Я не успела ответить на ее вопрос – Валентина схватила меня за футболку и вплотную притянула к себе.
– Он, конечно, гад, – зашептала прислуга, – лентяй первостатейный, но умный. Книг пирамиды прочитал, магию знает, штучки-дрючки всякие изучал, старые бумаги листал, научился колдовать, сумел дух Скавронской вызвать!
– Ну это вряд ли, – пробормотала я.
Валентина оттолкнула меня.
– А как Эрик про заклинание узнал?
– Прочитал в дневнике Варваркина.
– И вход в тайник быстро нашел после встречи с духом, – загудела Валя. – До того столько лет зря по местности лазил, а здесь прямо на дуб вышел и пень обнаружил!
– Если долго работать над проблемой, рано или поздно набредешь на решение, – возразила я.
Валентина надулась.
– Нет. Ведьмачка точно приходила. Лариса так сказала.
– Кто?
– Матренкина. Я ведь к ней тут же побежала!
– Ты имеешь в виду старуху, которую сама же привела в дом Лаврентьевых, когда Нине стало плохо? А кто она такая?
– Лариса умеет дьявола изгонять, – объявила Валентина. – Она мне и мазь дала!
– Волшебную? – не вытерпела я. – Нанесешь смесь на тело и обретешь способность летать на метле?
– Дура, да? – окончательно потеряв вежливость, взвизгнула поломойка. – Че ты несешь? Матренкина в церкви старшая, ей батюшка ключи доверяет. С молитвой женщина живет, бесовщиной не занимается. Растирка была из аптеки, бабе Ларисе ее доктор от ожога выписал.
Я тоже рассердилась.
– Если можно, говори внятно. Зачем ты ходила к Матренкиной?
Валентина с опасением глянула на дверь и зашептала:
– Привидение на болоте точно было. Я видела его, как тебя. Очень близко оно стояло. У меня на руке мелкие точечки появились, как искрами кожу посекло, значит, в огне призрак явился. Ему так и положено приходить из ада, в сатанинских углях. Скавронская на костре мается, грехи свои искупает, в рай ведьму святой Петр не пустит, даст ей ключами от врат по носу.
Вся моя злость на жадную и глупую Валентину растаяла без следа.
– Да ты просто идиотка! Вот уж не предполагала, что с виду нормальная женщина верит в детские сказки!
– Сама ты кретинка! – оскорбилась Валя. – Ну сколько можно повторять? Был призрак в розовом платье. Эрик нашел заклинание, вызвал Софью, она ему про тайник сообщила. Знаешь, почему?
– Ну? – заинтересовалась я.
Валентина вскочила и убежала. Я даже удивиться не успела, а она уже примчалась назад и положила на стол толстенную книгу в темно-синей с красными прожилками обложке. Я прочла название. «Магия. Правда и ложь», автор Майя Водкина.
– Во! – чуть задыхаясь, пробасила домработница. – У хозяина бесовской литературы море! Он все читает, на бумажке самое важное записывает, закладки вставляет. Где же этот рассказ… Ага, нашла…
Корявый палец Вали ткнулся в раскрытую страницу.
– Если плохо видишь, я сама продекламирую, – сказала домработница и, не дожидаясь моего ответа, начала вещать:
– «Явление колдуний из загробного мира широко описано в специальной литературе. Людям свойственно пугаться при появлении тонкой материи, но, как ни странно, практически все свидетели описывают призраки ведьм одинаково. Сначала в помещении повисает резкий приторный запах. Не следует путать его с запахом серы, который сопровождает дьявола. Аромат привидения может кому-то даже показаться приятным. Минуты через две из мрака начинает бить огонь. Он холодный, но способен обжечь, правда, легко. Светящийся шар рассыпается на мелкие частицы, и перед человеком появляется дух ведьмы в самом соблазнительном виде. Колдунья сначала жалуется на жизнь, а потом предлагает земному существу сделку: она исполнит его самое заветное желание в ответ на поцелуй. Многие соглашаются на искушение, а зря. Колдунья не обманывает, она не может солгать, иначе не получит освобождения, поэтому высказанная чужая мечта воплотится в реальность, но в момент слияния губ к ведьме переходит часть энергии человека, и прислужница беса возвращается в материальный мир. Она превращается в молодую привлекательную женщину и вновь обретает земную жизнь. Увы, человек, побывавший в объятиях ведьмы, скоро умирает. Сначала у него выпадают клоками волосы, потом расшатываются зубы, начинается кровохарканье и сильное сердцебиение. Колдунья же часто находится вблизи медленно умирающего человека – она хочет допить остатки его праны». Ну как? Похоже?
Я потерла ладонью лоб. Некоторые «научные» книги похлеще детских страшилок про торт с розами и черную руку, которая из него высовывается, чтобы задушить девочку, которой мама сделала на день рождения милый подарочек.
– Можно посмотреть книгу? – попросила я.
– Нет! Еще запачкаешь, и Эрик поймет, что в его библиотеке рылись, – прижала к себе том Валя. – Тут написана чистая правда! Со мной так и случилось: сначала воняло, потом огонь полыхнул, баба в розовом явилась, а еще мне искрами кожу посекло, вот Матренкина мазилкой со мной и поделилась. Я ей правду выложила, и Лариса мне совет дала: не ходи, грит, Валька, на болото, иначе утащит тебя дух под воду, молитвы читай, постись, святой воды попей – и отпустит. Но только я ничего, кроме «Отче наш», не знаю, да и то не твердо слова произношу. Постеснялась бабке правду сказать, а Лариса по вере твердая, сразу про крест спросила, ношу али нет. Я ей крест показала, а про то, что слов не знаю, промолчала. Вдруг бабка помогать откажется?
