. Теперь я как никогда была полна решимости поймать ублюдка.
Пожалуй, начать стоит с Роана.
Узким пешеходным переулком я направилась к расположенному рядом с центральной площадью «Винному погребку Лероя», спрашивая себя, не схожу ли с ума.
Наверное, это дурацкая затея. Неделю назад мне и в голову не пришло бы воспользоваться такой зацепкой. Но теперь, столкнувшись со множеством непонятных вещей, я отчаянно хотела получить хоть какие-то ответы. Настолько отчаянно, что решила поговорить с таким ненадежным и потенциально опасным информатором, как Роан. Может, он расскажет что-то такое, что прольет свет на непонятные стороны в этом деле… Или объяснит, что имел в виду под «не человеком». Это какой-то расистский сленг? Или Роан всерьез намекал, что убийца — не человек, а… монстр?
Как бы то ни было, я хотела знать больше, а у Роана могут быть ответы.
Я остановилась перед «Винным погребком Лероя» — старинной на вид, коричневой вывеской с золотой надписью на здании Гилдхолла. Несмотря на невысокий рост, я едва не ударилась на входе головой о дверной косяк. Видимо, здание построили еще в те времена, когда все были не выше трех футов ростом из-за скудного питания.
Я прокралась вниз по кривой лесенке, почти уверенная, что один из моих черных каблуков вот-вот застрянет в старой древесине. Мой наряд — каблуки, маленькое черное платье — был рассчитан на то, чтобы застать Роана врасплох. Помада ягодного цвета, мерцающая пудра на щеках, небольшое декольте, открытые ноги. Классическая ловушка для мужчин.
Лестница привела в каменное помещение, освещенное пламенем свечей. Их отблески плясали на древнем каменном полу. От главного круглого зала расходились туннели, битком набитые посетителями, как и основное помещение.
Я огляделась, стоя у входа. Народ бок о бок сидел за круглыми, вытертыми от времени деревянными столиками, ел хлеб с сыром и пил красное вино. На каменных стенах под фонарями висело что-то вроде геральдических щитов. Здесь я сразу почувствовала себя непринужденно, в ушах зазвенел гул десятков разговоров.
Однако толпа показалась странной. Несколько пожилых мужчин и женщин, кучковавшихся по три-четыре человека. За одним столом разместились трое самых огромных людей, которых я видела в жизни: у каждого руки толщиной с мое туловище. Куда бы ни посмотрела, я замечала что-нибудь необычное: женщину в костюме графини елизаветинских времен, с кроваво-алыми драгоценностями и кружевными оборками. Невысокого волосатого мужчину в расстегнутом жилете на голое тело. Столик с детьми — ни один из них не выглядел старше двенадцати. Гибких, потрясающе красивых женщин с идеальной кожей в полупрозрачных одеяниях, не оставляющих простора воображению. Развалившегося на старом клавесине у стены кота в горгере [31] времен короля Якоба.
В своем маленьком черном платье я вдруг почувствовала себя одетой неподходяще. Даже кот выглядел изысканнее.
Роана нигде не было видно.
Я шагнула вглубь помещения, и свечи померкли. В гаснущем свете я увидела совсем других посетителей. Кожа гигантских мужчин посерела и потрескалась. Глаза графини вспыхнули красным, под стать ее драгоценностям. Из спин детей выросли полупрозрачные крылышки.
Я моргнула, видение исчезло, и все опять стало нормальным. Если можно считать нормальным прежний вид посетителей… «Что ж, Кассандра, у тебя явно едет крыша».
Потрясенная, я внимательнее присмотрелась к щитам на стенах. В пляшущих отблесках свечей виднелись фениксы, травы, вороны, скорбящие горлицы. На одном щите рисунок стерся. А когда я взглянула на щит, висящий с краю, сердце сжалось: на нем был изображен человеческий череп под голубой линией воды. Как на татуировке Джеммы.
Встревожившись, я подошла к одному из туннелей в поисках свободного места за столиком, где можно сесть спиной к стене, чтобы зал оказался как на ладони. Но везде оказалось занято. Я посмотрела в сторону бара. Бармен облокотился на старый дубовый прилавок перед старыми винными бочками.
Я нахмурилась. Тут только один путь к отступлению — вверх по шаткой старой лесенке. Не лучший вариант, если придется сматываться. Я даже подумала уйти и подождать Роана снаружи, на улице.
Да пошло оно всё… Рискну. Я пошла к бару, сжимая маленькую сумочку. Ведь бармены всегда что-то знают, правда?
По пути краем глаза я по-прежнему замечала что-то странное. Промельки красок, звуков и запахов, которые появлялись словно ниоткуда, — рябиновый аромат, сорочий стрекот, лица, напоминающие морды животных… Как на вечеринке в Хэллоуин — за исключением того, что видения исчезали, когда я поворачивалась посмотреть.
Графиня заметила, что я пялюсь на нее, и бросила на меня яростный взгляд. Я подошла к стойке, отодвинула табурет и уселась рядом с подростком, которому явно было не место в баре. Его ангельское личико обрамлял нимб светлых кудрей. Присмотревшись повнимательнее, я заметила у него под черной запыленной курткой порванную футболку с рисунком — глаз в треугольнике — и надписью «Никому не верю». Класс. Сторонник теории заговора. Такие обожают агентов ФБР.
