Задача 5-й гвардейской танковой армии, связанная с маневром на новое направление, была довольно трудной. Непролазная грязь сковывала движение танков. Несмотря на это, соединения армии вышли в указанный район, лишив противника возможности прорыва из окружения. Она в течение 13и 14февраля частью сил во взаимодействии с 5-м гвардейским кавалерийским корпусом вела бои с противником в районе Ново-Буды и Комаровки, аосновными силами, взаимодействуя с 6-й и 2-й танковыми армиями 1-го Украинского фронта, наносила удары по вклинившейся группировке противника в районе Лисянки. На внутреннем фронте окружения войска 2-го Украинского фронта, продвигаясь вперед, постепенно сжимали кольцо. 14февраля войска 52-й армии заняли Корсунь-Шевченковский.
Гитлер не оставлял надежды на прорыв окруженных войск. 15февраля он приказал дивизиям, объединенным в «группу Штеммермана» (командир 11-го армейского корпуса), начать прорыв из кольца окружения. Командующий 8-й армией генерал пехоты Велер в 11часов дня отдал приказ следующего содержания: «Боеспособность 3-го танкового корпуса ограничена погодными условиями и снабжением. Группа Штеммермана должна совершить прорыв собственными силами!»[446]
Фон Манштейн также потребовал от окруженных корпусов осуществить прорыв из кольца, используя для этого всю артиллерию и имеющиеся боеприпасы. Так как во время выхода из окружения войскам пришлось бы передвигаться по бездорожью и глубокой грязи, было приказано бросить орудия после того, как будут расстреляны все боеприпасы. Арьергарды с несколькими орудиями прикрывали выходящие из окружения войска от атак противника с севера, востока и юга.
В ночь на 17февраля они под руководством своих командиров генералов В.Штеммермана и Либа пошли на прорыв. Удар был нанесен в юго-западном направлении, навстречу 3-му танковому корпусу, который по приказу фон Манштейна напрягал все силы, чтобы, несмотря на непролазную грязь, бросить навстречу прорывающейся группировке хотя бы несколько танков. Вполовине второго ночи фон Манштейн получил радостное известие о том, что установлена первая связь между выходящими из окружения корпусами и передовыми частями танкового корпуса. 28февраля штаб группы армий «Юг» получил донесение о том, что из котла вышло 30000—32000человек. Учитывая, что в котле находились малочисленные шесть дивизий и одна бригада, это составляло большую часть активных штыков [447].
Свидетельства маршала Жукова с этой информацией расходятся:
«Все утро 17февраля шло ожесточенное сражение по уничтожению прорвавшихся колонн немецких войск, которые в основном были уничтожены и пленены. Лишь нескольким танкам и бронетранспортерам с генералами, офицерами и эсэсовцами удалось вырваться из окружения. Как мы и предполагали, 17февраля с окруженной группировкой все было покончено. По данным 2-го Украинского фронта, вплен было взято 18тысяч человек и боевая техника этой группировки»[448].
А вот что утверждал маршал Конев:
«В течение всей этой схватки я несколько раз разговаривал с командирами 69-й, 7-й и 41-й дивизий, которые занимали позиции по берегу реки Горный Тикич на внешнем фронте окружения. Они докладывали, что ни один немецкий солдат не прошел через их позиции. Говорил и с командармами Смирновым, Трофименко, Ротмистровым, Галаниным, внимательно следил за их действиями, донесениями и докладами, ини в одном докладе и донесении не было сказано, что немцы прошли через какой-либо пункт или рубеж наших войск, занимающих оборону как на внешнем, так и на внутреннем фронтах»[449].
К. Типпельскирх в своей книге «История Второй мировой войны» об этих событиях писал следующее:
«Когда к 15февраля наступательная сила деблокирующих войск истощилась, окруженные корпуса получили приказ пробиваться в южном направлении, откуда навстречу им должен был наступать танковый корпус 1-й танковой армии. Блестяще подготовленный прорыв в ночь с 16на 17февраля не привел, однако, ксоединению с наступавшим навстречу корпусом, так как продвижение последнего, ибез того медленное из-за плохого состояния грунта, было остановлено противником… Вконечном итоге эти бои вновь принесли тяжелые потери в живой силе и технике, что еще больше осложнило обстановку на слишком растянутых немецких фронтах»[450].
