг., в нём не содержалось. Напротив, в документе говорилось: «Старая государственная граница на перешейке достигнута. Нам надо вести борьбу до конца, установив границы, обеспечивающие мир».
В тот же день перешедшие границу 1939 года финны захватили деревни Новое Алакюля и Майнила. Продолжая наступление, 3–4 сентября они заняли Александровку, Зарошье, Каменку, Новый и Старый Белоостров, Термолово и передовой дот Карельского укреплённого района, а 6 сентября — Троицкое и Симолово.
Одновременно севернее части 6-го корпуса Карельской армии Финляндии двинулись на Ленинград в обход Ладожского озера через реку Свирь. Командующий оным генерал Пааво Талвела впоследствии признал, что Маннергейм ещё 5 июня 1941 года предложил ему командовать этим корпусом именно для атаки бывшей столицы империи. Частям Талвелы удалось форсировать Свирь, и Юхо Паасикиви уже готовился зачитывать по радио торжественную речь, которую также цитирует Барышников: «Пала впервые в своей истории некогда столь великолепная российская столица, находящаяся вблизи от наших границ. Это известие, как и ожидалось, подняло дух каждого финна… Для нас, финнов, Петербург действительно принёс зло. Он являлся памятником создания русского государства, его завоевательных стремлений».
Жестокие бои шли до 21 сентября, однако объявить о падении ненавистного города Паасикиви так и не пришлось. Не сумев преодолеть мощные укрепления Карельского укрепрайона и усилившееся сопротивление переброшенных на фронт свежих красноармейских батальонов, Юго-Восточная армия была остановлена и даже оставила ряд ранее занятых населённых пунктов. Не желая без толку умирать под неприступными дотами, финские солдаты стали в массовом порядке отказываться идти в атаку. Когда количество отказников и дезертиров перевалило за тысячу, Маннергейму пришлось окончательно отбросить планы наступления на Ленинград. На других участках фронта наступление продолжалось много восточнее старой границы. Перейдя её, финны захватили 5 сентября 1941 года Олонец, 12 сентября Ругозеро, 2 октября Петрозаводск, 3 ноября Кондопогу, 5 декабря (когда немцы уже начали отступать от Москвы) Медвежьегорск, а 12-го — остров Гогланд.
По реке Свирь граница СССР и Финляндии никогда не проходила, а финны, вопреки фантазиям, на ней не останавливались. Согласно Тартусскому мирному договору 14 октября 1920 года её установили почти в сотне километров северо-западнее этой реки, а по Московскому