Большая часть территории Китая, Вьетнама, Кореи и т. д. — «Терра Инкогнита» в полном смысле этого слова. Там возможна хоть цивилизация гигантских насекомых с Марса — связи не было никакой. Да, была какая-то торговля с Индией и некоторыми районами бывшего Китая, но осуществлялась она с помощью высотных дирижаблей, да и была она скорее условной, налаженной несколько лет назад, причём велась она исключительно с изолированными анклавами.
Тщательно обдумываю концепцию груза и прихожу к выводу, что в основном это должно быть оружие, причём какой-то аналог гранат, рассчитанный на многочисленные стаи всяческой гадости и нечто «бронебойное», способное завалить мамонта. В качестве гранат начал готовить «Каменных Бабочек» — одно из немногих изобретений, которые сделал полностью самостоятельно. В основе — кремень[23], который после «подрыва» разлетается на тончайшие, почти прозрачные чешуйки, движущиеся по характерной для бабочек суматошно-бестолковой траектории (отсюда и название). Несмотря на бестолковость, в них было заложено что-то вроде программы «свой-чужой» и они преследовали всех «чужих».
Кремень сам по себе штука неприятна — острый и раны долго не заживают, так ещё и каждая «граната» заряжалась несколькими ядами и проклятьями. В общем-то не смертельно (если вовремя лечить и концентрация «бабочек» не слишком велика), но очень болезненно и сильно ослабляет организм.
В качестве артиллерии взял несколько одноразовых артефактов — дорогих! Всё — ещё раз обхожу базу — полный порядок. Облетаю ущелье и начинаю набирать высоту — курс на Японию.
Глава девятая
На Окинаве сижу больше месяца и Королевство Рюкю[24] всё ещё не надоело мне. Понятно, что настоящих окинавцев на острове практически нет — сперва Катастрофа с её вирусами, затем разнообразные цунами и извержения вулканов, техногенные катастрофы. Как-то так получилось, что Окинаву заново заселяли потомки японцев (тсс — они не японцы, а Окинавцы!), решившие вернутся на историческую родину. Среди них было (и есть) великое множество разнообразных полукровок — в основном с европейцами и почему-то корейцами.
Получилось достаточно интересное государство с весьма своеобразными традициями. Как и положено, возрождалось оно «по мотивам» и была масса откровенных несостыковок с настоящей историей, на которую все предпочитали забивать. К примеру, местные категорически отрицали Кэндо в частности и китайские единоборство вообще. Ну, к Китаю здесь было весьма негативное отношение, основанное на множестве причин, но вот насчёт кэндо я сперва не понял.
— Да бред это. — Сморщился Акайо-сенсей, работавший Старшим Наставником (именно так — с больших букв) в местном Ополчении.
— Ты нашу историю вряд ли хорошо знаешь, а если и знаешь — то из разнообразных боевичков уровня комиксов. — Пожимаю плечами и говорю:
— Ну естественно, — и Акайо продолжил.
— Что знал средний европеец? Мастера Кэндо и Карате, выходившие на бой с десятками и сотнями противников и побеждавшие их, Секретные Приёмы и Методики и прочая хрень. Не скажу, что всё это ерунда, но вот хотя бы карате… Ты знаешь, что традиционное карате просто исчезло? Сперва реформа в 30-х годах 20-го века — не выдерживали наши бойцы столкновения с манчжурами в рукопашной! Затем в 50-х — 60-х и наконец — перед самой Катастрофой. Не скажу, что оно стало хуже — намного лучше, но это уже другое…
— С кэндо ещё веселей. То, что было известно до Катастрофы — вариант спортивный, с массой позднейших вставок из европейского фехтования. Сталь? До прихода европейцев и начала нормальной металлургии в правилах поединка было принято останавливаться и давать сопернику ВЫПРЯМИТЬ свой меч. И это при том, что сам стиль практически отрицает «звон клинков». На японском мече даже ребра жёсткости[25] нет! — Он помолчал немного, отпил вина и продолжил монолог.
— Кодекс Бусидо, самурайская честь и прочая хрень? Опять же — начали массово внедрять в сознание в 19-ом веке. На самом же деле всё было дааалеко не столь героично. Япония — глухая провинция. Кто рядом? Китай и Корея и если корейцы хотя бы более-менее умели воевать, то китайцы брали своей многочисленностью и экономическим превосходством. Ну не с кем воевали самураи? Друг с другом — ибо никому другому на хрен не были нужны. Если бы не американцы и англичане, которым понадобилось создать ограничитель для России и удобную базу для собственной экспансии на данном направлении — так бы и «прокисли».
Акайо имел право так говорить — он был одним из немногих людей, переживших Катастрофу. Более того — он являлся настоящим экспертом в боевых единоборствах. Прославленным чемпионом он так и не стал — тренироваться начал поздно — после пятнадцати лет, да и изначальные физические кондиции были весьма посредственными. Зато пережив Приход Магии, он получил Дар. На Западе его бы назвали Паладином, а на Руси — Витязем. Потрясающие физические возможности (включая регенерацию), частичный иммунитет к магии и многое другое. Даже по отдельности смотрелось неплохо, а уж вместе… Единственный минус Дара — он не передавался по наследству. Потомки получались сильными, здоровыми и красивыми, но — в пределах человеческой нормы (до Катастрофы за такими буквально охотились тренеры и спортивные агенты). Правда, довольно большой процент имел магический дар.
