– Заткнитесь-ка оба, – не выдержал Андре, – ворковать потом будете. Найнс не говорил, что ему нужна наша помощь?
– Сказал, управится сам и отыщет вас в Доме – чтобы никто не потерялся.
– Как нам туда попасть?
– Слизь осталась у Игнаса, – вспомнила Липа.
– Она нам не нужна. Зачем ехать в гору на осле, если есть внедорожник? – Глаза Джека лукаво заблестели. Он сжал Липины пальцы в своих и скомандовал: – Возьмитесь за руки и крепко держитесь.
Уже знакомым пассом Джек извлек колоду. Пробежался по ребрам карт и вытянул одну. В свете фонарей Липа разглядела перевернутую хижину посреди болот: она кренилась в сторону, готовая упасть – вырывая корни, подобно дереву, из топкой трясины.
– Добро пожаловать… – торжественно начал шулер.
Карта вспыхнула в его пальцах и рассыпалась изумрудным пеплом. Земля под ногами ухнула вниз. Кажется, Липа закричала, но не услышала собственного голоса в глухой темноте. От страха она впилась ногтями в чужие руки – сжала так крепко, что ощутила боль в костяшках.
Они летели сквозь Прослойку, ввинчиваясь, подобно штопору, во временной стержень… А потом все внезапно закончилось. Пятки ударились о пол. Джек подхватил Липу, не давая упасть, и потянул за собой.
– В Плюй-комнату!
Вытолкнув обоих в коридор, он захлопнул дверь и опустил щеколду. За створкой раздался недовольный рык и странные булькающие звуки, словно огромный зверь сетовал на судьбу, оставшись без обеда.
– Да, она нас выплюнула. Буквально. – Джека забавляло выражение их лиц. – Закройте рты, камрады, это только начало. Шаткий Дом и старина Джек скрасят ваше ожидание незабываемыми впечатлениями!
Эпизод VIФилиппина в Стране чудес
♬ Shinedown – Her Name is Alice
С их последней встречи Дом изменился: серые обои посветлели и покрылись изящным золотым рисунком; на лестнице появился старый, некогда алый, а теперь выцветший от времени ковер. Дом встречал гостей деловито: сквозняки приветственно хлопали дверьми, пороги скрипуче пели, стоило на них наступить, под потолком порхали анимоны. Акто впервые после «бункера» выбрался наружу, но не отлетал далеко от Липы, привычно держась рядом с левым плечом.
Джек вел их наверх. Эта импровизированная экскурсия была настолько странной и дикой, что еще недавно Липа сбежала бы отсюда с криком, но теперь… Наверное, смирилась. Ей нужен был Игнас, и ради этого она пошла на многое. Небольшое ожидание – мелочь по сравнению с тем, через что он проходил.
Разумеется, он заверил Джека, что справится сам, но не было ли это чистой воды упрямством? Отрицанием правды?
– Сюда лучше не заглядывать. – Джек захлопнул очередную дверь перед носом Лагарда. – Неужели запаха не чуешь? Встретим Клирика – спрошу, что у него там сдохло… Испортилось. Думаю, вы с ним поладите.
– Дай угадаю: он тебе тоже не нравится?
– Сложный вопрос. Мы с ним… скажем так, не сходимся в некоторых вопросах.
– Ты про Хозяина? – уточнила Липа, вспомнив о том, что говорил ей Игнас.
Джек сделал страшные глаза и приложил палец к губам.
– Про кого?
Если Липа уже бывала здесь и знала о Доме хоть что-то, то Андре терялся в догадках. Ему было все в новинку: каждую новую «чудь» он встречал с удивлением, лишь затем включая скепсис.
– Это все сказки, – отмахнулся Джек, – местный фольклор. Если интересно – спрашивай Клирика, он будет счастлив поболтать о сокровенном.
Лестница вдруг покачнулась. Липа, шедшая последней, схватилась за перила.
– Спокойно. Малая рябь, ничего серьезного. Идем дальше.
Пока они поднимались, пришлось объяснить Лагарду, что такое рябь, – в общих чертах. Липа давно сбилась со счета, сколько пролетов они миновали, но ступени с каждым этажом становились выше, дыхание участилось. Дневной – на самом деле небывалый – свет лился из окон под самым потолком.
Плюй-комната, в которую они перенеслись, находилась в подвале Дома. В небольшом «кармане», за которым начиналась узкая винтовая лестница вниз. «Неужели к Хозяину?» – Липе отчего-то стало смешно. Она бы не удивилась, найдись отсюда тайный ход в Преисподнюю или что там существует вне времени. Джек старательно избегал расспросов. Липе казалось, из-за Лагарда. Будь они вдвоем, он рассказал бы больше, а так – экскурсия в основном состояла из заброшенных комнат и «стабильных» помещений, приспособленных жильцами под хозяйственные нужды.
По дороге она успела заглянуть в дюжину кладовок, где причудливо соседствовали садовые грабли, автомобильные запчасти, стоптанные валенки, изъеденные молью шубы, портреты в сломанных рамах, банки с соленьями, ящики со свежей землей и целый выводок молодых анимонов, среди которых она едва не потеряла Акто.
Некоторые комнаты, как рассказывал Джек, были «транзитными». Сквозь них все время проходили люди – путешественники по доброй воле или нет, – достаточно удачливые для того, чтобы миновать Прослойку. Иногда от них что-нибудь оставалось на память: шляпа-котелок времен эдвардианской Англии, ритуальная чаша полинезийского жреца или айфон офисного клерка.
