На сей раз не было ни фургона экспертов, ни Купера, но между полицейской машиной и фургоном из морга затесался симпатичный серебристый “БМВ” Снайпера. Дом шестнадцать снова огораживала полицейская лента, за которой приглядывал здоровяк в штатском – судя по костюму, один из ребят Снайпера. Что бы ни случилось с Кевином, это явно был не сердечный приступ.
Болотный придурок меня проигнорировал – и правильно сделал. На ступенях дома восемь стояли Джеки, ма и па. Ма и Джеки ухватились друг за друга; казалось, если одна из них шевельнется, обе рухнут. Па яростно затягивался сигаретой.
Когда я подошел, их взгляды медленно сфокусировались на мне – ни проблеска узнавания, словно они никогда раньше меня не видели.
– Джеки, что случилось? – спросил я.
– Ты вернулся, – сказал па. – Вот что случилось.
Джеки стальной хваткой вцепилась в отвороты моей куртки и с силой уткнулась лицом мне в плечо. Я поборол желание отпихнуть ее.
– Джеки, лапушка, – мягко сказал я. – Продержись еще немного ради меня. Расскажи.
Ее затрясло.
– Ох, Фрэнсис, – произнесла она тихим, потрясенным голосом. – Ох, Фрэнсис… Как?..
– Я понимаю, лапушка. Где он?
– За шестнадцатым домом, – мрачно сказала ма. – В саду. Все утро под дождем.
Ма тяжело опиралась на перила, и ее голос звучал хрипло и сдавленно, словно она прорыдала несколько часов, но острые глаза были сухи.
– Мы хоть примерно представляем, что произошло?
Никто не ответил. Ма жевала губы.
– Ладно, – сказал я. – Но мы на сто процентов уверены, что это Кевин?
– Да, мы уверены, херов ты тупица! – выпалила ма, с трудом сдерживаясь, чтобы не треснуть мне по физиономии. – Думаешь, я родного ребенка не узнаю? Ты что, совсем умом рехнулся?
Мне захотелось столкнуть ее с крыльца.
– Ясно. Понятно. Кармела едет?
– Кармела едет, – ответила Джеки. – И Шай едет. Он должен только… должен… должен… – Она не смогла договорить.
– Он ждет, чтобы босс пришел последить за магазином, – сказал па, бросил окурок через перила и глядел, как он тлеет у подвального окна.
– Хорошо, – сказал я. Ни за что не оставил бы Джеки с этими двумя, но они с Кармелой могли присмотреть друг за другом. – Незачем вам дожидаться на холоде. Идите в дом, выпейте чего-нибудь горячего, а я попробую что-нибудь узнать.
Никто не двинулся с места. Я как можно бережней отцепил пальцы Джеки от своей куртки и, оставив всех троих стоять на крыльце, двинулся к дому шестнадцать. Меня провожали десятки немигающих глаз.
– Детектив Кеннеди на заднем дворе. Прямо вниз по лестнице и наружу, – сказал здоровяк, едва взглянув на мое удостоверение. Его предупредили, что я появлюсь.
Подпертая задняя дверь пропускала в подвал и на лестницу косой луч мрачного серого света. Четыре человека в саду напоминали гротескную живую картину или наркотический трип. Крепкие парни из морга в белоснежных одеждах терпеливо ждали, опершись на носилки, среди высоких сорняков, разбитых бутылок и толстых, как канаты, стеблей крапивы; Снайпер, поразительно четкий в хлопающем на ветру черном плаще на фоне обшарпанной кирпичной стены, присел на корточки, склонив голову с прилизанной шевелюрой и вытянув руку в перчатке; а Кевин… Он лежал на спине головой к дому, неестественно вывернув ноги. Одна рука покоилась на груди, другая, скрученная, оказалась зажата под телом. Голова была неестественно запрокинута, лицо отвернуто от меня; вокруг в грязи темнели большие пятна неправильной формы. Белые пальцы Снайпера аккуратно копались в карманах джинсов Кевина. Ветер пронзительно, бешено свистел над стеной ограды.
Снайпер сначала услышал меня, а может, и почуял: он поднял взгляд, отдернул руку от Кевина и выпрямился.
– Фрэнк, мои соболезнования, – сказал он, подходя ко мне, и начал стягивать перчатку, чтобы пожать мне руку.
– Я хочу на него посмотреть.
Снайпер кивнул и отошел в сторону. Я опустился на колени, в грязь и траву, рядом с телом Кевина.
Смерть изменила его лицо – щеки и рот ввалились; он выглядел на сорок лет старше своего возраста. Щека, обращенная к небу, была абсолютно белой, на другой, соприкасавшейся с землей, уже темнели трупные пятна. Из носа тянулась нитка засохшей крови, между приоткрытыми губами виднелись выбитые передние зубы, волосы свалялись и потемнели от дождя. Одно веко чуть нависло над затуманенным глазом – получилось плутоватое, глупое подмигивание.
Меня словно толкнули под огромный низвергающийся водопад; мощь водной массы вышибала дух.
– Купер. Нужен Купер, – сказал я.
– Он уже был.
– И что?
Короткое молчание. Парни из морга переглянулись.
– По его словам, твой брат либо умер от перелома черепа, либо сломал шею, – наконец сказал Снайпер.
– Как?
– Фрэнк, ребятам пора его забирать, – мягко сказал Снайпер. – Пойдем в дом, там поговорим. О нем позаботятся.