– Вот почему ты за Матренкиной кинулась, когда женщина в розовом вошла в дом Лаврентьевых, – осенило меня.
Валя перекрестилась.
– Ага. Эрик Скавронскую из ада вытащил и про тайник узнал, а Софья около него теперь держится, ждет когда из профессора дух улетит.
Я решила вернуть обезумевшую поломойку к реальности:
– Какой смысл ведьме давать противоядие Нине?
– Не надо искать смысл в колдуньиных поступках, – филином заухала Валя. – Смерть по Киряевке ходит, летает над селом! За последнее время четверо на тот свет уехало: Анна Воронова, Фекла Хвостова, Анфиса Пузырева и Антонина Верещагина. Раз – и померли! Без колдуньи не обошлось, она ихнюю кровь высосала, а потом к Лаврентьевым пришла. Нине-то че она поднесла? Эрик про лекарство талдыкал, да только в пузырьке яд оказался. Страшный! Дьявольский!
Я потрясла головой.
– И сколько лет было умершим женщинам?
– За восемьдесят, – охотно ответила Валя.
– Думаю, смерть их приключилась от старости.
– Нет, это ведьма бушует, – не сдалась Валя. – Матренкина-то в магазине вдруг сказала: «Осторожно, люди! Вон старухи на тот свет ушли. Не приближайтесь к холму, там местность проклятая. Не рвите траву! Из источника не пейте!»
Я встала.
– Где живет Матренкина?
– Выйдешь из ворот, бери левей, последний дом за колодцем, ставни у него бордовые, – словоохотливо пояснила Валентина.
Изба Матренкиной стояла незапертой.
– Есть тут кто? – закричала я, входя на небольшую терраску, заставленную разнокалиберной мебелью. Ничего примечательного в интерьере не было – пара табуреток, стул, стол и диван, на котором горой валялись глянцевые женские журналы и издания по садоводству.
– Сука! – заорали из дома. – Кто тебя просил? Ты мне жизнь поломала!
– Ничего, – подключился к визгу громкий, но спокойный голос, – он уехал и ладно, невелика потеря.
– Я его люблю!
– Другой встретится.
– Сволочь! Хочу жить с Павлухой!
– Ну и на здоровье.
– А ты моего жениха изуродовала, гадина!
– Сейчас по губам получишь, не ругайся под иконами.
– Тьфу, тьфу, вот твоим доскам, чтоб они сгорели!
Я невольно попятилась в сторону продавленного и потертого черного кожаного дивана, новинки мебельной промышленности тридцатых годов прошлого века. Это было весьма кстати. Покосившаяся дверь, ведущая внутрь пятистенки, резко распахнулась, на террасу выбежала вульгарно размалеванная девица в супер-мини юбке, обтягивающей майке и белых лаковых сапогах-ботфортах на спицеобразных каблуках. Звякая дешевыми браслетами, безостановочно матерясь и распространяя запах псевдофранцузской парфюмерии, красотка схватила табуретку и с размаху швырнула ее в окно. Жалобно дзынькнув, стекло рассыпалось на мелкие осколки.
– Что ж ты творишь, иродова дочь? – запричитала Матренкина, выходя следом.
– Это только начало! – азартно пообещала девушка. – Вернусь и подожгу тебя, суку, будешь со своим батюшкой в навозной куче спать. Там тепло, к вони привыкнешь!
Красавица смачно плюнула на пол и убежала.
– Нет, ты видела? – всплеснула руками Лариса. – И как с такой бороться?
– Надо участкового позвать, – предложила я. – Пусть составит протокол, имел место факт откровенного хулиганства.
Матренкина взяла стоявший в углу веник.
– Охо-хо, грехи мои тяжкие… На внучку жаловаться не пристало, сама ее накажу. Еще понадобится ей бабушка, прибежит денег просить!
– Это ваша внучка? – поразилась я.
– Наташка, – кивнула старуха. – Без отца росла, ремня не пробовала.
– За что же она так на вас обозлилась? – продолжала недоумевать я.
Лариса неожиданно рассмеялась и села на табурет.
– Приехала погостить, да не одна, с женихом на мотоцилке. Кабан страшный! Волосы до плеч, бородища лопатой, весь в железных перстнях, на шее крест висит огромадный, сам в черном. И курит, и пьет, и за девками ухлестывает. В Киряевке молодых нет, зато в Лаптевке и Уськине полным набором малина. И что же Павлуха придумал? Вечером Наташке стакан выпивки нальет – пей, невеста, до дна за наше будущее семейное счастье! Натка хлобысь и на бок. Спит, сопит, а будущий муж через окошко на мотоцикл и гульбанить!
– Мда, – крякнула я, – некрасиво.
– Я бы в их жизнь не полезла, – вздохнула Матренкина, – но слух побежал нехороший, про отца Иоанна. Он святой человек! Матушка у него приболела, в больнице лежит, так он к жене каждый вечер ездит. А у батюшки мотоцикл, борода, и он тоже в темное одевается. И начал народ шуметь, мол, матушка в клинике, а муж ее по девкам шастает. Видят же: мотоцикл несется, рулит им мужчина с волосами, крест на гру