Услышав шаги, я открыла глаза, обернулась и увидела входящего в церковь Габриэля. Я сразу покраснела, хотя он не мог знать, о чем я сейчас думала.
Я быстро перевела взгляд на Роана: его тело теперь испускало янтарное свечение, мощная грудь поднималась и опускалась немного быстрее. Похоже, сработало.
— Я принес, что ты просила, хотя медсестра в приемном покое совсем не обрадовалась. — Габриэль протянул стальной медицинский лоток с инструментами. — Ты хоть знаешь, как ими пользоваться?
Я прикусила губу. Сначала я собиралась извлечь пулю, а потом снова вспомнить сон, чтобы придать Роану сил. Но не стоит посвящать Габриэля в грязные подробности.
Я протянула руку.
— Меня учили. Кое-чему. Если ничего не получится, отвезу его в больницу. — Я кивнула Габриэлю. — Позаботься о себе, пока не повредил и второе легкое. — Я поставила лоток возле Роана и натянула перчатки. — Спасибо.
— А тебе не опасно оставаться рядом с ним?
Я нахмурилась. Я так и не разобралась, не опасно ли мне находиться рядом с Роаном при обычных обстоятельствах, но в ближайшее время он точно не в состоянии драться.
— Со мной все будет в порядке. Я крепче, чем кажусь.
— Да, я начинаю это понимать…
— Иди, — сказала я. — Найду тебя, как только смогу.
Габриэль нехотя повернулся и направился обратно в больницу.
Я снова посмотрела на Роана и перекинула через него ногу, оседлав его. Раньше я никогда не вытаскивала пулю из человека, но практиковалась на дохлой свинье. Хотя это немного другое. Во-первых, Роан до сих пор истекал кровью. А во‐вторых, во мне самой засела пуля. От боли у меня едва не остановилось дыхание. Соберись, Кассандра.
Рукой в перчатке я раздвинула края раны и просунула иглу под пулю так, чтобы зацепить ее конец. С колотящимся сердцем поддела пулю иглой, выталкивая наружу. Из раны хлынула черная кровь. Когда верхняя часть железной пули показалась из тела Роана, я схватила пинцет и, зажав ее, вытащила до конца и бросила на пол. Роан слабо застонал. Из раны опять хлынула кровь, я прижала ее бинтом.
Потом взяла инструменты для наложения швов — иглу и щипчики — и аккуратно зашила рану, прислушиваясь к дыханию Роана.
На лбу у меня выступили бисеринки пота. Я, конечно, не хирург, но рассчитывала, что магия Роана поспособствует успеху операции.
Я завязала узелки на швах, выпрямилась и стянула перчатки. Нащупала пульс — он стал немного сильнее. Нужно добиться, чтобы Роан опять излучал свет.
К сожалению, копание в открытых ранах не вполне соответствовало моим представлениям о предварительных ласках. И, что хуже всего, боль от собственной раны становилась просто невыносимой, хотя я должна как-то заглушить ее.
Я положила ладони на грудь Роана и закрыла глаза, запирая в клетку все мысли о боли. Представила ощущения его губ на своих губах во время поцелуя в хижине. Отблески костра на мускулистых плечах, похотливый взгляд зеленых глаз. Свое обнаженное тело под одеялом, его руки, ласкающие мою голую кожу. Когда я подумала об этом, боль как будто отступила. Сердце забилось чаще, в животе разлилось тепло. Я медленно провела кончиками пальцев вниз по груди Роана, чувствуя, как учащается его дыхание.
Я представила себя в лесу в прозрачном красном платье. И Роана, который охотится на меня. Я видела, как его мощная фигура с шумом продирается сквозь подлесок, как я прижимаюсь спиной к дереву. Как Роан сгребает меня в объятия, задирает подол, лапает мой зад, пока я обвиваю ногами его бедра. Как он крепко целует меня.
Я открыла глаза, с удивлением обнаружив себя склонившейся над Роаном. Наши губы почти соприкасались. Он медленно открыл глаза, горящие глубоким золотым светом. Теперь я чувствовала его магию, от которой по телу разливался жар желания, сердце билось учащенно. Роан обнял меня, запустив одну руку в волосы, а другой скользнув вниз по спине. Словно завороженный, он привлек меня к себе для поцелуя, провел своими губами по моим и прикусил мне нижнюю губу.
Сильнейшее желание охватило меня всю — и в этот момент я отстранилась. И сразу же острая вспышка боли пронзила тело в месте выстрела.
— Не надо, Роан. Я просто помогала тебе.
— М-м-м… — Роан провел руками по моему телу и выпустил из объятий. Он весь светился чистым золотом. — Почему-то мне кажется, что ты и сама не можешь от меня оторваться.
Моей похоти должно было хватить только на то, чтобы помочь ему. Я не собиралась целоваться со своим преследователем.
Я выпрямилась, с трудом переводя дыхание:
— Тебе лучше?
— Гораздо лучше, пикси.
Я соскользнула с него, держась за живот.
— Замечательно. А теперь расскажи, зачем ты преследовал меня последние три года.
Он сел, хмуро уставившись на мой живот.
— Ты ранена.
— Знаю. Но я задала вопрос.
— А я не буду отвечать, пока ты истекаешь кровью. Разреши тебе помочь.
У меня иссякало терпение. И кровь, наверное, тоже. Я медленно поднялась, чувствуя головокружение.
