– Я поспешу в госпиталь, а вы как можно незаметнее сдайте Бернстайна местным. Только предупредите, чтобы не вздумали его сразу стрелять. У меня есть мысль, как провернуть маленькую комбинацию…
К тому времени как я подъехал к госпиталю, сомнений в личности британского шпиона уже не осталось. Все кусочки мозаики сложились в четкую картинку. Оставалась всего пара неясных моментов, но их можно было выяснить только в личном общении с…
Я плечом вышиб дверь домика, в котором проживала Лиза вместе с Софьей Изметьевой:
– Где она?
Кровать Лизы была аккуратно застелена, коробки со шляпками, стоявшие в уголке – на месте, а вот одного чемодана все же нет. Неужели я не успел?..
– Мистер Игл, вам не кажется, что вы немного бесцеремонны. – Подруга Лизы, в одной прозрачной ночной рубашке, спиной ко мне, стояла перед зеркалом и невозмутимо расчесывала свои длинные волосы.
– Извините меня, Софья Николаевна… – Я отвернулся к стене. – Давно Лиза уехала?
– Сразу после того, как вы с ней сегодня встретились. Очень быстро собралась, вызвала извозчика и без всякий объяснений уехала. К сожалению, Карл Густавович и остальные доктора были на сложной операции, так что ее никто не мог задержать. Думаю, она хотела успеть на поезд, отправляющийся в Кейптаун – сегодня как раз шел последний.
– Спасибо… – Я кинулся в дверь, лихорадочно подсчитывая, как далеко могла уехать Лизхен. Зараза… поезд ушел в семь, а сейчас уже начало двенадцатого. Телеграф! Надо отправить телеграмму по станциям. Господи, какой же я…
– Михаил Александрович… – Софи меня остановила. – Мне кажется, она вам оставила письмо и еще кое-что… – Девушка протянула мне коробочку из-под алмазов, к которой был прикреплен атласной алой лентой небольшой конверт.
Легонечко зашуршала разрываемая бумага.
– «Мишель, ты прелесть. Никогда тебя не забуду. Извини, спасибо тебе за все, крепко целую. Твоя Лизхен. Меня можешь уже не искать. Береги себя. P.S. Свою долю камешков я забрала. Остальное тебе отдаст Софи. Не вздумай за ней приударить, я буду ревновать».
Я открыл коробку и пересчитал алмазы. Не хватало ровно трех, самых больших камней, мелкие Лиза не тронула.
– Идиот!!! – вырвалось у меня. – Какой же я идиот!!!
– Не думаю…
Я поднял голову и посмотрел на Софью. Девушка уже накинула на плечи шаль и взобралась с ногами на кровать.
– Не думаю, – очень спокойно повторила она. – Лизонька могла вскружить голову любому, даже самому деревянному мужчине. Я ужасно завидовала ее актерскому таланту. В ней удивительным образом сочеталось столько абсолютно не сочетаемых качеств, что мог позавидовать любой гений. Так что нечего казниться, Михаил Александрович. Я так понимаю, требовать у вас пояснений бесполезно?
– Это не моя тайна, Софья Николаевна. Может быть, со временем, но не сейчас.
– Хорошо, – кивнула Софья. – Если у вас есть несколько минут, то я могу ответить на ваши вопросы по поводу Лизы. Все же я считалась ее подругой и прожила рядом эти четыре месяца.
– Один вопрос, пока всего один. Скажите, что ее сподвигло сбежать и отправиться к Кимберли? Остальные потом – я очень спешу.
Меня действительно волновал пока только этот вопрос – он не очень-то вписывался в уже сложившуюся мозаику. Действительно, зачем шпионке покидать постоянное место базирования, где она прекрасно залегендирована и находится в полной безопасности? Зачем лезть под пули?
– Хорошо, я попробую ответить, но прежде откройте вон тот шкафчик. Я не против принять в терапевтических дозах немного арманьяка. Думаю, вам тоже не помешает.
Я безропотно разлил дорогущий арманьяк «Шато де Сигогна» по серебряным рюмкам. Очень верно Софи придумала – без алкоголя у меня сейчас мозги взорвутся.
Девушка молча отсалютовала мне и отпила коньяка, я немедленно последовал ее примеру, почувствовав, как терпкая жидкость, прокатившись по пищеводу, действительно немного привела мысли в порядок.
– Так зачем, Софья Николаевна?
– Если честно, Михаил Александрович, то не знаю… – Софи пожала плечиками. – Что-то люди говорили, про какого-то Антона, но поверьте, никто его никогда своими глазами не видел. К тому же, поверьте, Лизхен совсем не та девушка, чтобы все бросать и за кем-то бежать сломя голову.
– Понятно… – Я поколебался и еще раз наполнил свою рюмку. – А еще чего-то подозрительного вы не замечали за ней?
Софья тихонечко рассмеялась:
– Все было подозрительно, абсолютно все. Начиная с того, что вопреки своим словам она никогда не училась в Париже, и заканчивая тем, что Лиза имела очень хорошую медицинскую практику, что в наше время – из ряда вон выходящий случай. Но я не стала делиться с кем-либо своими подозрениями, не считая их существенными. К тому же мы прекрасно ладили с Лизонькой. Но вы, кажется, куда-то спешите, Михаил Александрович?
– Да, спешу. – Я подавил в себе желание немедленно вытрясти из Софи все подробности. – Не будете ли вы любезны встретиться со мной завтра?
– Буду, – коротко ответила Софья. – В любое свободное от работы время.
– Да… могу ли я попросить вас не предавать огласке мой визит?