Снайпер потянулся было к моему локтю, но вовремя поостерегся. Я последний раз взглянул на лицо Кевина – на пусто подмигивающий глаз, на черную струйку крови, на слегка изогнутую бровь, которую каждое утро первым делом видел рядом на подушке, когда мне было шесть лет.
– Ладно, – помедлив, сказал я и повернулся, чтобы уйти.
Вслед мне донесся тяжелый рвущийся звук: ребята расстегнули мешок для трупа.
Не помню ни как я вернулся в дом, ни как Снайпер вел меня вверх по ступеням, чтобы я не мешался парням из морга. Детские закидоны вроде бокса со стеной тут не годились; от ярости я на минуту словно ослеп. Когда зрение прояснилось, мы были на верхнем этаже, в одной из задних комнат, которые мы с Кевином обходили в субботу. В комнате было светлее и холоднее, чем я помнил: кто-то поднял нижнюю половину грязного окна, впустив поток ледяного света.
– Ты в порядке? – спросил Снайпер.
Мне отчаянно требовалось, чтобы он поговорил со мной как с копом, чтобы припечатал этот невообразимый кошмар скупым канцеляритом предварительного отчета.
– Что у нас есть? – надтреснуто спросил я. Голос прозвучал сухо и странно.
Несмотря на все свои возможные недостатки, Снайпер один из нас. Он понял, кивнул, прислонился к стене и приготовился рассказывать.
– Твоего брата последний раз видели сегодня ночью примерно в одиннадцать двадцать. Он, твоя сестра Джасинта, твой брат Шеймус, твоя сестра Кармела с семьей, как обычно, поужинали у твоих родителей, – останови меня, если я говорю то, что тебе уже известно.
Я покачал головой:
– Продолжай.
– Около восьми часов Кармела и ее муж повезли детей домой. Остальные еще какое-то время посидели – смотрели телевизор и разговаривали. Все, кроме твоей матери, выпили за вечер по нескольку банок пива; все сходятся на том, что мужчины были в подпитии, но точно не пьяны; Джасинта выпила только две. Кевин, Шеймус и Джасинта ушли от твоих родителей вместе сразу после одиннадцати. Шеймус поднялся к себе в квартиру, а Кевин проводил Джасинту по Смитс-роуд до угла с Нью-стрит, где у нее была припаркована машина. Она предложила подвезти его, но он сказал, что хочет проветрить голову. Джасинта предполагает, что он собирался вернуться той же дорогой, то есть по Смитс-роуд мимо поворота на Фейтфул-Плейс, потом срезать через Либертис и дойти вдоль канала до своей квартиры в Портобелло, но подтвердить это она, разумеется, не может. Он подождал, пока она сядет в машину, они помахали друг другу, и она уехала. Последний раз она видела Кевина, когда он пошел назад по Смитс-роуд. Это наше последнее подтвержденное свидетельство.
К семи Кевин сдался и перестал мне названивать. Я так последовательно его игнорировал, что он решил больше не пробовать и попытался разобраться с какой-то проблемой своей собственной безмозглой персоной.
– Вот только домой он не пошел, – резюмировал я.
– Похоже на то. Строители сегодня работают по соседству, так что сюда никто не заходил до позднего утра, когда два мальчика – Джейсон и Логан Хирны – пришли поглазеть на подвал, выглянули в окно между пролетами и нарвались. Им тринадцать и двенадцать лет, и почему они не пошли в школу…
– Лично я рад, что не пошли, – сказал я.
Четырнадцатый и двенадцатый дома пустуют, никто не заметил бы Кевина из окна задней комнаты. Он мог пролежать там несколько недель. Я видел трупы, пролежавшие так много времени.
Снайпер виновато покосился на меня, чувствуя, что его занесло.
– Да, действительно, – сказал он. – В общем, они сделали ноги и позвали мать, а та вызвала нас и, похоже, половину соседей. Также миз Хирн узнала в покойном твоего брата и известила твою мать, которая его официально опознала. К сожалению, ей пришлось увидеть тело.
– У мамы закаленный характер, – сказал я.
За моей спиной, где-то внизу, послышался глухой звук удара, кряхтение и скрежет – ребята из морга протискивали носилки по узким проходам. Я не обернулся.
– По мнению Купера, ориентировочное время смерти – около полуночи, плюс-минус два часа. Учитывая показания твоих родственников и тот факт, что твоего брата нашли в той же одежде, в которой он, по описаниям, был вчера вечером, думаю, можно предполагать, что, проводив Джасинту до машины, он отправился прямо на Фейтфул-Плейс.
– И что было потом? Как, мать твою, кончилось сломанной шеей?
Снайпер вздохнул.
– По какой-то причине твой брат пришел сюда, поднялся в эту комнату и каким-то образом выпал из окна. Если тебя это утешит, Купер утверждает, что смерть, скорее всего, наступила почти мгновенно.
Искры вспыхнули перед глазами, словно меня шарахнули по голове. Я взлохматил волосы.
– Нет. Какая-то бессмыслица. Он мог упасть со стены сада – с одной из стен… – На секунду я смешался и увидел, как шестнадцатилетний Кевин зайцем скачет через ограды в погоне за наливными грудками Линды Дуайер. – Упасть отсюда – бессмыслица.
Снайпер покачал головой:
– Высота стен с обеих сторон – шесть, максимум семь футов. Купер утверждает, что, судя по травмам, высота падения составила около двадцати. Траектория – вертикально вниз. Он выпал из этого окна.