Я закрыла глаза, перекатывая глоток кофе по языку, и в глубине моего сознания всплыло случайное воспоминание. Странная фраза. Я должна была обратить на нее внимание раньше, если б изо всех не стремилась сбежать от цээрушников.
Мэр сказала Габриэлю, что пойдет заводить мотор. Та самая мэр, которая в прошлом году проводила кампанию по борьбе с пробками в Лондоне, показательно разъезжая на велосипеде по городу, — и при этом, конечно, лукаво обвиняя в перенаселенности иммигрантов.
Неужели она передумала?
Пойду заводить мотор.
Но ведь она сказала что-то еще? Я сосредоточилась, пытаясь вспомнить, как именно она это сформулировала. Как правило, в языковом шифре важен смысл, а не выбор тех или иных слов. Всего лишь одна из причин, делавших показания очевидцев такими ненадежными, когда воспоминания смутные. И все же в ее словах было нечто… странное. Какие-то фразы застряли у меня в голове. Почему? Я мысленно прокрутила тот разговор.
Взрывы, наводнения, чума, вороны… все взаимосвязано. Отбросьте сомнения в сторону. И я не вижу прогресса до сих пор. Пойду заводить мотор.
Это стишок. Она не могла сказать «велосипед», потому что это было бы не в рифму, и я запомнила ее своеобразные фразы, потому что они звучали почти как песня. Как детский стишок, придуманный так, чтобы его запомнить.
Взрывы, наводнения, чума, вороны —
Все взаимосвязано, отбросьте сомнения в сторону.
И я не вижу прогресса до сих пор.
Пойду заводить мотор.
Рифмовать просто ради рифмы. В моей сфере мы называем такое лязгом. Обычно это связано с психозом, что не соответствует психологическому профилю мэра. Хоть она и садистка, но явно в здравом уме. Возможно, она переняла эту манеру разговора для самоуспокоения. Или это следствие ее тесных отношений с Риксом.
Что сказала похитительница, когда я доставила тазовую кость? «Что ж, у тебя получилось. Признаюсь, я удивилась». Еще одна рифма.
Я вытащила ноутбук, голова гудела от возбуждения. Мэр ничего не сделала, чтобы остановить распространение массовой истерии. Более того, она поощряла людей брать все в свои руки. Она связала вместе наводнения, пожары, чуму и воронов и позволила нагнетать истерию. Поддерживала идею, что Лондон подвергся террористической атаке.
Я открыла браузер, поискала видео с реакцией мэра на первое нападение, сразу нашла — и с изумлением вслушалась в ее слова:
Эти люди сеют страх, нападая на наши дома.
Они стремятся разрушить то, что дорого нам.
Но вот что я обещаю вам!
Мы не закроем глаза на пожар.
Мы найдем ответственных за эти теракты и в полную силу нанесем ответный удар.
Я призываю граждан: если вы знаете тех, кто, возможно, с вредителями общается, то не сомневайтесь и сразу же сообщайте.
Бинго. Я поискала другую информацию о мэре. На вид ей около пятидесяти. Седые волосы, проницательные глаза, твердая линия рта. Но это ничего не значит. Это запросто могут быть наведенные чары. Я попыталась представить смутный силуэт, который видела в Кенте. Похоже на эту женщину?
Я не была уверена до конца, но голос похож.
Если верить интернету, ее избрали мэром в мае 2016 года. А ее предыдущий политический опыт был…
Абсолютно нулевым.
Ходило много разговоров о ее принадлежности к секретному подразделению МИ-6, что отрицали и МИ-6, и сама мэр. Отрицание, конечно, лишь подпитывало слухи. Возможно, она сама их и распространяла, придумав себе прошлое, чтобы прослыть авторитетной и беспощадной. Особенно во времена, когда люди напуганы, а факты не имеют такого значения, как раньше. Одним из ее самых ярых сторонников был не кто иной, как старший инспектор Вуд, он же Рикс.
Мания рифмовать. Явная связь с Риксом. Ответственная должность в центре внимания. Она использует последние события, чтобы разжечь в городе огонь ненависти и страха. Очень пристально следит за расследованием.
И тут мое внимание привлекла заметка.
«Мэр устраивает выставку зеркал в Сити-холле»[42].
Она была датирована шестью днями ранее и проиллюстрирована фотографией мэра среди десятков зеркал в искусных рамах. Ее отражения преломлялись в стеклах, на лице играла легкая довольная улыбка.
Глава 31
Сити-холл высился над Темзой подобно стеклянному пальцу. Солнечные блики отражались во множестве окон. Здание из зеркал — идеальное место для магии отражений. Ветерок с Темзы обдувал кожу. Я быстро прошла мимо молодой пары в спортивных костюмах, пораженной танцевальной чумой. В глазах испуг, кожа в поту. Светлые волосы женщины, убранные в хвостик, развевались на ветру, рот искажен гримасой ужаса. У меня внутри все перевернулось.
Если я остановлю Сиофру, то, возможно, сумею их спасти…
Я подошла ко входу, готовясь продемонстрировать сумку охраннику. Я заранее спрятала оружие, закрепив нож Рикса на лодыжке.
