ов. Есть сведения, что представители духовенства умели делать операции, даже брались за трепанацию черепа.
– Я не отрицаю траволечения, но…
– Но всякая медаль имеет оборотную сторону, – иезуитским тоном перебил меня Эрик. – Наперстянка помогает при больном сердце, но может и убить. Весь фокус в дозе: пять капель или пять литров. А насчет заговоров… Умение «заговорить» грыжу или зубную боль не редкость. Тут, в Киряевке, жила некая Антонина, к ней со всей Московской области ездили. Редкостных способностей была старуха. Она мне один раз приступ мигрени сняла – чего-то пошептала, дунула, плюнула, и боль ушла. Можно верить в знахарство, можно считать его мошенничеством, но оно существует. Панкрат сумел найти сильную колдунью, вот и весь ответ. Нина завтра проснется здоровой. Кстати, мы теперь можем спокойно идти в пещеру. Заклятие срабатывает лишь один раз.
– Почему? – шарахнулась к стене Арина. – И зачем туда шлепать?
– Там коллекция. Боже! – закричал Эрик. – Я только сейчас сообразил – книги! Они лежат в ящиках! Огромное научное богатство! Скорей, несите фонари! Нет, нет, опасно так сразу, свет может разрушить бумагу… О! О! О!
Продолжая кричать, Эрик опрометью бросился вон из комнаты.
– Немыслимо, – прошептала Арина.
Я закивала, потом подскочила в кресле, как укушенный змеей заяц.
– Куда делась колдунья?
– Она же давно умерла, – напомнила Арина.
– Знаю, – отмахнулась я, – имею в виду сегодняшнюю тетку со склянкой. Мы совсем о ней забыли! Кричали тут, требовали у Эрика объяснений, а следовало поговорить с дамой. Извини, при всем моем уважении к народной медицине, я не верю в призраки. Сюда приходила вполне живая женщина.
– Представим на секунду, – залязгала зубами Арина, – что папа сказал правду, и к нам заявился дух Софьи Скавронской. Но за каким чертом ему звонить в дверь? Насколько я помню из художественной литературы, всякие там демоны и иже с ними материализуются прямо в комнате, им никакие двери не помеха. А Скавронская позвонила, и она общалась с нами. Нематериальная субстанция не расположена к контактам. Хотя я не специалист, просто читала книги, в которых действуют призраки.
– Где бутылочка? – очнулась я.
– Какая? – продолжала дрожать Арина.
– С остатками лекарства. Хм, похоже, дух утащил с собой пустой пузырек, – вздохнула я. – Очень предусмотрительно. Наверное, у них там, в преисподней, можно сдать бутылки.
– Ты о чем?
– Полагаю…
Договорить мне не удалось – в комнату ворвалась Валентина, за ней вошла старушка в черном платке.
– Иконы нет, лба не перекрестить, – безо всякой агрессии констатировала она.
– Это Лариса, – зачастила домработница, – пусть она на Нину глянет.
– Лучше дождаться врача, – твердо сказала я.
– Боишься, что я глазами дырку прожгу? – прищурилась бабка.
– Нет, – не дрогнула я. – Посмотреть можно, но издали. Руками ее трогать нельзя. И будить Нину не дам, равно как и не разрешу поить ее всякими там снадобьями. Хватит нам глупостей.
Лариса склонила голову набок и изрекла:
– А ей не выпить даже воды, не то что снадобья. Плохая совсем. И не спит она вовсе, на тот свет отходит, через пару часов будет покойница. Я здесь не помощница. Могу молитву прочитать, да только у вас иконы нету. Принесите божье изображение, и я останусь. Не захотите – уйду.
Арина зарыдала. Я вскочила, схватила Валентину за плечи, встряхнула ее и велела:
– Немедленно уведи старую каргу!
– Охохоюшки… – не обиделась Лариса. – Сама утопаю. А насчет карги ты зря, никто вечно молодой не остается. Старость не грех. И предупредить вас я должна: не спит хозяйка, она без сознания. Ей помощь нужна, но не моя. Оставите ее так лежать – умрет.
– Валите обе отсюда! – пошла я вразнос. – Да что здесь происходит? Хоть один нормальный человек в доме есть?
Лариса глянула на меня из-под платка.
– Пойду, коли не понадобилась. Прощайте!
Не дожидаясь моего ответа, старуха шмыгнула в коридор.
Тут же раздался стук, шаги, и я с огромным облегчением увидела двух мужчин с железными ящиками в руках. До Киряевки наконец-то доползла машина, на которой, словно в издевку, красовалась надпись «Скорая помощь». Учитывая, что после моего звонка диспетчеру прошло больше трех часов, таких врачей только за смертью посылать.
Пока прибывшие осматривали больную, мы с Ариной, обнявшись, стояли в коридоре. Потом доктор крикнул:
– Родственников можно?
Я быстро вошла в спальню.
– Слушаю.
– Мы не знаем, куда ее девать, – сурово сказал врач.
– Что с мамой? – заплакала Арина, вошедшая за мной.
– Дай ей там чего-нибудь, – мрачно приказал врач фельдшеру.
Тот послушно вытащил из чемодана пузырек и протянул Арине.
– Выпейте и успокойтесь, – сказал он. – Только с водой.
– Нине совсем плохо? – спросила я, когда Арина ушла на кухню.
