— Кассандра…
На мне все еще были трусики, и я хотела, чтобы Роан снял их и я осталась совсем голой. Словно прочитав мои мысли, он сдернул их, не выпуская мои волосы. Отчаянно желая большего, я раздвинула ноги и застонала, когда он погрузил пальцы в…
— Кассандра, — разбудил меня голос Роана.
Я лежала под шкурой, вся мокрая, а надо мной склонился Роан. Я покраснела, почувствовав собственные пальцы у себя между ног, и взглянула в его глубокие золотистые глаза.
— Кассандра, — хрипло позвал Роан. Желание вспыхнуло в его взгляде, теплые отблески пламени играли на мощных золотистых плечах.
Он оперся руками по обе стороны от моей головы, впившись в меня похотливым взглядом. Боже, я хотела этого мужчину… Мне захотелось прямо сейчас сбросить с себя шкуру. Вся пылая, я облизнула губы.
Роан молча наклонился и жадно поцеловал меня. Наши языки сплелись, я застонала. Во время поцелуя сознание переполняли незнакомые воспоминания: запах дикой земляники в лесной чаще, солнечные лучи в дубовых ветвях на обнаженной коже… Я потеряла всякое представление о времени и месте, зачарованная этим поцелуем.
Роан ухватил меня за волосы и запрокинул мне голову. Мускусный аромат окутал меня. Его другая рука блуждала под шкурой, поглаживая мое голое бедро и поднимаясь все выше — туда, куда я так хотела…
Я на мгновение позволила шкуре соскользнуть, открыв свое тело. И тут заметила на голове Роана рога — и сразу пришла в себя. Что я делаю? Я приехала расследовать преступление, а этот мужчина фактически похитил меня. Я напряглась и снова потянула на себя шкуру. Собрав все силы, отпрянула от Роана и полностью укрылась.
— Прекрати.
Роан с рычанием отстранился. Его тело излучало густой янтарный свет, который сливался с омывавшим его кожу молочным дневным светом.
— Что не так?
— Я не понимаю, что творится, — ответила я. — Мне только что приснился сон, а потом ты начал целовать меня…
Он скрипнул зубами:
— Я поцеловал тебя лишь потому, что ты пикси. Я буду держаться подальше, когда мы спим. Так лучше для нас обоих.
Я покраснела.
— Что значит «лишь потому, что я пикси»?
Обмотав шкурой нижнюю половину тела, Роан начал подниматься по лестнице к кровати.
— Я уже говорил, что фейри питаются человеческими эмоциями. А в случае с пикси эта тяга удваивается.
Я села, натянув шкуру на плечи.
— И тебя тянет к… к какой именно эмоции?
Роан покачал головой и усмехнулся, уходя в другой конец комнаты:
— Меня влечет похоть.
Я прикусила губу.
— Значит, ты использовал похотливую силу фейри, чтобы навеять мне этот сон со своим участием?
Он поднял бровь.
— Это так не работает. Но вообще удивительно, что ты видишь меня во сне.
Нахмурившись, я легла и как следует натянула на себя шкуру. Проклятый фейри… Может, лучше выйти наружу и поспать в смерзшейся грязи?
Я закрыла глаза и мысленно заперла это воспоминание в клетку.
Глава 23
— Просыпайся, — разбудил меня низкий голос. Но я лишь плотнее завернулась в шкуру. К счастью, тот лесной сон не повторился.
Я протерла глаза, пытаясь разогнать сонный дурман.
— Просыпайся, — повторил голос. — Дело не ждет.
Я медленно открыла глаза. Наступила ночь, комнату освещали только тлеющие в камине красные угольки. Было холодно — гораздо холоднее, чем раньше, и мысль о том, чтобы скинуть шкуру с голого тела, просто ужасала.
— Держи, — Роан бросил на шкуру сверток. — Одевайся. Пора в путь.
Я взглянула на него: он был во вчерашней одежде. Уже все высохло? Я глянула на содержимое свертка: черная куртка на подкладке с коричневым меховым воротником и черные брюки.
— Откуда это? — спросила я.
— Кое-кто из друзей помог, пока ты спала. Я попросил одежду, которая впору ребенку.
— Спасибо, — сухо поблагодарила я, утянула черные брюки под шкуру и заерзала, готовясь выполнить сложную задачу: надеть их так, чтобы Роан не увидел. Но он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Я тут же отшвырнула шкуру и быстро натянула брюки. Неплохо бы еще лифчик и трусики, но пока придется довольствоваться тем, что есть… Я надела куртку и застегнула на все пуговицы. Ткань оказалась мягкой на ощупь — похоже на бархат на пуховой подкладке. Я подхватила с пола свою серую сумку и перекинула через плечо.
Расправив шкуру, я подошла к окну. Мягкое снежное покрывало укутало землю, ставшую бледно-голубой в лунном свете. У порога Роан оставил пару подбитых мехом ботинок примерно моего размера. Наверное, детские. Я обулась, и они пришлись как раз впору. К тому же оказались очень теплыми.
Роан протянул мне в дверь кусок вяленого мяса.
— Съешь на ходу, — предложил он. — Времени в обрез.
Я вышла за ним на прохладный лесной воздух. На Роане снова был зеленый плащ, за спиной висел кожаный мешок, на боку — меч. Прежде чем мы тронулись в путь, я оглянулась на дом — высокое круглое сооружение из болиголова и дуба.
