Я бежала быстро, почти не чувствуя ни боли в легких, ни учащенного биения сердца. Я знала: просто нужно выполнить последнее задание. Как только я выполню его, смогу использовать сканер и разыщу Скарлетт. И покончу с этим раз и навсегда.
Размахивая руками, прерывисто дыша, я пыталась представить, с каким существом меня столкнет похитительница. С чудовищем из Хоквудского леса? Может, драконом? Железный нож зашипел в предвкушении, воодушевленный моей нарастающей боевой яростью. Что бы меня ни ждало, я должна справиться. У меня есть заряженный пистолет, полный железных пуль, и я не стану сдерживаться.
Я заглянула в окно на входе в Гилдхолл в поисках охранника. Справа находился сканер багажа — как в аэропортах, — но сегодня никто не охранял вход. Похоже, похитительница обо всем позаботилась.
Я открыла дверь, с колотящимся сердцем прошла по каменным плитам через пустынный вестибюль и распахнула арочные деревянные двери в высокий средневековый зал. Дрожь благоговения пробежала по спине: надо мной, словно ребра, изгибался сводчатый потолок, под ногами стелился кроваво-красный ковер, сквозь высокие оконные витражи лился солнечный свет. Вот помост, на котором короли и королевы когда-то вершили суд над изуродованными телами еретиков и предателей. И никого. Ни ревущего монстра, ни Старших фейри. Только мой страх, призраком витающий вокруг, отчего сердце колотилось, как боевой барабан.
Я повернулась кругом в поисках противника — и мир замерцал.
Высокие стены цвета слоновой кости и витражи исчезли, уступив место дубам и высокой траве, которая щекотала лодыжки и шелестела на ветру. Солнечный свет струился вниз сквозь дубовые ветви янтарными пятнами, танцующими на траве. Чирикала галка, пели лесные жаворонки.
На поляне справа от меня в безмятежном озере отражалось синее небо. Безмятежность водной глади нарушали только алые водяные лилии, похожие на капли крови.
Я резко обернулась. Пока я оглядывала местность, голос в глубине сознания шепнул: Триновантум.
Я вдохнула влажный воздух, насыщенный ароматами мха и дуба… Почти так же пахло от Роана. Я почти представила его золотистую кожу, мускулистое тело, совершенные губы. Его пронзительные зеленые глаза, похожие на осколки изумруда. Он слишком красив, чтобы жить, и я хотела уничтожить его, вгрызться в его плоть. Природа убивает красоту, и я поступлю так же.
Я заморгала, пытаясь привести мысли в порядок. О чем я думаю, черт побери? Сознание, такое сосредоточенное и ясное еще минуту назад, вдруг стало путаться, по телу разлилось странное тепло. Я стащила парик, швырнула на землю и стянула резинку с волос, давая голове подышать. Волосы рассыпались по плечам.
Новое ощущение пронзило ребра, заставляя руки и ноги дрожать, — боевая ярость. Хотелось ощутить жар крови, стекающей по рукам. Хотелось слизывать ее с пальцев.
Я вытащила нож, и его гнев просочился в меня — заразительный, отравляющий. Мне нужно вонзать этот изогнутый клинок в сердца врагов.
За зарослями болиголова слева зашумели деревья, и я присела на корточки, занеся нож над головой, готовая убивать.
Сердце пропустило удар, когда оттуда появилась высокая золотистая фигура — навстречу, сжимая меч, шел Роан.
Я медленно выпрямилась, крепче стиснув рукоять ножа, руки дрожали.
— Роан, — выдавила я, чувствуя странное желание искромсать ножом его идеальное лицо, сама не понимая, почему. — Что ты здесь делаешь? — Я стиснула зубы, пытаясь взять себя в руки.
Под его глазами легли тени, но во взгляде было что-то еще. Тревога.
— Элрин похитили.
— Посадили в тюрьму? Верховный Король снова ее арестовал?
Однажды мы уже освободили ее. Не уверена, что получится во второй раз.
— Нет. — Он напрягся всем телом, тугие жилистые мышцы сжались, как у змеи, готовой напасть на жертву. — Думаю, это та же фейри, которая забрала твою подругу. Она забрала Элрин. И оставила мне записку на зеркале. Кровью.
Костлявые пальцы ужаса крепче сжали мне сердце.
— Что в записке?
— Что я должен прийти сюда и убить любого, кого встречу, если хочу, чтобы Элрин осталась в живых.
Нет. Я с трудом сглотнула ком в горле. Меня словно ударили под дых, когда до меня дошло. Я направила на Роана нож:
— В моем послании то же самое.
Роан широко раскрыл глаза, и я увидела: он понял. Похитительница хочет, чтобы мы сделали выбор между нашими друзьями и друг другом.
Его челюсть напряглась.
— Я предупреждал, что ты вляпаешься по уши. Ты должна была сделать, как я сказал. Прийти на Совет, а потом навсегда покинуть Лондон. Тебе не выжить среди фейри. Тебе здесь не место, ты не можешь себя защитить.
— Да неужели? Потому что прямо сейчас я чувствую, что могу перебить целую армию. — Жажда крови по-прежнему бушевала в теле, и мне пришлось бороться с желанием метнуть нож в грудь Роана. Ладони взмокли от пота. — Я не могу ясно мыслить. Со мной что-то не так.
На челюсти Роана дрогнул мускул. Не сводя с меня зеленых глаз, он показал на озеро, где на поверхности плавали красные лилии.
— Видишь те цветы? Мы у Озера Крови.