Нужно сказать, что к его рассказам об «отсталой Японии» я относился с долей скепсиса. Несмотря на весь интеллект и колоссальный багаж знаний не только по единоборствам, но и по истории родного края, Японию он не то что не любил — ненавидел. Дело в том, что его предкам пришлось бежать в своё время после аннексии Рюкю, потеряв не хилое состояние и положение. Неприязнь (мягко говоря) к оккупантам передавалась поколениями и разумеется — на все происходившее тогда он смотрел сквозь призму этого чувства — сталкивался уже с такими людьми.
Несмотря на этот маленький недостаток (Японии больше нет, так что мне откровенно по фигу на его «тараканов», да даже если бы и была… мне-то всё равно), человеком он был симпатичным, харизматичным и — моим приятелем. Общались мы на английском — остальные его просто не знали. Точнее — желающие изучали язык, носящий такое имя, но такого… джапан-инглиша я просто не понимал. Понемногу изучал и местный диалект японского, что с моей памятью было не слишком трудно. Во всяком случае — на простейшие бытовые темы объяснялся достаточно свободно — на уровне «моя-твоя».
Подрабатывал я здесь ювелиром и хотя за заказами не гонялся, да и брал очень дорого, денег хватало. Как ни странно прозвучит, но этой сложнейшей профессии удалось обучиться легче всего. Я не говорю, что было легко учиться — просто были желающие учить.
Спустя несколько лет после Конца Мира жизнь более-менее наладилась. Во всяком случае, прекратились серьёзные эпидемии, да и войны велись уже… игрушечные, по инерции. Ресурсов было достаточно много, но далеко не все могли хотя бы разглядеть их. Потомственные горожане — юристы, экономисты, менеджеры и прочие стали внезапно аутсайдерами — их профессии стали попросту не нужны.
Требовались строители, механики, крестьяне… В эту категорию попали и представители условно-бесполезных профессий — художники, ювелиры и многие другие — людям было не до излишеств. Более молодые как-то приспосабливались, а вот люди постарше нередко влачили жалкое существование, работая буквально за еду и кров.
Понятное дело — магов это не касалось, да и Изменённые жили относительно благополучно хотя бы из-за обновлённого, молодого организма и железного здоровья (по крайней мере — поначалу). Когда на ферме приземлился филин, Обернувшийся челове… да нет — какой-то эльфоподобной нелюдью, работники не успели толком отреагировать, как выбежал Хозяин.
Суровый, даже жестокий человек встретил нелюдя с откровенным подобострастием и тут же провёл в дом. Какие у них были дела, никто не знал. Через некоторое время такие встречи перестали быть редкостью, но однажды…
— Этот, что ли? — С откровенным сомнение перевёртыш глядел на пожилого, откровенно потрёпанного работника.
— Он самый, — несколько суетливо заверил хозяин, — ювелир.
Фейри с откровенным недоверием поглядел на хозяина богатой фермы и спросил:
— Ну так что не работает по специальности — денежная же специальность?
Человек отшатнулся от него и пробормотал еле слышно: — «Благополучная же у тебя жизнь», — и потом чуть громче.
— Да кому он нужен? Что-что, а ювелирной халабуды по рукам немало ходит. Еще недавно десяток патронов на обручальное кольцо меняли, да и сейчас….
Перевёртыш задумался о чём-то, потом сказал с сомнением в голосе:
— Ладно, — и обращаясь уже к работнику, — Научишь меня своему ремеслу? Обещаю нормальную кормёжку… одежду.
Не верящий своему счастью человек быстро-быстро закивал.
Через два года Филин навсегда покинул своего учителя. Платой за учёбу было небольшое, но отменно налаженное хозяйство — как раз такое, какое мог бы «потянуть» немолодой человек без особых навыков деревенской жизни.
На Рюкю сидел не просто так — изучал Азию. Пусть они и не любили тех же китайцев или японцев, но торговля велась со всеми. Довольно вялая — ибо нечем, по сути. Не понятно? Современное хозяйство — практически натуральное. Если что-то не умеешь делать сам, то это умеет делать сосед, а если нет — то тебе этого и не нужно. Такая вот своеобразная «выживальческая» философия прижилась после События.
Мне было откровенно плевать на прибыль торговцев и прочее — только информация. Нужно было учить не только язык и письменность. Странно звучало, но китайцы, корейцы и японцы могут не понимать устную речь соседей, но с горем пополам читать их иероглифы. Некоторые закорючки одинаково читались представителем любой национальности и вот на них мне и сделали упор. Пока запомнил около пятисот, от чего местные тихо охреневали. Оказывается, это считалось невероятно сложным и даже образованный человек понимает не больше трёх-пяти тысяч.