— Ты живешь здесь один? — спросила я.
Роан не ответил, и дальше мы шли молча.
Луна нависала над головами, как бельмо на глазу Каллах, внимательно следя за нами.
Лес вокруг казался пугающе тихим, если не считать хруста снега под моими ботинками.
— В этом лесу всегда зима? — поинтересовалась я. В Лондоне стоял июль.
— Времена года в мире фейри не так предсказуемы, как в мире людей, — объяснил Роан. — Они меняются быстро — в течение дня и в зависимости от места.
— Понятно…
Роан зашагал по заснеженной земле. Я поспешила следом, сунув руки в карманы.
— И какой у нас план? Какова моя роль в этом побеге из тюрьмы?
— Тюрьма тщательно охраняется, — при каждом слове у него изо рта вырывалось облачко пара. — Вой- ти или выйти практически невозможно.
— Обычно тюрьмы так и устроены.
Роан кивнул.
— Весьма проницательно. Но ты владеешь магией отражений.
— Разве они не защищают тюрьмы от магии вроде моей? Я ведь не единственная, кто владеет магией отражений…
— Да, тюрьмы охраняются. Но эти меры действуют на магию фейри.
Так-так…
— И не действуют на магию пикси, как у меня.
— Пикси крайне редки, а те немногие, что есть, в рабстве у могущественных придворных фейри. Их магия в основном очень слабая, потому что разбавлена человеческой кровью.
— Тогда почему моя магия не слабая?
Роан посмотрел на меня:
— Наверное, твой отец-фейри был очень сильным.
Я вспомнила отца, и у меня свело внутренности. Сильно психованным — вот уж это точно…
— Ладно. Итак… ты хочешь, чтобы я попала внутрь через зеркало?
— Да. Я хорошо знаю, как там все устроено. Мы давно это спланировали. У начальника тюрьмы есть большой кабинет с зеркалом. Ты войдешь через него…
Роан хорошо знает внутреннюю планировку тюрьмы. Значит, он бывший заключенный-фейри.
— Погоди. Кто это «мы», ты о ком? О тех, кто принес мне одежду?
Он остановился и обернулся:
— Детали тебя не касаются. Мы заключили сделку. Ты поможешь вытащить мою подругу, а я верну тебя в твой мир.
— Я предпочитаю знать, во что ввязываюсь.
— Ты уже согласилась проникнуть в тюрьму. Очевидно, если тебя поймают, то возникнут серьезные проблемы. И будет уже неважно, кто мои друзья. Но у тебя нет выбора.
Справедливо.
— Что ж, ладно. Значит, я вхожу через зеркало, а потом?
— Ты увидишь черный ход на тюремную кухню. Дверь заперта изнутри. У меня есть ключ. Ты откроешь дверь, и я смогу войти.
— А дверь не охраняется?
— Эту проблему решу я.
— И что дальше? Мы войдем, вытащим твою подругу и смоемся?
— Да.
— Разве в тюрьме нет внутренней охраны?
— Есть.
— И как ты собираешься с ней справиться?
— Убью всех и не оставлю свидетелей.
— У нас есть запасной вариант?
— Нет.
— Это и есть твой план?
— Мы проникаем в тюрьму, забираем мою подругу и уходим. Ты возвращаешься домой. Такой план.
Роан умолк. Пронзивший холодный лес крик совы показался мне дурным предзнаменованием.
Несмотря на теплую одежду, через час мои зубы невольно застучали. Над нами возвышались дубы и сосны. Снежинки кружились на холодном ветру и приземлялись на лицо, ледяной ветер обжигал кожу. Облака закрыли луну. Мы шли в почти кромешной тьме.
Земля была покрыта снегом, и я не знала, идем мы по тропинке или нет. Но, судя по зарослям кустарника, мы шагали напрямик через лес. Время от времени Роан оборачивался и приказывал перестать стучать зубами, как будто это зависело от меня. Видимо, он считал, что куртка достаточно теплая (хотя под ней даже не было рубашки), и воспринимал стук зубов как личное оскорбление.
Наконец лес поредел, уступая место широкому пустынному полю. Мы остановились на опушке. Вдали замаячил темный силуэт.
— Вот она, — сказал Роан. — Хоквудская тюрьма. Мы уже близко.
— Какая-то она маленькая…
— Большая часть находится под землей. Заключенным не нужны окна и свежий воздух. — От его мрачного тона я вздрогнула. — Некоторые сидят на верхних этажах. Но самые злостные преступники, обвиненные в предательстве или убийстве, заперты в подземельях.
Роан прикрыл глаза, втянул воздух, и его тело засветилось янтарным светом. На моих глазах его внешность преобразилась: волосы потемнели, кожа посветлела. Он поднял веки и посмотрел на меня серебристыми глазами. Затем снял со спины рюкзак, расстегнул и осторожно вытащил мерцающий в тусклом свете овальный предмет. Зеркало диаметром примерно двадцать дюймов. Роан прислонил его к дереву и кивнул мне:
— Действуй бесшумно и быстро. Не задерживайся. Как только войдешь в зеркало, я побегу в тюрьму. Я справлюсь с караульными, но надо попасть внутрь как можно скорее.
Я прикусила губу.
— Мне сейчас так не хватает пистолета…
В сумочке оружия не было — только ключи, ужасно грозная авторучка, не работающий тут телефон и драже «Тик-так».