http://www.rbc.ru/.../27/03/2017/58d8ef849a7947cae72bba3b
Очень интересно написал Константин Гаазе на РБК.
За текст, который внизу, на меня 2 года назад обиделись феминистки - почему, за что, я этого и сейчас не понимаю, и тогда не понимал. Но тогда, в тот же день, написал еще один текст:
По следам сегодняшних дискуссий вспомнил анекдот из забытой мною книги - он, очевидно, про Францию 18 века, этого же времени источник. Знающие люди подскажут, чьи записки. В них рассказывается, как дама пришла на бал более обнаженной, чем было принято. На прекрасной вздымающейся груди покоилось усыпанное камнями распятие. Туда устремились все взоры. Какой-то остроумец, заметив сладострастный пожирающий взгляд прелата, не удержался и съязвил: "Ваше преосвященство не может оторваться от Креста". "Почему вы так решили? - возразил прелат, - мне больше нравится Голгофа".
Франция 18 века, конечно, несравнимо свободнее нынешней России, здесь за такие шутки сожгут и спичек не пожалеют. Сразу две группы товарищей разведут костер. Про православный Талибан и так понятно, но чуждые ему феминистки со своей стороны поднесут дров, подольют бензинчика. Желание быть оскорбленными у них одинаковое. Высокое, гордое чувство, оно над ними, как знамя, стоит и, как пламя, их освещает.
P.S. Знающие люди всегда придут на подмогу. Глеб Смирнов в комментариях уточняет, что герой анекдота, действительно, француз, и острый смысл - галльский, но действие происходит в Риме. Это кардинал де Бернис, посланник Французской короны, на приёме у княгини Сантакроче, в палаццо ее имени, неподалёку от Кампо де Фиори.
Ira Waldron прислала ворох старых фотографий. Я их со временем все выложу. Вот первые три. Лето на Крите, ставшее фризом. Любимая подруга, любимый друг. И ведь оба мало изменились, но, глядя на того человека, никак не скажешь, что он - крупный искусствовед, известный куратор, книжный червь, а не мачо в косынке и с арбузом. Сидел, перебирая чужую, уже закрытую и недоступную больше жизнь.
Главный хит, конечно, у Фрейда: "Вероятно, впервые за 30 лет я чувствую себя австрийцем... Все мое либидо на службе у Австро-Венгрии".
Зря Набоков чморил венского доктора, называя его шарлатаном. Он был человеком бесстрашной честности. Редкие наши патриоты, все либидо которых, понятно на службе у кого, посмеют признаться в этом даже самим себе.
Гельман тут напомнил, что исполнилось 20 лет плакату, который сделал Андрей Логвин. "Жизнь удалась". Золотом по граниту - черной икрой по красной. Помню, народ спрашивал: он всерьез? Это пафос такой или ирония, или объяснение в любви, стеб и глум или Ювеналов бич, или отсос со сладострастным облизыванием? Это вообще-то не имеет никакого значения: есть образ, и он заведомо больше слов, возникающих по его поводу. Он эти слова рождает, он эти слова вбирает и отторгает их с тем же безразличием: для образа они одинаково справедливы и одинаково не нужны. Если есть образ, конечно. Если его нет, то все сразу становится важным: как удалась, зачем удалась, кому удалась, и что своим произведением хочет сказать художник, ась?
Отношение к смерти - самый четкий маркер. И неважно, чья эта смерть - Немцова и доктора Лизы, прекрасных людей, или людоедов и крокодилов - не имеет значения.
Оксана Севастиди, получившая семь лет за смс, отсидевшая часть срока и помилованная Путиным, сказала сегодня в интервью Медузе: "После всего этого я так же люблю своего президента Путина. У него всегда широкие жесты — он помогает Украине и Сирии... Не думаю, что он ответственен за приговоры. Про Сталина тоже говорили — смотрите, что при нем творилось. А Сталин ведь не знал обо всех приговорах".
Вспомнил рассказ Н.Я. Рыковой о том, как в сталинском лагере она подружилась с врачом из Киева, хорошей женщиной, но гораздо более простой, чем сама Надежда Януарьевна, с детства образованная, из культурной дворянской семьи, знавшая пять языков, общавшаяся с Волошиным, Кузминым и Андреем Белым, и так далее, и тому подобное. Но ни что ни от ничего не уберегает, ни от каких, самых стоеросовых и забубенных общих мест, и Надежда Януарьевна как-то горячо сказала новой подруге: "Я вот уверена, что его обманывают, убеждена, что он многого не знает". Подруга застыла в потрясении: "А знаете, они правильно вас посадили. Если вы в этом уверены и даже убеждены, то так вам и надо". Надежда Януарьевна говорила, что это была лучшая интеллектуальная отповедь, полученная ею в жизни.
Обе эти картины выставлены сейчас в Риме, в музее города, на огромной выставке кровожадной Артемизии, я как раз вчера там был - выставка, я думаю, не случайно совпала с 8 марта, которое здесь, кстати, празднуют, и еще как.
