й – происходит уже, кажется, необратимое превращение одних в бесспорное зло, других – в бесспорное добро, и именно это разделение, как всегда бывает, окажется определяющим для будущего, пусть даже в настоящем «все не так однозначно».
Кашин о сегодняшнем митинге и о роли проспекта Сахарова в новейшей истории родины.
Дорогие друзья, меня, видимо, зачем-то взломали или что-то в этом роде, я тут не силён, но какой-то крокодил рассылал от моего имени сообщения. Пароль я, конечно, сменил, а сообщения были смешные: «привет, как ты?». Я вообще-то на «ты» почти ни с кем не общаюсь, буквально с несколькими людьми на свете, незнакомым людям в месенджере никогда не пишу - словом, если увидите такой привет от Alexander Timofeevsky, смело шлите его нах. Знайте, мне это будет только приятно.
Апдейт. Тут знающие люди сообщают, что «привет, как ты?» - стандартная прелюдия к просьбе дать взаймы. С этим совсем просто. Я лет тридцать не брал в долг и не планирую этого делать впредь. От сумы и тюрьмы, конечно, но на сегодняшний день это абсолютно исключено. Так что просящего от моего имени шлите незамедлительно нах. И не забывайте добавлять волшебное слово «пожалуйста».
Мне тоже многое не нравится - ни в Навальном, ни в его парубках и девах, ни ваще, ни конкретно в московской истории. И голосовать за них я бы никогда не стал, на выборы бы не пошёл, провались они пропадом, те, кто правят, воры, и это ещё лучшее, что о них можно сказать, и те, кого не пускают навластвоваться всласть, станут такими же, как только войдут в обстоятельства, сольются с ними, мы это миллион раз видели, почему в миллион первый должно быть иначе? Воровство - гений места. И шлепать за них по бульварам, какого черта? А формат «возьмёмся за руки, друзья» - самый блевотный из возможных. Но! Но! Но! Власть в субботу била людей, лежачих, при всём честном народе, везде это жуткое видео, по ногам хрясь, и много раз, и с дикой остервенелостью, так в моем детстве зимой били ковёр, и на следующий день никто из начальства не выбежал, не прокричал «я не я, и палка не моя», нет, пошла писать губерния, что у них там в Европах и Америках ещё хуже, и что мы, стальной щетиною сверкая, искореним щас поползновения майдана. Наверное. Но будет много разных поползновений. Ведь стальная щетина vs. гуляющие даже меня толкает на бульвары, и я уже готов по ним шлепать, бегу туда, взявшись за руки, волосы назад.
Да, потрясающая фотография. Подглядывают за подписанием Версальского мира, отменившего прежний мир. Его больше не будет. Вот господина с тросточкой упразднили, а он даже не подозревает об этом, не знает, что подглядывает за собственным исчезновением.
Перепостил вчера великое стихотворение Тютчева «Пожары», сочиненное 150 лет назад, а сегодня читаю, что он тогда писал дочери: «...получил твое последнее письмо, проникнутое покоем и свежестью, а сейчас отвечаю на него из самого пекла. Это напоминает приведенный в Евангелии диалог между праведником, пребывающем на лоне Авраамовом, и грешным богачом, который из самой глубины геенны жалобно просит у него каплю воды. Я же прошу одного дуновения свежего воздуха; здесь задыхаешься не только от удушливой городской жары, но также и от дыма, которым окутан Петерб<ург>; его источают горящие вокруг, в нескольких верстах от города, торфяные болота, коим предоставляют гореть, ничуть не заботясь о прекращении пожара... Нам говорят, что впоследствии на этом месте будет прекрасная земля. Итак, потерпим ради будущего».
Вот она великая сила скрепы, полтора века прошло, а ничего не изменилось, лишь площадь, захваченная огнём, стала тысячекратно большей, но земле по-прежнему предоставляют гореть, ничуть не заботясь о прекращении пожара, и по-прежнему говорят, что на этом месте будет прекрасная земля, и по-прежнему надо терпеть ради будущего. Только Тютчева вокруг что-то не видать, да и писем теперь так не пишут.
Авиакомпания S7 снова стала «Сибирью»:
«Мы временно возвращаем своё историческое название – «Авиакомпания «Сибирь» – и запускаем инициативу по восполнению лесного массива. Наша цель – собрать средства для посадки 1 000 000 деревьев. Мы вернемся к бренду S7 Airlines после того, как будет собрана необходимая сумма.
С 1 августа мы будем отчислять 100 рублей на посадку деревьев с каждого проданного на сайте или в мобильном приложении авиабилета на рейсы по сибирским направлениям. Также и вы можете перечислить мили со своего счёта S7 Priority или пожертвовать любую сумму в фонд восполнения леса, минимальная сумма 100 ₽».
Ну вот, теперь на вопрос, есть ли в России гражданское общество, можно, наконец, отвечать утвердительно.
P.S. Мне тут умно возразили, что есть сметливые маркетологи. Наверное. Но такие маркетологи уже три четверти гражданского общества. Добрые дела должны быть выгодны, тогда добро перестаёт быть случайным и становится системным: чуда меньше, конечно, но портянок для ребят ощутимо больше.
