потому он поддержал фюрера. 18апреля командующий группой армий «Юг» направил начальнику Генштаба Сухопутных войск письмо, адресованное Гитлеру. Внем он отмечал, что необходимо бросить все силы для успеха операции «Цитадель», что победа под Курском возместит все временные поражения на других участках фронта группы армий «Юг». Далее он подчеркивал, что чем раньше начнется операция «Цитадель», тем меньше будет опасность большого контрнаступления советских войск на Донбасс.
А теперь посмотрим, что планировало советское командование.
8апреля маршал Советского Союза Г.К.Жуков представил Верховному Главнокомандующему И.В.Сталину доклад «о возможных действиях противника весной и летом и соображения о наших оборонительных боях на ближайший период». Вдокладе говорилось:
«…Противник, понеся большие потери в зимней кампании 42/43года, видимо, не сумеет создать к весне большие резервы для того, чтобы вновь предпринять наступление для захвата Кавказа и выхода на Волгу с целью глубокого обхода Москвы.
Ввиду ограниченности крупных резервов противник вынужден будет весной и в первой половине лета 1943года развернуть свои наступательные действия на более узком фронте и решать свою задачу строго по этапам, имея основной целью кампании захват Москвы.
Исходя из наличия в данный момент группировок против нашего Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, ясчитаю, что главные наступательные операции противник развернет против этих трех фронтов, стем чтобы, разгромив наши войска на этом направлении, получить свободу маневра для обхода Москвы по кратчайшему направлению».
Маршал Жуков полагал, что на первом этапе противник, собрав максимум своих сил, втом числе до 13–15танковых дивизий, при поддержке большого количества авиации нанесет удар своей орловско-кромской группировкой в обход Курска с северо-востока и белгородско-харьковской группировкой в обход Курска с юго-востока. Вспомогательный удар «с целью разрезания нашего фронта» ожидался с запада из района Ворожбы, между реками Сейм и Псел, на Курск с юго-запада. Цель наступления– разгромить и окружить 13, 70, 65, 38, 40-ю и 21-ю армии.
Далее в докладе отмечалось:
«…Надо ожидать, что противник в этом году основную ставку при наступательных действиях будет делать на свои танковые дивизии и авиацию, так как его пехота сейчас значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году.
В настоящее время перед Центральным и Воронежским фронтами противник имеет до 12танковых дивизий и, подтянув с других участков 3–4танковые дивизии, может бросить против нашей курской группировки до 15–16танковых дивизий общей численностью до 2500танков.
…Для того чтобы противник разбился о нашу оборону, кроме мер по усилению ПТО (противотанковая оборона.– Авт .) Центрального и Воронежского фронтов, нам необходимо как можно быстрее собрать с пассивных участков и перебросить в резерв Ставки на угрожаемые направления 30полков ИПТАП(истребительно-противотанковые артиллерийские полки.– Авт.); все полки самоходной артиллерии сосредоточить на участке Ливны– Касторное– Старый Оскол. Часть полков желательно сейчас же дать на усиление Рокоссовскому[278]и Ватутину[279]и сосредоточить как можно больше авиации в резерве Ставки, чтобы массированными ударами авиации во взаимодействии с танками и стрелковыми соединениями разбить ударные группировки и сорвать план наступления противника…
Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, азатем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника…»[280]
Сопоставление доклада Жукова с планами германского командования показывает, что он сумел правильно определить его замысел. Это позволило в последующем разработать соответствующие меры по срыву наступления противника и его разгрому.
Сталин, получив доклад Жукова, дал указание начальнику Генштаба маршалу Василевскому запросить мнение фронтов. Ватутину и Рокоссовскому Верховный позвонил сам и потребовал представить соображения по оценке фронтовой обстановки и по плану предстоящих действий. Всвоих донесениях, по свидетельству Василевского, «командующие сообщали, что в отношении сил противника и его намерений их мнение совпадает с мнением Г.К.Жукова и Генерального штаба». Идалее Василевский пишет:
«Что касается плана действий войск, командование и штаб Центрального фронта высказывались за то, чтобы объединенными усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов уничтожить орловскую группировку врага, пока она еще не подготовилась к наступлению, итем самым лишить противника возможности использовать ее для нанесения удара через Ливны на Касторное одновременно с ударом от Белгорода. Руководство Воронежского фронта высказалось только по поводу намерений врага»[281].
