И матрос, на борт не принятый,
Идет, шатаясь, сквозь буран.
Все потеряно, все выпито!
Довольно — больше не могу...
А берег опустелой гавани
Уж первый легкий снег занес...
В самом чистом, в самом нежном саване
Сладко ли спать тебе, матрос?
В статье дальше про Гребенщикова, поющего "Город золотой" Волохонского-Хвостенко, про "Перемен мы ждем, перемен", а я сейчас читаю и думаю, что за тридцать лет ничего к этому миру не добавилось, вообще ничего, и Сергея Соловьева, дорогого Сережу, конечно, можно поздравить с тем, что он снял в каком-то смысле главный фильм времени, за три десятилетия не устаревший ни на йоту, но можно ли поздравить с этим нас? - ведь до сих пор длится этот без конца повторяющийся день и будет длиться дальше, но перемен мы ждем, перемен, а матрос, на борт не принятый, идет, шатаясь, сквозь буран, и было ли хоть что-то другое в нашей жизни, или оно нам только показалось?
Мальчики да девочки
Веточки да вербочки
Понесли домой.
Не в точности, как у Блока, зато в лесу нарвали, прямо сегодня, в Вербную субботу - наши дачные преимущества перед жителями Москвы и гостями умученного города.
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Красиво сказал Михаил Юрьевич, но неправдоподобно, нет тут жизненности, как положить камень в протянутую руку? - не понимал я, и напрасно. Запросто. Вот есть блоггер Бабченко, говна кусок, он каждый свой пост заканчивает реквизитами. Как жаль, что на аккуратно выставляемый им счет нельзя положить камень. Есть у высокотехнологичной современности свои нелепые изъяны.
Прочитал гимн рукосуйству в исполнении Вит.Тов. Третьякова. Какое же он чмо - самодовольное и закомплексованное разом. И ведь это было всегда очевидно - четверть века назад ровно также, как и сегодня. Пора журналистам осваивать новую молитву и, просыпаясь, благодарить Господа за то, что не создал их Третьяковым.
Пишу сейчас мемуар, где вспоминаю, в частности, рисунок Ренато Гуттузо, виденный мною в одном московском доме. Погуглил Гуттузо и снова убедился, что он прекрасный художник. Понять это в юности мешало его всесоветское признание, он был коммунист и член нашей Академии художеств. Ну, а по понятиям совриска его вообще не существовало: какой-то полный отстой. А сейчас смотрю на его "Распятие", писанное в 1941 году, там и "Снятие с Креста" Россо и "Герника" Пикассо, маньеризм и модернизм, настоящее и прошлое так соединяются друг с другом, как только в очень большом искусстве бывает.
В ответ на высылку русских дипломатов из Лондона в Москве закрывают Британский совет, то есть, рвут не финансовые или деловые, важные для правильных пацанов, а гуманитарные связи, кому они сдались, в самом деле. Но это делает рутинную игру в симметрию не совсем рутинной. Симметрия спущена в унитаз: врагом становится культура. Оно и правильно, зреть нужно в корень. Но коли так, почему не зрят? Почему ограничились Британским советом? Где указы про изъятие из библиотек Диккенса, про закрытие залов с Гейнсборо, про заглушку Перселла? Но и это преступные полумеры. Корень в языке, он источник зла. И чтобы англичанка перестала успешно гадить, чтобы мы стали неуязвимы, надо покончить с языком, прежде всего, в школах - запретить английский язык. Так победим!
На счёт предстоящих выборов есть две логики, то есть, их, конечно, гораздо больше, но две логики доступны мне.
Первая состоит в том, что голосовать не надо, и не потому, что так повелел Навальный, мне вот совершенно безразлично, что там повелел малосимпатичный шумный деятель. Идти на выборы не надо потому, что нет никаких выборов, есть процедура легитимации Начальника родины на девятнадцатый год его самодержавного правления, неловкая процедура, стыдная и фальшивая, гибридные выборы, такая декорация, как внутренний заём, зачес поредевших волос, жидких останков на неумолимую плешь. Гораздо честнее было бы побрить голову наголо, поменять конституцию, законодательно учредить абсолютизм, ввести должность Пожизненного президента, Лидера нации, Черта лысого, как хотите, так его и называйте, только не говорите, что у нас, как в Германии, не тычьте в нос Ангелу Меркель: немецкий канцлер зависит от коалиций и парламента, от СМИ и общественного мнения, а наш в 21 веке не зависит ни от чего, ни от кого, зато все зависят от него - и Дума, и правительство, и суды, и церковь, и судьба России, и само провидение. Какие тогда выборы? - помилосердствуйте!
Но есть и другая логика. Вот закроются избирательные участки, начнут объявлять итоги, вы полезете за ними в компьютер в надежде на что? Вы каких желаете результатов, какой неожиданности? Про себя я твёрдо знаю: хочу, чтобы какой-то вменяемый процент, чем больше, тем лучше, получила Ксения Собчак. А раз так, следует посильно вложиться в чаемую неожиданность - это будет только логично.