Лет семь мы назад мы с Татьяной Толстой оказались 8 марта во Флоренции, решили погулять в садах Бобули, где много красот и в это время неистово цветет камелия, туда вход по билетам, я пошел за ними в кассу. "Вы с кем?" - спросила меня кассирша. От изумления я молчал, не зная, что ответить. "Вы с мужчиной или с женщиной?" - добивала меня кассирша совсем немыслимым, наглым, непристойным вопросом. "Почему вы меня об этом спрашиваете?", - я стал заикаться от возмущения. "Потому, что для женщин сегодня билет бесплатный", - холодно ответила кассирша.
Девушек, которые отмечают 8 марта, поздравляю с 8 марта. Девушек, которые не отмечают 8 марта, поздравляю с чем-нибудь другим. И всем сообща желаю дожить до того, когда и на родине будут бесплатные билеты в этот день, да и в любой другой день тоже.
Сегодня в Орвието, снималаНаталия Геворкян .
Я приснюсь тебе чёрной овцою
На нетвёрдых, сухих ногах,
Подойду, заблею, завою:
«Сладко ль ужинал, падишах?
Ты вселенную держишь, как бусу,
Светлой волей Аллаха храним…
И пришёлся ль сынок мой по вкусу
И тебе, и деткам твоим?»
Прекрасные стихи. 5 марта, в светлый праздничек, самые уместные.
Ура, наш царь! так! выпьем за царя... Вы помните, как наш Агамемнон с берлинскою стеною разобрался. Какой восторг тогда пред ним раздался, как был велик, как был прекрасен он - народов друг, спаситель их свободы.
С днем рождения, Михаил Сергеевич, дорогой, навсегда любимый!
P.S. Одна артистка МХАТа, которую я застал в детстве, игравшая после войны, рассказывала, как в своей театральной уборной повесила одинокий портрет Ленина. Это был тогда дерзкий вызов, немыслимое своеволие, почти диссидентство, но никто не посмел сделать ей замечание. Вот так мы сегодня поздравляем Горбачева с днем рождения - правда, Ленин был не сильно лучше того, кто должен был висеть, а Михаил Сергеевич, без всяких сравнений, добрый русский царь - главное, о чем на Родине имеет смысл мечтать.
Мы с Николой сегодня в Риме, в любимом формате "мы с Маней на фоне Парфенона". Но фотографию делала умнаяТатьяна Левина , спасибо ей, поэтому правильно нас поставила: колонны - обманка, пейзаж нарисован (он, впрочем, неотличим от того, который за окном), идеал и фикция тут неразрывны. Про это, собственно, вся вилла Фарнезина, где мы стоим, да и сам город, где вилла находится.
У меня сегодня презентация книги, начнется в 19-30 в помещении Электротеатра на Тверской, 23, приходите!
Книга называется «Весна средневековья», это памятник любви ко мне моих близких; Люба Аркус, великое ей спасибо, отрыла мои тексты, заставила меня их перечесть и сложить композицию; Аркаша Ипполитов подобрал к ним иллюстрации, разную прекрасную старую живопись; никто бы никогда не сделал этого с таким знанием, с таким глубоким и вдохновенным пониманием; но главное в книге – обложка, Николина картина «Курсанты и балерины», самая моя любимая, про изысканный и тупой эрос, не менее сладострастный; про напряженный ритм пуговиц и погон, мужской мир; про магию спины и плеч, которая ему противостоит, женскую линию, розовый цвет; про диалектику светского и советского, про их отталкивание и единство. Это великая работа, она сделана тридцать лет назад, я с ней всю жизнь прожил. Спина в центре, кстати, списана с Н., которую я любил, которая любила меня, мы 25 лет не виделись, 25 лет назад она исчезла, растворилась, ушла с концами, в один день бесповоротно, чтобы нигде, никак, ничем о себе не напомнить. И это бы у нее вышло, если бы не картина «Курсанты и балерины», она у меня всегда перед глазами.
- Самый поздний текст в книге написан в 2004-м году. При этом ни одна из тем, будь то политическая корректность или гражданское общество, польза лицемерия или конфликт европейского либерализма с исламским фундаментализмом, не кажется устаревшей. Как бы вы обозначили отношение, в котором сегодняшнее «время» состоит с закончившемся в 2003-м «пятнадцатилетием свободы»?
- В книге есть текст «Господи, помилуй». Он написан в разгар гайдаро-чубайсовских реформ и, как теперь считается, неистового либерализма — в 1992 году и про 1992 год. Но в 2014, в разгар русской весны и боевого государственного патриотизма, можно было бы написать все то же самое. Для меня тут важно, что тенденции, которые считаются достоянием путинского времени, были задолго до него. Разумеется, это не отменяет ответственности нынешней власти, уничтожившей в России парламентаризм, суды, свободную прессу и так далее. Но все, к сожалению, не сводится к злой воле одного человека или группы лиц. Умонастроения, позволившие это сделать, были и раньше, и были очень сильны, однако пятнадцатилетие свободы крепко отличается от нынешнего времени, прежде всего тем, что общее место было другим. Общее место складывалось в пользу свободы и прав человека — криво, коряво, не слишком убедительно, даже слишком неубедительно, тем важнее было его сберечь. Не сберегли. Я сам грешен, воевал с общими местами, это выигрышно, они глуповаты и легко опровергаемы, ну и что с того? Они — ценность. На смену одному общему месту приходит только другое общее место: свободу и права человека вытеснили скрепы и правда коллектива.