– Не ваше дело, – насупился Сергей.
– Еще как мое! – обозлилась я. – Слушай внимательно:
Узнав про отпечаток на дверном звонке, Сергей притих, а я продолжала допытываться:
– Ты сделал копию из латекса? Пойдешь соучастником преступления, доказывай потом, что не верблюд. Дмитрий Сергеевич совершил преступление, изуродовал тело Софьи Скавронской, а ты пользуешься ее пальцем: Это целый букет статей уголовного кодекса!
– Ой, не надо, а? – словно нашкодивший малыш, заюлил парень. – Это просто шутка. Ну ладно, согласен, глупая. Мы бедные, а заработать охота…
– Давай заключим сделку? – предложила я. – Ты рассказываешь мне про мизинец, отвечаешь на мои вопросы, и мы расходимся в разные стороны. Кстати, единорог великолепен, я готова его купить.
Сергей вытащил сигареты.
– Дед Скавронскую ненавидел. Он злой человек. Когда я родился, он уже на пенсии сидел и головой чуть тронулся.
Я опустилась на продавленный стул и сосредоточилась на его рассказе.
Маленький Сережа не придавал историям деда большого значения. Вернее, считал их увлекательными сказками. Дмитрий Сергеевич маялся от скуки, поэтому пытался строить домашних. В особенности доставалось маме мальчика, тихой Анюте, но она никогда не огрызалась на старика. Иногда, правда, тяжело вздыхала и произносила:
– Господи, дай сил терпеть ирода. Ну зачем мама, умирая, взяла с меня обещание не бросать отчима?
Дмитрий Сергеевич самодурствовал по полной программе, но Сергей любил его – дед не обижал мальчика. Можно сказать больше: если бывший тюремщик и любил кого-то, так только своего внука.
Вечером, когда Сережа лежал в кровати, Дмитрий Сергеевич входил в детскую, вынимал из кармана липкий леденец или карамельку, совал ребенку и предлагал:
– Хочешь про жизнь расскажу?
Мальчик кивал, и дед заводил истории, в которых было все: враги за колючей проволокой, храбрые солдаты, которые расстреливали негодяев, злая ведьма, обманывавшая девушек.
– Деда, – шепотом спрашивал Сережа, – а ты колдунью убил?
– Не хочу врать, внучек, она сама померла, но я лишил ее возможности в чужое тело переселиться.
– Как?
– Руку отрубил, – гудел старик. – Чирик ножичком, и готово.
– Страшно! – пугался Сережа.
– Не трусь, – приказывал дед, – вырастешь, солдатом станешь, а они никого не боятся.
Мало-помалу история про ведьму обрастала новыми подробностями. Выяснилось, что жуткая колдунья обитала в соседней квартире, что там до сих пор живет ее родная внучка и что нужно плевать в сторону Вероники.
Наученный дедом, Сергей один раз написал на двери Скавронской непечатное слово. Вероника позвонила Анюте, та надавала отпрыску затрещин, сунула ему ведро с тряпкой и велела:
– Три, пока не отмоешь.
– Она ведьма, – уперся мальчик, – а колдуньи мата боятся.
– Не пори чушь! – возмутилась Анюта.
И тут двенадцатилетний Сережа выложил сведения, полученные от Дмитрия Сергеевича.
Разразился феерический скандал. Впервые Анюта налетела на отчима чуть ли не с кулаками:
– Забил ребенку голову зэковскими сказочками!
– Это правда! – рубанул дед.
– Хватит про соседей небылицы выдумывать!
– Она была ведьмой. Я ей палец отрубил, чтобы не ходила сюда привидением.
– Дурак! – не выдержала Анюта.
– Не веришь? – засверкал глазами старик.
– Конечно, нет, – прозвучало в ответ.
– Ща удостоверишься, – хмыкнул Дмитрий Сергеевич и кинулся в свою спальню.
Трудно передать словами ужас матери и сына, когда дед притащил и плюхнул на стол стеклянную банку, в которой лежал… человеческий мизинец.
– Сам его отчекрыжил, – победно сообщил старик. – А один умелец по моей просьбе его законсервировал. Можете полюбопытствовать, палец совсем как живой!
Анюта завизжала и убежала, а Сергей ощутил прилив гордости: вот какой у него дед! Была ведьма-то, а он ее наказал.
Спустя пару лет Дмитрий Сергеевич впал в маразм, за ним потребовался уход. В семье подрастала маленькая Тереза, у Анюты, тащившей без мужа двух отпрысков, хронически не хватало денег. Семья перебивалась с хлеба на воду.
Один раз к Анюте прибежала подруга Лена вся в слезах и стала жаловаться на мужа-козла, который ушел к любовнице. Сережа, уже тогда увлекавшийся латексными поделками, мастерил очередную маску, слушая обрывки беседы, доносившиеся из кухни.
– Сукин кот! Как его вернуть?
– Сходи к бабке, пусть заговорит.
– Где ж умелую ведьму найти?
– По объявлениям пошарь.
– Ой, ой, плохо мне! Так плохо! – зарыдала Лена.
И тут Сергея осенило. Он вышел из комнаты и сказал:
– Тетя Лена, я вам помогу.
– Чем, детка? – вытирая слезы, спросила Лена.
– Верну дядю Колю. В нашей семье хранится волшебный палец настоящей ведьмы. Я сделаю его копию, отдам вам, и ваш муж вернется.
– Лучше помолчи! – рассердилась Анюта.
– Нет уж, пусть говорит, – заинтересовалась Лена.