– Вы ей кто? – задал вопрос врач.
– Близкая подруга, – пояснила я, – думается, единственный нормальный человек в доме. Нина выживет?
– К сожалению, я не имею необходимого оборудования, чтобы уточнить диагноз, – ушел от прямого ответа врач, – но чем быстрее мы доставим больную в специализированную клинику, тем лучше.
– Сюда долго ехали, назад будет еще хуже, – заявил фельдшер. – Попрем по шоссе, оно однополосное, пробка до Никологорска.
– Больница хорошая, – перебил его врач, – но, увы, у нас плохо с оборудованием. Хирург, правда, золотые руки и акушер гениальный, к нему даже из Москвы рожать тянутся.
– Акушер Нине без надобности! – взвилась я. – Сделайте что-нибудь!
– Ну… помочь мы должны, – без особого энтузиазма вклинился в беседу фельдшер. – Петр Сергеевич, может, ей укольчик какой сделать?
Врач нахмурился, я ощутила себя анемоном в пустыне. Ну какой толк в такой скорой помощи? Три часа ехала по вызову, столько же проплюхает назад. И даже не в состоянии хоть чем-нибудь облегчить страдания больной.
– Сейчас! Сейчас! – закричала Арина, врываясь в комнату. – Ничего не колите! Очень близкий мне человек, Володя Королев, заведует отделением в клинике имени Родионова. Это огромная больница, слышали про нее?
– Конечно, – кивнул врач. – Вот у них небось все есть.
– Володя возьмет маму к себе и вылечит, – зачастила Арина, тыча пальцем в кнопки сотового. – Мама с ним даже встречаться не захотела, злилась, что Вова уже два раза разводился, но кто виноват, что ему стервы попадались? Вот как бывает, мама была против моих отношений с ним, а он ее спасет. И тогда мы поженимся… Вова! Алло! Случилось несчастье…
Я попыталась справиться с головокружением. Клиника имени Родионова – крупное лечебное учреждение, целый город, там огромное количество корпусов. Прав местный доктор, такая клиника, в отличие от сельской больнички, оснащена по последнему слову техники.
– Вова сказал: везите как можно скорей! – заорала Арина. – Живо, «Скорая», мы вам заплатим сколько хотите! Только едем в Москву!
– К завтрашнему утру как раз припрем, – вздохнул фельдшер. – Шоссе-то стоит. Хотя мы не прочь подработать…
– Что делать? – затряслась Арина. – Альтернативы нет, кладите маму на носилки!
И тут меня осенило.
– Вертолет! Он домчит Нину за считаные секунды!
Медики переглянулись.
– Круто, – хмыкнул фельдшер. – Но у нас нет летательного аппарата.
Теперь я схватилась за телефон. Только бы Макс ответил…
– Алло, – недовольно пробасил в трубку Полянский.
– Привет! – обрадовалась я. – Мне нужен твой вертолет.
– Отличное начало, – не замедлил съязвить бывший муж. – Не звонила год – и здравствуйте вам… Что случилось?
– Надо транспортировать в клинику больную женщину. Срочно!
– Надеюсь, у нее не чума?
– Инфаркт или инсульт. Это совсем не заразно. Макс, умоляю!
– Куда машину прислать? Диктуй адрес. Там есть площадка? – деловито спросил Полянский.
– Волейбольная? – не поняла я. – Зачем?
– Ну ёксель-моксель! Вертолету же сесть надо. На ровном месте.
– По дороге к деревне мы видели футбольное поле, – ожил врач.
– Есть! – закричала я. – Но не асфальт, просто лужайка. Записывай: деревня Киряевка.
– Сойдет, – согласился Полянский. – Сейчас он вылетит. Я, правда, собирался в Тверь, летчик уже крылья намылил…
– Макс! Я тебе этого не забуду!
– Звучит впечатляюще, – отметил Полянский. – Тащи свою бабу на поляну, по карте до тебя лету семь минут.
За определенную мзду доктор и фельдшер согласились сопровождать Нину до приемного покоя.
– Ужасно, – шептала Арина, глядя, как устанавливают носилки внутри вертолета.
– Нас назад привезут? – спросил доктор.
– Да, не волнуйтесь, – пробормотала я.
– Похоже, никто кроме меня особо и не волнуется, – вдруг жестко сказала Арина. – Отец куда-то умчался. Его как будто обрадовало то, что случилось с мамой. Он словно ждал несчастья! Еще этот призрак. Интересно, привидение оставило на дверном звонке отпечаток пальца? Если так, то оно человек. Что-то мне не нравится происходящее… Совсем. Даша!
Я вздрогнула.
– А?
– Мы улетаем! Спасибо, спасибо, спасибо!
– Ерунда, поторопись, – отмахнулась я.
Арина села около мирно спящей матери, мне места не нашлось, поэтому, проводив глазами быстро удаляющуюся в небе точку, я вернулась в Киряевку. Входить в дом к Лаврентьевым и разговаривать с Эриком мне не хотелось. Не было даже желания забирать свою сумку. Но в ней лежали ключи, права, паспорт, не говоря уже о косметичке. Я подняла руку, чтобы нажать на звонок, и внезапно замерла. Вспомнились слова Арины насчет отпечатков. Врачи не звонили, их привела Валя, проводив Ларису.