Левада назвал первую десятку тележурналистов, за которыми следит народ. Половины из славного списка я в глаза не видел, Бог миловал, но первых двух знаю: это Владимир Соловьев с 23% и Андрей Малахов с 11%. Политический жулик вдвое опережает бытового скандалиста. Такая победа высокого над низким, абстрактного над обыденным. Вот она, наша духовность - византийская, русская, достоевская - на последнем этапе своего тысячелетнего пути.
На фестивале документального кино в Свияжске одним из удачных был польский фильм «Безусловная любовь» про эксцентричную морщинистую бабку, католичку и гомофобку. Бабку снимает ее внук, молодой режиссёр Рафал Лысак, который вместе с девушкой-оператором к бабке приезжает, за ней неотступно ходит, чтобы записать для вечности ее эскапады. Они всякий раз прекрасны, художественно затейливы и разнообразны, но тематически однотипны: бабка хочет, чтобы внук женился, вот есть девушка с камерой, почему не она? - главное, чтобы была жена, как у людей принято, как Господь велел и природа устроила. И бабка любыми доступными ей способами - словами, жестами, гримасами, криками, всеми доставшимися ей от жизни морщинами утверждает свою волю. Но она упирается в неодолимое обстоятельство, с которым даже бабке не справиться: внук - гей.
Понятно, что вся мирская правда, вся сила разума, да и просто закона, сегодня на стороне внука: это его физиология, его жизнь, его выбор, абсолютно правомочный в современном мире - с кем человек хочет, с тем и соединяется. Конечно, бабка кругом не права, но ей не нужна правда: она любит внука. Безусловная любовь это самый важный довод, не побиваемый козырь. «Ваша дама бита». Нет, эта дама никогда не бита.
Утверждение любви поверх всего, наперекор всему, против всякой логики - лучшее, что есть сейчас в искусстве, по-моему.
Храм сегодня был открыт как обычно. Он всегда открыт, и мы всегда всех пускаем. Пускать всех — наша обязанность. На то мы и храм. Поэтому сегодня мы не сделали ничего особенного и специального.
Когда в переулке появился ОМОН, к нам стихийно пришло довольно большое количество людей — наверно, больше сотни. В основном молодежь. Не уверен, но полагаю, что многие из них хотели найти у нас убежище. Кто-то пришел к нам, потому что ему просто было страшно. Кто-то боялся, что его задержат.
Люди проходили и через ворота, а кто-то, наверное, и перепрыгнул через церковный забор. Но для нас все это не так важно. Человек приходит в храм и всегда имеет право на то, чтобы его приняли с любовью. Независимо от его политических взглядов.
Это отец Иоанн из храма в Столешниковом переулке, совсем рядом с мэрией, сегодня он оказался в центре событий. Я очень люблю и о. Иоанна, и церковь Космы и Дамиана в Шубине, и хорошо знаю, как они прекрасны. Но это ещё не всем известно.
Я четвёртый день в Свияжске на кинофестивале, очень хорошем, но и без него тут немыслимая красота: монастыри и реки, и шири, и дали. И церкви, церкви, церкви. А интернет почти не ловит. И ничего не знаешь, кроме того, что будет в кино завтра и вокруг всегда, никаких подробностей, из которых состоит жизнь. Родина без них прекрасна.
Посмотрел «Дылду» 27-летнего Кантемира Балагова, автора «Тесноты»; новый фильм тоже великолепен, несмотря на дырки в драматургии, плевать на них, такая захватывающая тут режиссура и такой захватывающий нарратив поверх, помимо сценария - одними крупными планами, спертым дыханием, пятнами красного и зеленого, всем, что можно извлечь из тесноты, рассказана история про Ленинград 1946 года, про двух девочек-фронтовичек, про гибельность войны после победы, про разруху в душах, про связанность любви и смерти, про их неотличимость, про эрос как сиротство. Замечательно.
И сразу хочется четкой драматургии, выстроенного повествования, внятных мессиджей. А их нет. Это особенно видно, когда фильм вырывается из своей тесноты в чужой простор, и после нищей скученности возникает привольное богатство: одна из девочек пришла знакомиться с родителями жениха - в огромный сад, в огромный дом, в сплошной воздух.
Почему дом, откуда сад, кто хозяин, этот сталинский олигарх, партайгеноссе, сподвижник Жданова, а иначе не выходит; где он был несколько лет назад, сидел в окопе или хоть поблизости, или в мягком кресле жировал в блокаду, может быть и так, и эдак, и третьим образом, кто его жена, дама с собачкой, она из уничтоженных дворян, из разночинной русской интеллигенции, из старых большевиков, расстрелянных в 1937 или до сих пор людоедски здравствующих, может быть по всякому, но каждый раз это новая история, совершенно не похожая на предыдущую. Ни одной версии в фильме нет - просто сад, просто снег, просто дом с колоннами и борзой, просто сказка.
Теснота во многом одинаковая, а за просторным столом по-разному сидят, и прямота спин тоже различна. Здесь все вариативно.
От всей души желаю очень молодому и явно очень одаренному Кантемиру Балагову обжить вариативность так же вдохновенно, как он обжил тесноту. Тогда он станет великим режиссёром, у него для этого есть все основания.