— Знаешь что? Я найду тебя позже. И тогда тебе придется ответить на мой вопрос.
— Где Рикс?
— Он мертв.
— Это ты его убила?
— Да.
Роан лукаво улыбнулся:
— Я впечатлен, пикси.
— Я не ставила себе такой цели.
Тем не менее, выходя из церкви, я почувствовала странный прилив гордости. Уже в дверях крикнула:
— Я узна́ю твои секреты, Роан Таранис! Это моя работа.
— Хорошо! — крикнул он в ответ, и его голос эхом отразился от сводов. — Но, возможно, сначала ты захочешь узнать свои.
Глава 33
В «Винном погребке Лероя» царила мрачная атмосфера, нависая над полупустым залом как темная грозовая туча. Пожилая женщина в наряде графини елизаветинской эпохи, вся в рубиновых украшениях, проводила меня взглядом, когда я пересекла зал и села за барную стойку, положив на нее сумку. При этом я слегка сморщилась: живот все еще болел в том месте, куда попала пуля. Тем не менее время, проведенное в приемном покое, пошло мне на пользу — не столько из-за самого лечения, сколько из-за мощных волн страха других людей, которые успокоили и почти целиком исцелили меня.
Лерой обернулся и нахмурился, подозрительно глядя на меня.
— Можно бокал кларета? — спросила я.
Он кивнул и потянулся к одной из бочек, чтобы выполнить заказ.
Стул рядом скрипнул — на него взгромоздился Элвин.
— Привет, красавица. Что у нас на ужин?
— Лично у меня бокал кларета, — ответила я.
— А, хорошо! — Он улыбнулся, прикрыв налитые кровью глаза. Как обычно, в воздухе вокруг него витало марихуановое облачко. На футболке на сей раз красовалась надпись «Дело рук своих». — Я Хэнк Марвин.
— Что?
— Рифмованный сленг [53], разве нет?
— Умираешь с голоду, — я решила подыграть ему.
— Ну да.
— Ладно, закажу тебе поесть. Но мне не помешает кое-какая помощь.
Казалось, Элвин изо всех сил старался не закрыть глаза.
— И что за помощь?
— Урок чтения.
— С виду ты вполне умная… Читать не умеешь?
Я порылась в сумке, стараясь не касаться железного ножа, искореженного душой Рикса. От него исходили волны темной энергии, и я, не задев его, нашарила газетную вырезку.
— Умею, но только не это, — и положила газету на барную стойку. Там была заметка, которую я нашла в хижине Роана, — о смерти моих родителей. Странные пометки Роана расползались по краям паучьим почерком.
Элвин на секунду уставился на газету и снова перевел взгляд на меня:
— Ну, что ж… Я уверен, мы что-нибудь придумаем. На крюке у мясника.
Похоже, опять рифмованный сленг.
— Ужин в обмен на урок чтения. Договорились?
Лерой поставил передо мной бокал янтарного вина. Я закрыла глаза и сделала маленький глоток. Горько-сладкий вкус обволок вкусовые рецепторы, затрепетавшие от радости.
— Договорились! — Элвин повернулся к Лерою. — Братан, два багета, молоко и чашку меда. Кремовый мед, а не засахаренное дерьмо, ясно?
Лерой невозмутимо направился на кухню.
— Итак… — Я кивнула на заметку. — Что здесь написано?
Нахмурившись, Элвин указал на верхнюю часть, где почерк извивался и изгибался так, что, казалось, почти менялся прямо на глазах:
— Что обоих твоих родителей убили.
К горлу подступил ком, я покачала головой.
— Обоих родителей убили? В этой статье ясно сказано, что мой… что этот человек, Гораций, убил жену. А потом покончил с собой.
— Ну конечно, человеческая полиция никогда не ошибается.
Я моргнула, стараясь заглушить крики в голове. Я была там. И я никогда не забуду это: Гораций, не надо!
— Это ошибка, — пробормотала я.
— Значит, тебе неинтересно, что написано здесь, — Элвин ткнул пальцем в короткую пометку внизу страницы.
— И что же?
— Имя убийцы.
— И как его зовут? — Я стиснула кулаки, и швы на боку запульсировали от тупой боли.
— Если верить написанному, ее зовут Сиофра.
— Сиофра, — тупо повторила я. — Кто такая Сиофра?
— Интересный вопрос.
Лерой принес еду, багеты заняли половину стойки.
— Скажи, Кассандра, ты когда-нибудь пробовала сварить рагу в яичной скорлупе?
— Это что… опять рифмованный сленг? — Я растерянно захлопала глазами.
— Нет. Советую попробовать. Прикольно до чертиков. — Элвин взял тарелку и спрыгнул со стула.
— Погоди, куда ты? Я хочу еще спросить…
— Я не останусь, раз он идет сюда, — в его глазах промелькнула тень страха. — Увидимся, Кассандра. — И Элвин поспешил в один из освещенных свечами туннелей, унося кремовый мед и багеты.
Я вздохнула:
— Я чувствую, как ты маячишь за спиной.
Роан опустился на опустевший барный стул и кивнул Лерою, который тут же испарился, оставив нас наедине.
— Как рана? — поинтересовалась я.
— Болит. Где ты научилась зашивать пулевые ранения?
— На самом деле я не училась.
— Теперь понятно, почему так болит.