Но в дверях охранников не обнаружилось. Да и вообще во всем здании было зловеще пусто: за стойками администратора ни души, в коридоре тоже. Я медленно вошла в круглый зал, разглядывая современную архитектуру — водоворот этажей, закручивающихся надо мной по спирали, словно ракушка. Сиофра знала, что я иду к ней, и следила за мной через отражения. Она могла остановить меня где угодно, если бы захотела.
Возможно, она хотела именно этого.
И она могла ждать меня только в одном месте. Следуя указателям на выставку зеркал, я спускалась по спиралевидным уровням в выставочный зал. Шаги эхом отдавались от пола, пока я неторопливо спускалась; уже виднелся зеркальный зал. Я добралась до нижнего этажа, и по моей коже побежали мурашки.
По всему круглому залу стояли десятки зеркал: и старинные в позолоченных рамах, и изящные современные, и с надписями в стихах. Некоторые были слегка наклонены так, что бесконечно отражали друг друга. Было выгнутое зеркало в форме полураковины. А в центре зала поставили громадный осколок мозаичного зеркала, в котором световым столбом сверху отражалась спираль этажей.
Сиофры не было, что неудивительно. Она следила за мной через отражения, а я угодила в ее ловушку, как муха в паутину. Скоро она эффектно появится.
Я подняла руки:
— Ну и?.. Я здесь!
Я ждала. Сердце гулко стучало, я чувствовала себя совершенно беззащитной. Попыталась установить связь с любым из отражений и ощутила, что они заблокированы, пусты. Сиофра контролировала всё.
Зеркальный осколок замерцал, и в центре зала медленно появилось изображение — огромное отражение мэра, которое я видела в газете. Стареющая серьезная женщина. Затем, одно за другим, все зеркала вокруг заполнило то же самое отражение. Мэр с улыбкой подмигнула мне. Выражение ее лица было странно девчачьим.
При виде нее по венам растеклась ярость. Хотелось вырвать сердце из ее груди и запихнуть его в дурацкий ухмыляющийся рот. Она убила моих родителей. Пытала мою лучшую подругу. Попыталась уничтожить половину Лондона. Прямо передо мной, улыбаясь и хлопая ресницами, предстало лицо истинного зла.
Сиофра не слышала мой голос через отражения, но есть вещи, понятные без слов. Ярость разлилась по моим венам, и я зарычала на нее, оскалив зубы, подчиняясь свирепому первобытному инстинкту.
Множество лиц вокруг меня округлили глаза и приоткрыли рты в притворном удивлении. Женщина, которой на вид за пятьдесят, вела себя как ребенок, и это тревожило. И все-таки нужно подобраться к ней гораздо ближе.
А потом, потрясенная, я увидела, как восемь ее отражений вышли из зеркал; их одинаковые тела появились в зале.
— Пришла поиграть, фертная? — хором спросили все восемь. Мэры синхронно теребили края своих пиджаков, игриво поводили плечами взад-вперед и говорили нараспев. — Хочешь поиграть со мной сейчас?
Мэры окружили меня, и я почувствовала, как мир уплывает из-под ног. Я лихорадочно огляделась, пытаясь понять, что происходит. Эта женщина в тысячу раз могущественнее меня. Восемь мэров, и все у меня на глазах словно впали в детство.
У меня только один козырный туз в рукаве, один безумный план.
Я нацепила маску спокойствия, стараясь скрыть страх:
— Боишься встретиться один на один? Восемь тебя против одной меня?
— Ну конечно, — ответили они хором, застенчиво улыбаясь. — Кто же не испугается большой и страшной Кассандры Лидделл? Агента ФБР, любимой дочери, которой все восхищаются и обожают… — Мэры прикусили свои нижние губы и кокетливо улыбнулись. — Кассандры Лидделл — воровки, похитительницы жизней, убийцы. — Мэры захлопали в ладоши. — Каков твой план, дорогая двойняшка? С нетерпением жду, что ты для меня приготовила.
— Мой план — остановить тебя.
Мэры приподняли брови, захлопав ресницами.
— Хочешь ощутить мой страх, да? Такие монстры, как ты, упиваются страхом. Питаются им. Пьют его, когда их матери и отцы умирают, потому что это слишком приятное чувство, чтобы остановиться.
Голова взорвалась от ярости, я бросилась на первого мэра и замахнулась. Кулак прошел насквозь, отражение вздрогнуло, и я едва не потеряла равновесие. Тут же развернулась и пнула второго клона, но встретила только воздух. Удар по третьему — и тот же результат. Когда я набросилась на четвертое и пятое отражения и тоже врезала кулаком по воздуху, мэр рассмеялась.
— Всего лишь отражения, — сказала я. — Дым и зеркала.
— Уж ты-то в этом разбираешься, — захихикали восемь мэров. — Дым и зеркала, Сиофра близко подошла…
Ближайшее отражение развернулось и ударило меня кулаком в лицо. Я отшатнулась. Похоже, иногда отражения становятся осязаемыми. Вот бы застигнуть их в этот момент и вцепиться пальцами в их гнусную кожу…
Когда я повернулась, очередное отражение метнулось вперед и пнуло меня в живот. Из легких выбило воздух, но я ухватила мэра за ногу и повалила. Однако торжествовать пришлось недолго: затылок взорвался от боли, и я, пошатываясь, шагнула вперед. Отражения оказались сильны, их тела порой становились твердыми. Но каждый раз, когда я пыталась их ударить, кулак рассекал лишь воздух. Сиофра играла со мной.