Над парнем витало облачко марихуанового дыма, полуприкрытые глаза покраснели.
— Ну, давай, приятель, — подросток забарабанил пальцами по стойке бара. — Я реально умираю с голоду, Лерой!
— Нет, — бармен спокойно наблюдал за ним из-под экстравагантных серебристых бровей, протирая бокал полотенцем.
Вывеске над входом на вид несколько сотен лет, и здесь до сих пор работает кто-то по имени Лерой — как такое возможно? Или на работу принимают только людей с таким именем?
Лерой перевел взгляд светло-голубых глаз на меня:
— Чем могу помочь, мисс?
Я оглядела винные бочки: кларет, мальвазия, верде… Я ничего не смыслила в винах, но названия показались старинными.
— Бокал кларета, пожалуйста.
Лерой повернулся к кранам у себя за спиной и наполнил бокал золотистым вином — такого цвета я никогда не видела.
— Разве кларет не должен быть красным? — спросила я.
Бармен покачал головой:
— Этот кларет — нет. — Он пододвинул мне бокал. — Четыре с половиной фунта.
Я достала из бумажника пятифунтовую купюру и положила на стойку.
Сидящий рядом подросток сунул руку в карман и вытащил пригоршню монет и клочки какого-то пуха:
— У меня есть деньги, Лерой.
Тот взглянул на кучку мелочи, с отвращением фыркнул и повернулся к нам спиной.
Я снова посмотрела на подростка. Из-под тонкой запыленной куртки торчали лопатки, джинсы все в грязи. Может, он и наркоман, но мое сердце кольнуло от жалости.
— Лерой? — позвала я.
Он обернулся, приподняв брови.
— Я хотела бы заказать что-нибудь поесть для моего друга.
Он нахмурился.
— Вы платите?
— Да. — Я прищурилась и сердито стиснула зубы из-за такого безразличия бармена к голодному пареньку.
— Сегодня твой счастливый день, Элвин, — сказал Лерой. — Что закажешь?
Элвин посмотрел на меня, и я чуть не свалилась с табурета: на мгновение его глаза стали оранжево-желтыми, как пламя, а потом вернули себе обычный карий цвет. Он широко улыбнулся и продемонстрировал ослепительно-белые зубы. Как бы тяжело ему ни приходилось, этот парень явно чистил зубы три раза в день.
— Спасибо, приятель. Сырную тарелку с бри, камамбером и конте. И не надо класть грюйер, думая, что я не замечу. Я всегда все замечаю, Лерой. Всегда. А у конте должен быть настоящий ореховый привкус, не забудь.
Лерой вздохнул:
— Это всё?
— Нет, — продолжал ангелочек. — Еще хлеб и соленые огурчики. И ягненка с картофельным пюре и йоркширским пудингом. Спасибо, дружище.
Лерой взглянул на меня и усмехнулся. На секунду у меня отвисла челюсть от такого невероятно большого заказа. Но что делать, черт возьми? Он голоден, и к тому же не по возрасту разбирается в сортах сыра.
Лерой довольно выгнул бровь, словно намекая: «Я же говорил».
— Двадцать три фунта двадцать центов.
Я кивнула Лерою и выложила на стойку двадцать пять фунтов. Юный Элвин сегодня вечером не останется голодным. Как знать, может, он заберет недоеденное с собой… Лерой пожал плечами, записал заказ на листок и постучал в маленький люк под винными бочками. Оттуда протянулась рука и схватила листок.
— Спасибо, — Элвин опять улыбнулся мне. Его глаза были карими, а не оранжевыми. Мерцание свечей снова сбило меня с толку.
— Пожалуйста. — Я повернулась к Лерою. — Вы знаете парня по имени Роан Таранис? Он сказал, что я могу встретиться с ним здесь, но не сказал когда.
— О да, знаю. Леди его обожают. Даже такие, как вы, крутятся здесь в надежде хоть одним глазком увидеть Тараниса.
Я ощетинилась:
— Я к нему по делу.
Скривив губы, Лерой бегло оглядел мой наряд:
— Смеешься, подруга?
Я вспыхнула и вдруг пожалела, что не надела джинсы и футболку.
— Он постоянный клиент?
— Думаю, он скоро придет. И наверняка быстро почувствует, что ты здесь.
Почувствует?
Я хотела уточнить, что бармен имел в виду, но от ледяного взгляда его голубых глаз по спине пробежал холодок.
— Я могу еще что-нибудь предложить?
— Мне бы немного информации, — ответила я.
— Дай-ка проверю… — Он взял со стойки меню, посмотрел на него и повернулся ко мне. — Прошу прощения, но информации в меню нет. Что-нибудь еще?
— Нет, — отрезала я и сделала глоток кларета. Вино оказалось легким, с приправами, и его вкус сгладил осадок от поведения Лероя.
Элвин повернулся ко мне:
— Зачем тебе Роан?
— Ты его знаешь? — спросила я.
— Возможно.
— Что можешь о нем сказать?
Элвин пожал плечами.
— Я твой должник — и верну должок сегодня, прежде чем уйду отсюда. Но я не самоубийца. Если ты понимаешь, о чем я.
— Мне есть о чем беспокоиться? Он опасен?
Элвин задумался, нахмурив брови. Наконец произнес:
— И да, и нет. В мире есть вещи, о которых большинство людей даже не подозревают. Мрачные тайны и прочее дерьмо.