Жильцы собирали подобные артефакты: самые интересные оставляли себе, другие относили «на склад». Насколько Липа успела понять, целые комнаты – пограничные, которые могла затронуть рябь, – были отведены под мусор. Неудивительно, что нижние этажи Дома оказались забиты хламом.
– Что с ними происходит потом? Они не остаются?
– Кто, транзитники? – Джек пожал плечами. – Уходят, как и пришли. У меня есть теория, конечно. Они просто не могут остаться. Дом не дает. Прячет двери, рождает иллюзии… Да что угодно на самом деле.
– Но зачем?
– Регулирует популяцию, – усмехнулся Джек.
– Я серьезно.
– Я тоже, Деревце. Кто его разберет. Иногда мне кажется, он выбирает: с неугодными прощается, а тех, кто по нраву, оставляет себе, как коллекционер – особо редкие экспонаты.
Сравнение Липе не понравилось. Она и раньше понимала, что Дом живой, но подобная избирательность была признаком разума. Разве не то же она думала о фейрите?
Лестница кончилась так внезапно, что Липа едва не уткнулась носом в спину Лагарда. Коридор принял знакомые черты: все та же бельевая веревка, натянутая из конца в конец, разобранный велосипед и банки с вареньем на полу. Обитель Баб-Ули.
– Зачем мы тут, Джек?
– Знакомиться с домашними! Ну то есть мы можем, конечно, посидеть в сторонке – где-нибудь в чулане, – пока Девятый не вернется. Но не лучше ли провести время за приятной беседой?
– На пару слов. – Она потянула его за рукав, отводя в сторону. – Это безопасно?
Липа понизила голос, вспоминая слова Игнаса о том, какой чуткий слух у старушки за стеной.
– Да что может пойти не так? Девятый наговорил тебе каких-то баек?
– Нет, ничего конкретного… Просто предупреждал, чтобы не пила чай у Баб-Ули, если она станет предлагать.
Джек прыснул.
– Что смешного?
– Ну это прописная истина. Не бойся, я тебя в обиду не дам. «Чаепитие», в конце концов, – всего лишь слово. Хороший повод узнать соседей.
Он подмигнул им и отворил дверь с облезшей краской и кривым шпингалетом.
– Игош, а ну зови Баб-Улю, я гостей привел!
Послышался знакомый топоток: негритенок пробежал мимо них, молча скрывшись за занавеской. Спустя мгновение оттуда раздался грохот и звон посуды.
– Фу ты, чертенок, напугал! Кого там принесло так рано? Обед еще не готов! – Старческий голос звучал громко: так обычно говорили плохо слышащие люди.
Джек жестом пригласил их войти, и Липа осмотрелась. Обитель хозяйки изнутри производила такое же впечатление, как снаружи. Будто Липа провалилась в прошлое. Старенький телевизор на ножках в углу – наверняка черно-белый… Интересно, его вообще кто-нибудь смотрит? И что здесь транслируют вне времени? Липа вспомнила про Нее – ту фейрумную, что обеспечивала Дом энергией, и погрустнела. Ничего интересного она больше не нашла: полосатые коврики под ногами, застеленный пледом диван с горкой подушек и вышитые гладью салфетки на пустом столе, посреди которого стояла изящная ваза. Простенько и неуютно.
Липа не помнила родную бабушку. Ей не с чем было сравнивать.
Акто, догнавший их в коридоре, теперь забавлялся со стеблями герани, подплывая время от времени к Джеку. Кажется, Хиггинс вызывал у крохи-анимона неподдельный интерес.
Сам Джек уселся рядом с Липой – в подтверждение своих слов. Диван просел под его весом, и Липа скатилась к середине.
– Извини. – Она неловко отодвинулась.
– Тебе ли извиняться, Деревце?
– Прекрати!
– Прекратить что?
– Вот это! – Она не сразу подобрала слово. – Делать вид, будто знаешь какую-то тайну. То, чего не знаю я.
– Так и есть, если подумать. Ты просто еще не дожила.
Лагард, сидевший в кресле напротив, закатил глаза.
– И когда это случится? Когда доживу? – Липа понизила голос. – Как вообще вышло, что ты знаешь мое будущее?
– Не всё. – Лицо Джека стало серьезным. – Только некоторые эпизоды, связанные со мной. Просто представь две кривые линии, которые изредка пересекаются, а потом расходятся, каждая в своем направлении. Точка пересечения слишком мала по сравнению с длиной линии. Мы еще поговорим об этом… Но не сейчас. Не будем смущать достопочтенного мсье.
Они с Лагардом обменялись недружелюбными взглядами.
– Премного благодарен, юноша.
В кухне за занавеской опять раздался грохот, а затем – свист чайника.
В дверь деликатно постучали, и маленький Игошка бросился открывать. За щекой он держал леденец на палочке: петушок из жженого сахара. Липа любила такие в детстве. Наблюдать за ним было любопытно. Двигался мальчишка быстро, как-то по-кошачьи. Ни башмаков на маленьких ступнях, ни даже брюк на нем не было. Худые ноги с розовыми росчерками шрамов на коленках виднелись из-под растянутой футболки, явно с мужского плеча. На тонкой шее висели стеклянные бусы. Жесткие черные волосы курчавились на макушке.