Сталин после детального изучения предложений командующих фронтами решил, укрепляя оборону на всех важнейших направлениях, сосредоточить основные усилия севернее и южнее Курска, где, как ожидалось, должны развернуться главные события. Здесь предполагалось создать сильную группировку войск, которая, отразив удары противника, должна была перейти в наступление, нанося главный удар на Харьков, Полтаву и Киев с целью освобождения Донбасса и всей Левобережной Украины. На маршала Жукова возлагалось общее руководство Центральным и Воронежским фронтами и контроль за выполнением указаний Ставки ВГК.
«Таким образом, уже в середине апреля,– свидетельствует Жуков,– Ставкой было принято предварительное решение о преднамеренной обороне(здесь и далее выделено Жуковым.– Авт.) . Правда, кэтому вопросу мы возвращались неоднократно, аокончательное решение о преднамеренной обороне было принято Ставкой в начале июня 1943года.
Главными действующими фронтами на первом этапе летней кампании Ставка ВГК считала Воронежский, Центральный, Юго-Западный и Брянский. Здесь, по нашим расчетам, должны были разыграться главные события. Мы хотели встретить ожидаемое наступление немецких войск мощными средствами обороны, нанести им поражение, ив первую очередь разбить танковые группировки противника, азатем, перейдя в контрнаступление, окончательно его разгромить. Одновременно с планом преднамеренной обороны и контрнаступления решено было разработать также и план наступательных действий, не ожидая наступления противника, если оно будет затягиваться на длительный срок.
Таким образом, оборона наших войск была, безусловно, не вынужденной, асугубо преднамеренной, ивыбор момента для перехода в наступление Ставка поставила в зависимость от обстановки. Имелось в виду не торопиться с ним, но и не затягивать его»[282].
О том, что советское командование готовилось встретить наступление немецких войск на Курской дуге упорной обороной, знало и Верховное главнокомандование вермахта. 4мая в Мюнхене под руководством А.Гитлера состоялось совещание с участием командующих группами армий «Юг» и «Центр» генерал-фельдмаршалов Э.фон Манштейна и Х.Г. фон Клюге, главного инспектора танковых войск генерал-полковника Г.Гудериана, начальника Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковника К.Цейтцлера, командующего 9-й армией генерал-полковника В.Моделя и других высших чинов. Всвоем докладе Модель отмечал чрезвычайное усиление противотанковой обороны советских войск, атакже трудности, связанные с необходимостью прорыва сильно укрепленной обороны. Доклад Моделя, который пользовался особым доверием Гитлера, произвел на фюрера сильное впечатление. Он стал опасаться, что наступление войск вермахта не будет проведено быстро и успешно или, по крайней мере, так быстро, чтобы осуществить окружение крупных сил войск Красной Армии.
Опасения Гитлера не разделяли ни фон Клюге, ни фон Манштейн, ни Цейтцлер.
«Я также высказался против предложенной Гитлером отсрочки по двум причинам,– пишет фон Манштейн.– То пополнение танками, которое мы получим, будет, видимо, более чем компенсировано увеличением танков на советской стороне. Ежемесячный выпуск танков составлял у противника не менее 1500единиц. Кроме того, дальнейшее ожидание приведет к тому, что советские части после потерь в зимнюю кампанию и после недавних поражений, сильно повлиявших на моральный дух и боевые качества вражеских соединений, вновь обретут свою ударную силу. Наконец, укрепление вражеских позиций будет продолжаться с все большей интенсивностью. Против отсрочки операции “Цитадель” говорил также и тот факт, что это значительно увеличило бы опасность в полосе обороны группы. Сейчас противник еще не готов к наступлению на Донце и Миусе. Но в июне он сможет это сделать. Особо я указал на то, что решение всего вопроса определяется в значительной мере общей обстановкой. Вслучае отсрочки операции “Цитадель” и возможной скорой потери Туниса создастся опасность того, что начало операции “Цитадель” совпадет с высадкой противника на континенте, имы будем вынуждены тогда сражаться на два фронта. Как бы ни было заманчиво дальнейшее усиление наших танковых частей, все же, по моему мнению, надо было придерживаться назначенного срока. Вслучае отсрочки группе (группа армий «Юг».– Авт.) потребуется наряду с увеличением танков и увеличение количества пехотных дивизий для преодоления системы обороны противника. Язакончил свое высказывание тем, что “Цитадель” не будет легким предприятием, что нужно, однако, сохранить намеченный срок начала операции и, подобно всаднику, первому “перенести свое сердце через препятствие”. Это сравнение, как мне вскоре стало ясно, Гитлер, не ценивший ни лошадей, ни всадников, не мог одобрить»