И Сережа выдал историю, продемонстрировав под конец мизинец. Лена завизжала, но поделку заказала. Через шесть дней дядя Коля явился к жене с повинной головой. Сергей получил гонорар, который весь до копеечки отдал обалдевшей маме, а слух об удивительном пальце медленно, но верно пополз по Москве.
Глава 27
– Понятно, – сказала я, – со временем ты отшлифовал эту историю, придумал обряд с зеркалами, иконой и свечами. Отлично!
– Нам деньги нужны, – огрызнулся парень. – Кстати, палец работает. Не пойму, почему, но действует. Купит человек мизинец, у зеркала посидит – и бац, его желание сбывается. Людей ведь не обманешь, не зря же они ко мне прут!
– Замечательный бизнес, – процедила я сквозь зубы. – А теперь припомни фамилии своих клиентов за нынешний год.
Сергей закинул ногу на ногу.
– Назвать тех, кто покупал мизинец? – переспросил он.
– Да, – подтвердила я.
– Это невозможно.
– Почему?
– Я их не помню.
– Не ведешь учета?
Парень пожал плечами.
– Нет. А зачем? Человек деньги заплатил и ушел.
– Где ты ищешь дураков на свой товар? – Я решила заехать с другой стороны.
Сергей скрестил руки на груди.
– Получается, что и вы дура, раз палец приобрели.
– Лучше отвечай на вопрос, а то плохо будет, – пригрозила я. – Для начала я пойду в налоговую инспекцию и настучу на тебя. Не приходило в голову, что ты занимаешься незаконной торговой деятельностью и не платишь отчисления государству?
– Ничего плохого я не делаю, – испугался мошенник, – даже наоборот, людям облегчение даю. Судьба у них в лучшую сторону меняется.
– Откуда ты знаешь?
– Рассказывают.
– Кто? – дожимала я скользкого, словно мокрое мыло, собеседника.
– У меня с народом то густо, то пусто, – неожиданно стал откровенничать Сергей. – Порой три человека за вечер придут, а иногда два месяца голяк. Вот я и даю объявления в газетах. Но случается, что мне своих друзей-знакомых присылают те, кто уже купил мизинец. Тогда люди прям с порога заводят: «Дайте волшебное средство, как Наташке-Машке-Таньке, она на шикарную работу устроилась». Или про удачное замужество сообщают, исцеление от болезней…
– Прямо не палец, а шагреневая кожа, – фыркнула я. – Только она была многоразовая, лишь уменьшалась с каждым желанием.
– Латекс сильно на кожу смахивает, – согласился Сергей, абсолютно не знакомый с творчеством Бальзака. – Я придумал ноу-хау – добавку в массу. Она в руках быстро нагревается, и кажется, что палец совсем настоящий.
Я передернулась и подытожила:
– Из твоего рассказа следует, что своих клиентов ты не знаешь.
– Паспорта не спрашиваю, квитанций не заполняю, – с легкой издевкой сообщил «бизнесмен». – Некоторые сами представляются, имя называют, но я его тут же забываю. Да и что помнить-то? Смешно, ко мне все Тани Ивановы заваливаются. Хоть бы пооригинальней врали!
– Женщин больше, чем мужчин?
– Ваще одни бабы.
– Можешь описать внешность той, что приходила последней?
Сергей призадумался.
– Э… э… волосы, глаза… губы… ничего особенного.
– Блондинка?
– Ну… нет.
– Брюнетка?
– Не-а.
– Шатенка? – упорствовала я.
– Серая, как мышь, – заявил парень, – а больше и сказать нечего.
Я приуныла, но решила не сдаваться.
– Значит, клиенты приходят через знакомых и по объявлению.
– Верно, – зевнул Сергей.
– А где, так сказать, оригинал пальца?
– У деда в тайнике под подоконником, он его там хранит.
– До сих пор?
– Ну да, – кивнул Сергей. – Пока Дмитрий Сергеевич жив, мизинец трогать нельзя, а то дедушка совсем взбесится. У него этот палец – прямо больное место. Старикан такой злой стал! Еще хуже, чем раньше. Он от меня иногда удирает. Я вам уже рассказывал. Но дальше подъезда не уходит. Выскочит на первый этаж, сядет за стол и к какому-нибудь человеку пристанет. Причем может вначале нормальным показаться. К примеру спросит: «Куда идете?», и человек начнет объяснять. Вот тут его Дмитрий Сергеевич как схватит, да заорет: «Расстрелять! К стенке! Скорей! Конвой сюда! Отрубить пальцы!» Прямо глючит его на мизинце.
Я вспомнила свое общение с милым дедулей и тихо сказала:
– В старости вылезает то, что заложено с молодости. Очень прошу, попытайся вспомнить последних клиентов.
– Хоть убейте, не сумею.
– Я заплачу!
– Не поможет.
– Тысячу евро!
Сергей встал.
– Деньги мне нужны, но врать не хочу. Может, вам моя идея с мизинцем и не нравится, но только я много думал, что в массу добавить, как потом палец раскрасить, над легендой кумекал. Я мизинцы сам делаю, и процесс этот не очень простой. А люди в чудеса верят. Получается, я им помогаю и деньги не зря получаю. Но за брехню не возьму, у меня такая принципиальная позиция. Я не обманщик, не мошенник, который ради денег с три короба вранья накрутит. Честное слово, не помню клиенток. Они все одинаковые какие-то – толстые, в очках, на башке солома, в голове тупость. «Сыночек, муж к другой ушел! Поможет ли твое колдовство?» Дуры! На себя бы в зеркало посмотрели! Чудо, что мужик еще пять лет назад не сбежал от такого страшилища. Они ж хуже компьютерного вируса!