Я чуть улыбнулся ей.
– И на тебе он остановился не сразу?
– Я тогда совсем девчонкой была. Когда он начал подбивать клинья к Тэсси О’Бирн, мне всего пятнадцать было – фигурой похвастать не могла, не красилась, ни о чем понятия не имела, не то что нынешние пигалицы, которые в двенадцать выглядят на все двадцать… Я все старалась попасться ему на глаза, когда он утром на работу шел, но он на меня даже не глядел, все с ума сходил по Тэсси. И ей он нравился больше других.
Раньше я обо всем этом ни слова не слышал, и Джеки наверняка тоже, иначе давно бы разболтала. Ма не из тех, кто охотно изливает душу; спроси я об этом неделей раньше или неделей позже и ничего бы не добился. Смерть Кевина оставила глубокую кровоточащую рану. Приходится играть тем, что есть.
– Так почему они расстались? – спросил я.
Ма поджала губы.
– Если взялся чистить серебро, чисть как следует. В щелки залезай. Что толку, если мне за тобой все придется переделывать.
– Прости. – Я принялся выказывать еще большее усердие.
– Я не говорю, что твой па был святым праведником, – сказала ма, помолчав. – Тэсси О’Бирн – та еще бесстыдница, но тут они были одним миром мазаны.
Я ждал, рьяно натирая серебро. Ма поймала меня за запястье и потянула руку к себе, чтобы проверить блеск рамки; потом нехотя кивнула и отпустила руку.
– Так-то лучше. В те времена все было иначе. Мы хоть какие-то приличия соблюдали и не прыгали на все, что движется, только потому, что так в телике делают.
– Па оприходовал Тэсси О’Бирн в телике? – поинтересовался я и получил удар по руке.
– Нет! Ты вообще слушаешь, что я тебе рассказываю? Они оба и по отдельности были шальные, а вместе еще больше друг друга баламутили. Как-то летом твой па одолжил у друга машину и повез Тэсси в Пауэрскорт на все воскресенье, водопад посмотреть. Только на обратном пути машина сломалась.
Или такова была версия папы. Ма посмотрела на меня со значением.
– И?.. – спросил я.
– И они остались там! На всю ночь! Тогда ведь мобильных не было, позвонить и механика вызвать они не могли, не могли даже сообщить кому-нибудь, что случилось. Собрались было идти пешком, но поломка-то приключилась на проселке, где-то в Уиклоу, а уже темнело. Они заночевали в машине, а наутро мимо проезжал фермер, они прикурили машину от его аккумулятора. Пока они добрались домой, все уже решили, что они с концами укатили.
Ма повернула серебряную безделушку к свету – проверить, что очищено идеально, и потянуть время; она всегла отличалась пристрастием к театральным приемам.
– Так вот. Твой па всегда говорил мне, что спал на переднем сиденье, а Тэсси – на заднем. Сама я не знаю, но Фейтфул-Плейс думала иначе.
– Кто бы сомневался… – сказал я.
– В те времена девушки с парнями ночь не проводили. Только потаскухи. Я не знала ни одной девушки, которая блудила бы до замужества.
– Странно, что они после этого не поженились, чтобы спасти ее репутацию.
Ма приблизила ко мне лицо.
– Как по мне, твой па и женился бы, он прямо на ней помешался, чертов идиот, – презрительно сказала она. – Но О’Бирнам он не годился – они всегда много о себе воображали. Отец Тэсси и ее дядья чуть дух из Джима не вышибли; я на следующий день его еле узнала. Ему запретили и близко к ней подходить. Сказали, что он уже достаточно натворил.
– И он послушался, – сказал я.
Мне это очень нравилось. Звучало ободряюще. Меня Мэтт Дейли со своими дружками мог бы хоть до полусмерти избить, а я, едва выйдя из больницы, на всех парах захромал бы к Рози.
– У него не было особого выбора, – чопорно и удовлетворенно заявила ма. – Прежде отец Тэсси чего только ей не спускал – и гляди, к чему это привело, но после того случая запретил ей за дверь высовываться, разве что на работу, да и туда сам провожал. Трудно его винить, эта их выходка в притчу во языцех превратилась. Малолетняя шпана кричала оскорбления ей вслед, старики ждали, что у нее пузо набухнет, половине подруг не разрешали с ней даже разговаривать, чтобы она их тоже в шлюх не превратила. Отец Хэнрэтти прочитал проповедь о том, что из-за блудниц страна наша вырождается и что не за это умирали мужчины в шестнадцатом. Имен он, правда, не называл, но все поняли, о ком он. Так Тэсс хвост и прижали.
С расстояния почти в полвека я мысленно увидел это пиршество стервятников: бешеная истерия, двойной выброс адреналина – Фейтфул-Плейс почуяла запах крови и устремилась в атаку. Вполне вероятно, что именно эти недели заронили семена безумия в рассудок Тэсси Дейли.
– Еще бы… – сказал я.
– Так ей и надо! Пусть знает, что к чему. Как с парнями путаться – она первая, а профурсеткой, значит, ее величать не смей! – Ма выпрямилась и напустила на себя добродетельный вид. – С Мэттом Дейли она начала встречаться сразу после того – он ее годами глазами-то поедал, но она на него ноль внимания. А тут пригодился. Мэтт был приличным парнем, и отец Тэсс не возражал, чтобы она с ним гуляла. Только с ним ее и выпускали из дома.
– Так вот за что па взъелся на Мэтта Дейли? За то, что девушку увел?