– Как скажете. – Софья слегка насмешливо на меня посмотрела своими серыми глазками.
– И, пожалуйста, не называйте меня Михаилом Александровичем. Мистер или господин Игл, для вас можно просто Майкл.
– Хорошо… – Девушка состроила серьезное личико, но не удержалась и прыснула в кулачок. – Идите уже, просто Майкл. Я буду отдыхать.
Я отчего-то сконфузился и отправился в бургомистрат. Ладно, будем считать, Лизхен меня сделала, красиво сделала… пока; отчего-то мне кажется, что мы с ней еще встретимся. Может быть. Зараза, камешков жалко, но спасибо, что до конца не обобрала.
– Тпру!!! – Я осадил жеребца, холодея от неожиданной отгадки. Бернстайн сказал, что ему передали Лизу как агента всего две недели назад. Как это могло случиться? В это время Лизхен была возле Кимберли; значит, резидент не мог этого сделать. Либо должен был сообщить Бернстайну, что агентесса убыла. Что-то тут не так. Назад.
На крыльце госпиталя мирно покуривал трубку уже знакомый мне пожилой русский санитар.
– Флегонт Иваныч, ты случайно не видел, как сегодня вечером уезжала Елизавета Георгиевна?
– А когда это? – удивился мужик. – Чегой-то не припомню, я, почитай, целый вечер здесь торчу. Аркадий Михалыч приставил черных шугать. Ох и вороватый народец енти арапы… Чуть зазеваешься, враз чего-нить сопрут.
– Около семи-восьми вечера. – Я всерьез озадачился.
– Не… – отрицательно замотал бородой санитар. – Точно нет, в енто самое время я аккурат на посту был. Не было Лизаветы свет Георгиевны. Она барышня вежливая, всегда остановится, пару ласковых слов скажет.
– Спасибо, Флегонт Иванович. Ладно, пойду я.
– Завсегда пожалуйста… – пыхнул трубкой санитар. – Может, еще что подсказать? Я такой, приметливый.
– А кто из женщин-врачей арапчат привечает? – Я вспомнил слова Бернстайна и решил на всякий случай уточнить.
– Дык Софья Николаевна. Она у нас по деткам. Они, арапчата, страсть ее как полюбляют.
Софья? Твою же кобылу в дышло!!! Тогда где Лиза? Странно, она никуда бы без своих шляпок не поехала. Тем более, времени собраться хватало. А они на месте.
– Ой, вот же садовая голова!!! Етить твою наперекосяк! – вдруг выругался санитар и с досадой стукнул трубкой об колено. – Ляксандрыч, ты уж прости старика… Видал я Лизоньку. Вроде как они прогуляться с Софьей Николаевной перед сном выходили. Поздно, все остальные уже легли. Часа два с половиной назад. Я краем глаза зацепил – отлучался по-маленькому. Тут у нас за домом померанцевая рощица есть, духмяно там, славно. Вот туда, видать, и ходили. Тока я не припомню, чтобы они возвращались. – Флегонт озадаченно почесал бороду.
– Покажешь, братец, рощицу? – У меня от неприятного предчувствия сердце прихватило в ледяные тиски.
– Не вопрос, Ляксандрыч, а чевой-то ты встревожился? Неужто…
– Потом…
Санитар запалил керосиновый фонарь, и мы побежали за госпиталь. Поместье стояло почти на самой окраине города, сразу за ним располагались апельсиновые и мандариновые рощи, а потом уже несколько ферм. И в эти места спокойно забредало зверье – Лиза жаловалась, что гиены и шакалы очень часто воют по ночам. Черт-черт… да не может быть.
– Иваныч, давай… – Я не договорил и, зацепившись за корягу, кубарем слетел в небольшой овражек.
– От ты и растяпа… – Санитар подсветил фонарем. – Живой, Ляксандрыч? Ох, етить… – Он стал быстро спускаться ко мне. – Сюда гляди, тутой она…
Я обернулся и увидел под кучей хвороста подол зеленого платья… платья Лизы…
Ветки полетели в сторону. Так, что тут у нас… под лопаткой маленькое запекшееся пятнышко крови, звери вроде не добрались… надо бы ее перевернуть.
– Твою мать… – Меня как будто током ударило: Лиза едва слышно застонала. – Иваныч, лети назад и поднимай всех докторов, а я ее сам донесу!
Санитар опередил меня всего на пару шагов: к счастью, доктор Ранненкампф не спал – проведывал тяжело раненного – и Лизу сразу забрали на операционный стол. А я отправился к…
– Это опять вы? – Софья была уже полностью одета и стояла возле окна.
– Лиза все рассказала…
– Правда? – Девушка села на кровать и невинно улыбнулась. – Ну и почему она сбежала? И вообще, вам не кажется, что время немного не подходит для визитов?
– Вас видели…
– Не понимаю, о чем вы? – Софья недоуменно пожала плечами и, полуобернувшись, поправила подушку. – Вы пьяны? Извольте… – одновременно с этими словами хлестко грохнуло – она успела выстрелить из маленького пистолетика.
Противно вжикнуло над ухом, но я уже в броске выбил из ее руки оружие. Легонечко стукнул за ухом и положил бесчувственное тело на кровать.
– Это она? – В комнату забежал подполковник Максимов.
– Она… – Я сделал шаг назад и подобрал «дерринджер». Тот самый, из которого в меня целилась Лизхен при первой встрече. – Что с Лизой?
– Не знаю. Идет операция, все врачи там… – Максимов оторвал шнур с портьеры и связал руки Софье. – Как вы догадались?..