Сердце снова заколотилось о ребра.
— И что это значит? Оно не похоже на кровь.
Пальцы Роана крепче сжали рукоять меча.
— Дело не в озере. Дело в лилиях. Они провоцируют фейри отдаться низменным инстинктам.
Ноги дрожали, тело отчаянно рвалось в атаку. Но мне ни за что на свете не одолеть Роана в бою. Я видела, как он дрался. Хоть у меня и пистолет, Роан, скорее всего, обезоружит меня за долю секунды. Но даже если б я могла убить его, я этого не хотела.
Похитительница наблюдает за мной. Она знает, что Роан помог мне добыть кость у Гренделя. И она поставила нас в безвыходную ситуацию — выбирать между убийством друг друга и спасением жизни самых близких друзей. Я заскрежетала зубами. Я не позволю управлять мной таким образом. Нужно найти выход, чтобы не прикончить друг друга — если, конечно, Озеро Крови не возьмет над нами верх. Но Роан так потрясающе пах, что мне захотелось проглотить его целиком…
Нет. Я пыталась пробиться сквозь злобный туман, окутавший сознание, к чему-то ясному и логичному. Я что-то знала о своей мучительнице. Что-то важное…
Я глубоко вздохнула.
— Она использует зеркальную магию для слежки за нами. — Я не видела вокруг никаких зеркал, но озеро под лилиями было абсолютно спокойным. Идеальное отражение. Боевая ярость пронзила нервные окончания, зубы застучали. — Мы можем притвориться, что сражаемся.
— И притвориться, что умираем? — поинтересовался Роан.
— Ну, можно пойти сражаться в лес и… — Видение кровавой бойни заплясало в голове: железный нож вонзается в грудь Роана, моя рука на его горле, он впивается в меня взглядом зеленых глаз, испуская последний вздох. Я тряхнула головой, отгоняя такие мысли. О чем это я? — Можно притвориться…
— Я не могу изобразить драку, — прервал Роан. — У кого бы ни была Элрин, он поймет, что это притворство.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда сражаюсь, я меняюсь. Говорю же: ты не представляешь, какие мы на самом деле.
Я вздрогнула. Раскрытие. Я видела мельком истинное обличье Роана в клубе фейри, и оно было ужасно.
— А ты не можешь просто… измениться?
— Это не в моей власти. И если б я раскрылся до конца, то наверняка убил тебя. — Его мускулы напряглись, костяшки пальцев на рукояти побелели, словно он цеплялся за остатки разума. Похоже, ему потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы вложить меч в ножны.
Огненная ярость разлилась по моим венам. Похитительница знала, что просто приказать нам драться недостаточно. Ей нужно склонить чашу весов, подтолкнуть нас к краю пропасти, чтобы получилась настоящая бойня.
— Я… кажется, я знаю, как найти Элрин и Скарлетт, — медленно произнесла я. — По крайней мере… Знала. У меня был план.
— Что ж, — отозвался Роан. — Но у нас только один выход.
В отличие от меня, он говорил не медленно, а резко и зло. При всей внешней сдержанности Роан был клокочущим вулканом ярости и теперь грозил извергнуться.
— И какой же?
Чего хочет похитительница? Избавиться от меня? Или от Роана? Я тоже ощутила, как внутри закипает ярость. Эта сука… Я хотела вырвать ее гребаное сердце, искупаться в ее крови. Проломить ее гребаную голову ее же собственными костями.
Роан зарычал, его глаза вспыхнули янтарным светом. Он почувствовал мою ярость. Здесь, у Озера Крови, она подпитывала его собственный гнев, и ничто не могло его остановить.
— Нам нужно найти эту женщину и вырвать у нее все органы, — в его голосе зазвучала сталь.
— Правильно. — Во мне пылала боевая ярость, зубы скрежетали. — Но я понятия не имею, где она. — Я стиснула зубы, чтобы они перестали стучать как бешеные. — Нельзя позволить ей победить. Ты нужен Элрин, Роан, и мы должны сосредоточиться.
В воздухе повеяло холодом, глаза Роана вспыхнули золотом. Моя свободная рука скользнула в сумку, пальцы коснулись пистолета. Почему-то я знала: если повернусь к нему спиной, он немедленно раскроется.
— Нужно выбираться отсюда. — Я отступила на шаг.
На макушке Роана выросли рога цвета слоновой кости, и во мне все сжалось, когда он придвинулся ближе. Его руки, увитые толстыми жилами мышц, напряглись.
— Тебе не убежать от охотника, Кассандра. Не поворачивайся ко мне спиной. Когда ты бежишь, то выглядишь как добыча. И никогда не направляй на меня железное оружие, потому что умрешь. Я — Смерть, и я уничтожу тебя.
— Роан! — заорала я. — Очнись!
Он опустил веки и сделал глубокий вдох. Через мгновение открыл глаза, и они снова стали зелеными.
Я вздохнула с облегчением, пытаясь ясно мыслить, несмотря на полный разгром в собственной голове.
— Мы не хотим, чтобы кто-то из наших друзей погиб. — Ярость, казалось, воспламеняет мое тело. — Нам нужно найти чудовище, которое это творит, и вырвать ее гнилой хребет…
Я прервалась на полуслове, уставившись на озеро. Под ясным синим небом оно замерцало, и на поверхности стало проступать изображение. Похитительница что-то показывала нам, и от масштабности этого у меня перехватило дыхание. Я бы никогда не смогла управлять таким огромным отражением, и от ее силы по моей спине пробежала дрожь страха.