– По большей части. Да они и с самого начала друг другу не нравились. – Ма положила какую-то серебряную штуковину в ряд с тремя такими же, смахнула с ее краешка пылинку, достала из приготовленной груды вычурную елочную игрушку. – Мэтт всегда завидовал твоему па. Твой па был в тыщу раз красивей Мэтта и гораздо популярнее – не только у девчонок, парни тоже считали его ого-го, такой он был весельчак… А Мэтт был мелким занудой, ни рыба ни мясо.
В ее голосе переплелись отзвуки давнишней победы, горечи и злорадства.
– Значит, когда Мэтт получил девчонку, это только растравило рану?
– Этого Мэтту показалось мало! Твой па пытался устроиться в “Гиннесс” водителем. Ему сказали, что работа, считай, его – вот только прежний водитель уволится. Но Мэтт Дейли там тогда уже несколько лет работал, а еще раньше – его отец; у него были связи. После всех этих дел с Тэсси Мэтт пошел к мастеру и сказал, что Джимми Мэкки не годится для “Гиннесса”, а за каждое место по двадцать парней боролись. Баламуты им на заводе были не нужны.
– И так па стал штукатуром?
– Это мой дядя Джо его в ученики пристроил. Мы обручились вскоре после всей этой свистопляски с Тэсси. А раз мы собирались завести семью, твоему па нужна была профессия.
– Ты времени не теряла.
– Появился шанс, и я им воспользовалась. К тому времени мне семнадцать стукнуло, мальчишки засматриваться стали. А твой па… – Ма сжала губы ниточкой, ввинтилась тряпкой во впадинки елочной игрушки и, помолчав, с вызовом добавила: – Я знала, что он еще сохнет по Тэсси…
На долю секунды я увидел девчонку с выпяченным подбородком, которая глядит на бедового Джимми Мэкки в это самое кухонное окно и думает: “Мой!”
– Но меня это не волновало. Я думала, что смогу все изменить, как только заполучу его. Желания у меня были скромные; я была не из тех, кто метит в звезды Голливуда, никогда о себе лишнего не воображала. Все, чего я хотела, это собственный домик, несколько детишек – и Джимми Мэкки.
– Ну, – сказал я, – детей ты получила, и своего мужчину тоже.
– Ага, получила в конце концов – объедки после Тэсси и Мэтта. Джим тогда уже к бутылке пристрастился.
– Но ты все равно его хотела, – мягко сказал я, не допуская в голос ни тени осуждения.
– Прикипела я к нему. Мама, царствие небесное, меня предупреждала: нипочем с пропойцей не связывайся. Но я же совсем без понятия была. Мой-то па – ты, Фрэнсис, его не помнишь, замечательный был мужчина – капли в рот не брал; я представления не имела, что такое пьяница. Я знала, что Джимми попивает, так ведь все парни пили. Я думала, он парой стаканчиков ограничивается, – да так и было, когда я впервые его заприметила. А потом Тэсси О’Бирн ему голову заморочила.
Я ей поверил. Мне ли не знать, что иная женщина в иной момент может сотворить с мужчиной, – впрочем, похоже, что Тэсси тоже не осталась безнаказанной. Некоторым людям лучше не встречаться. Последствия пускают слишком глубокие и долговечные корни.
– Все вокруг вечно твердили, что из Джимми Мэкки ничего путного не выйдет. Его родители, пара старых алкашей, в жизни не проработали ни дня; он еще мальцом по соседям ходил, просил разрешения остаться на ужин, потому что дома есть нечего, шатался по улицам посреди ночи… К тому времени, как мы с Джимом познакомились, все вконец убедились, что он закончит так же, как родители. – Ма отвела взгляд от серебра и посмотрела на струи дождя за окном. – Но я-то знала, что они не правы. Он, Джимми, был неплохой, просто бедовый. И тупым он не был, мог бы чего-то добиться. И без “Гиннесса” он обошелся бы, завел бы свое дело – чтобы не отчитываться каждый день перед начальником, это он ненавидел. Он любил баранку крутить; мог бы доставкой заниматься, собственный фургон купить… Если бы эта женщина его не охмурила.
А вот и мотив – нарядно завернутый, ленточкой перевязанный и идеально совпадающий с modus operandi преступника. Только что Джимми Мэкки гулял с классной девчонкой и рассчитывал на классную работу, готов был раскрасить будущее в свои цвета и показать средний палец всем козлам, что посмели в нем усомниться. А потом – один-единственный промах, и мелкий паинька Мэтт Дейли не моргнув глазом прикарманивает себе всю жизнь Джимми. К тому времени, как в голове у Джимми прояснилось, он был женат на девочке, которую никогда не хотел, хватался за случайные халтурки без перспектив и пил столько, что Питер О’Тул бы скопытился. Двадцать с лишним лет он наблюдал, как его украденная жизнь проходит в чужом доме, прямо через дорогу. А потом, за одни выходные, Мэтт Дейли унижает его перед всей улицей и чуть не подводит его под арест – а разжиженный алкоголем мозг всегда виноватых найдет, – и каким-то образом выясняется, что Рози Дейли вьет веревки из его сына и вот-вот уведет его из дома, как щенка на привязи.[29]
Но, возможно, все было не так просто – и куда хуже. Па ухмыляется мне, подмигивает, подначивает: “Младшая Дейли, а? Молодец, сынок, девчонка – пальчики оближешь. Ну и буфера у нее, господи…” Моя девочка Рози, точная копия его Тэсси О’Бирн.