Спрашивается, почему это вообще важно? - у нас же абсолютизм, незыблемость Одного, про что ворох других кандидатов? Но как раз при абсолютизме, когда неистово цветет подковерная жизнь, враждебные друг другу кланы трактуют знаки и подают Начальнику свои интерпретации. Именно при абсолютизме, скупом на общественные проявления, так вырастает значимость дворцовой семиотики. Хорошего в этом мало, но мы ведь не про ценности режима рассуждаем, их можно игнорировать, а про его манеры - их полезно учитывать.
Объединяя обе логики, я бы сказал так: никаких выборов 18 марта не будет, но своего рода референдум состоится, и важно, в какой последовательности расположатся друг за другом противоположные знаки - Грудинин, Жириновский, Собчак. В отличие от Явлинского, который тридцать лет кряду на всех выборах агитирует за своё оскорбленное самолюбие, Собчак тут единственная, кто представляет русский европеизм, и хорошо, чтобы он получил процент, отличимый от статистической погрешности. По моим понятиям, хорошо.
Ну, а выводы делайте сами, дорогие друзья, они могут быть разными.
Всех с выходными!
Мне не очень милы фильмы режиссера Звягинцева, not in my line, как говорил Вронский, и «Нелюбовь», по-моему, не слишком великая, не оглушительно, но я бы, конечно, присоединился к поздравлениям с Оскаром, как присоединился к поздравлениям с Сезаром, французским аналогом голливудского приза, очень, кстати, почетным и никогда не достававшимся русскому кино.
Во Франции получилось, а в Америке нет, бывает по-всякому, в чем проблема? Проблему увидели в политической корректности, которой страдает Оскар, в том, что он предпочёл «Нелюбви» «Фантастическую женщину», раз она про трансгендеров. Дорогие мои, говорить так не только пошло, но, хуже того, неточно. Политическая корректность или, говоря сегодняшним языком, ценности глобального мира, это то, что у режиссера Звягинцева как раз имеется, и даже в высшей степени, с чем у него нет никаких проблем. Со сценарием проблемы всегда есть, с чувствами режиссерскими - ох, тоже, облиться слезами над вымыслом Звягинцева технически невозможно, мудрено сопереживать муляжам, обличаемым в животных страстях, но с глобальными ценностями тут полный порядок. Это, собственно, то, что отличает Звягинцева от всех остальных русских режиссеров: он из глобальных ценностей соткан. Словом, в шорт-листе на Оскар «Нелюбовь» была на своём месте. Девки спорили на даче, чей духовный мир богаче; оказалось, что богаче у хозяйки этой дачи - фантастической женщины.
Я в Хуахине с двумя давними приятелями, один из которых - он химик, он ботаник, то есть, нефтяник, конечно, или что-то в этом роде, позволяющее зарабатывать, но и ботаник тоже и даже в первую очередь, все знающий про флору, я каждой весной консультируюсь с ним по радостно-майским проблемам садоводства. А впереди лето и целых пять месяцев счастья. Быстрый ум, непререкаемый тон, птичий нос, прыгающая походка - бесценный мой друг Тихон Борисович.
Где нефть, там и газ, где флора, там и фауна: в океанических рыбах и гадах, везде, во всем мой друг первейший эксперт, он знает и про тех, кто плавает в водах, и про то, что плавает в супе, а разнообразие в хуахинских едальнях величайшее. Но и сбои тоже случаются: о, горе, нет сегодня акульих плавников. Как так, почему нет, чем же тогда насытиться? - Тихон Борисович в растерянности. Но справились с этой драмой: в меню есть устрицы, есть разные креветки, есть кальмары, есть крабы всех видов, есть божественные гребешки, есть по всякому приготовленные рыбы - встаёшь из-за стола, распираемый, распинаемый обжорством. И тут наступает новая драма.
Пожорочные наши находятся внутри рынка в нескольких шагах от океана, а торгуют на рынке снедью, в океане добываемой: на прилавке во льду лежит акула, едва шевеля хвостом в предчувствии неминуемой гибели. Скоро ей в кастрюлю кипеть среди трав и листьев, с чесноком и перцем, имбирём и лимонником. Тихон Борисович в отчаянии: акулу надо спасать. Как спасать, зачем? - вы же сами сейчас страдали из-за отсутствия в меню акульих плавников: если каждый начнёт спасать эту тварь, плавники из меню исчезнут навсегда. Но Тихон Борисович легко отшвыривает такие плоские софизмы. Это кошачья акула, ей 200 миллионов лет, ее надо спасать! немедленно!! заверните!!! «Минуточку, - урчит довольный продавец, вынимая акулу изо льда - мы ее взвесим и разделаем, все для вас, килограмм восемьсот, вот». «Нет!!! - стонет Тихон Борисович - ничего не делайте, отдайте так. Сколько я должен? - 240 бат, возьмите». И, схватив пакет с акулой, он бежит к океану, где тайские дети, играющие на пляже, будут с ужасом и отчаянием наблюдать, как 240 бат, вильнув хвостом, уходят в воду.
Зато кошачья акула расскажет всему океану, как лежала петрашевкой во льду, приговорённая к казни, как страшно ожидание смерти, как зачитан был приговор и преломлена шпага, но появился вдруг спаситель с птичьим носом и прыгающей походкой, чудесный Тихон Борисович.