Очевидно, когда несколько мнений расходятся, истину нужно искать где-то посередине. Вчетвертом томе «Военной энциклопедии» (статья «Корсунь-Шевченковская операция») говорится, что около 20тыс. человек, бросивших тяжелое вооружение и транспорт, просочились мелкими группами под покровом сильного снегопада. Задача надежной изоляции окруженной группировки и ее последующего уничтожения была решена лишь частично. Потери ее (вместе с потерями войск, действовавших на внешнем фронте окружения) достигли 70тыс. человек.
После завершения боев командующий 27-й армией генерал Трофименко по ВЧ доложил генералу армии Коневу, что при выходе из окружения погиб командир 11-го армейского корпуса генерал Штеммерман. Его труп был обнаружен на поле боя около села Джурженцы. Командующий 2-м Украинским фронтом, отдавая должное мужеству противника, разрешил военнопленным похоронить генерала Штеммермана с надлежащими почестями по законам военного времени.
Каков же был итог Корсунь-Шевченковской операции, проведенной войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов? Входе операции они приковали к себе до половины всех танковых и более двух третей воздушных сил противника, действовавших на Правобережной Украине. Это облегчило 3-му и 4-му Украинским фронтам проведение Никопольско-Криворожской операции. Генерал Ф.Меллентин, комментируя решение Гитлера удерживать корсунь-шевченковский выступ, отмечал: «Результатом такого решения оказался новый Сталинград,– правда, масштабы катастрофы на этот раз были меньше»[451].
Фон Манштейну снова удалось избежать окончательного поражения. Он уже не в первый раз ускользал от Конева. Это оставило в душе последнего неприятный осадок, который развеял 18февраля телефонный звонок из Москвы.
–Поздравляю с успехом,– сказал Сталин.– Управительства есть мнение присвоить вам звание Маршала Советского Союза. Как вы на это смотрите, не возражаете? Можно вас поздравить?
–Благодарю, товарищ Сталин,– ответил Конев.
–Ну, хорошо, отдыхайте, устали, наверное?..
Глава 8Последнее сражение
В тот день, когда И.В.Сталин сообщил И.С.Коневу о присвоении ему воинского звания Маршала Советского Союза, его противник генерал-фельдмаршал Э.фон Манштейн позвонил по телефону начальнику Генерального штаба Сухопутных войск генералу К.Цейтцлеру.
–Над северным флангом группы армий «Юг» может создаться большая угроза,– сказал фон Манштейн.– Соотношение сил является для нас все еще неблагоприятным по сравнению с другими группами армий.
–Яимел по этому поводу, атакже по поводу необходимых в связи с этим мероприятий длительную беседу с фюрером, но опять ничего не добился,– ответил Цейтцлер.
–Как же он думает проводить дальше операции на нашем фронте?
–Он говорит, что когда-нибудь же русские перестанут наступать. Сиюля прошлого года они непрерывно ведут наступление. Долго это не может продолжаться. Ясказал ему в ответ на это: «Мой фюрер, если бы вы сейчас были в положении русских, что бы вы делали?» Он ответил: «Ничего!» Явозразил: «Я бы начал наступление, иименно на Львов!»
Фон Манштейн из разговора с начальником Генерального штаба понял, что о северном фланге своей группы армий он должен позаботиться сам. Фон Манштейн опасался того, что войска Красной Армии попытаются добиться решительного успеха на этом направлении. Если бы им удалось еще до наступления распутицы осуществить прорыв обращенного на север фронта 4-й танковой армии, то в их руках оказалась бы столь важная для снабжения всего южного фланга группы армий «Юг» железная дорога, идущая из Лемберга (Львов) через Жмеринку в южную Украину. Вдальнейшем же, продолжая наступать на юг, войска Красной Армии могли выйти во фланг и тыл южного крыла Восточного фронта. Кроме того, фон Манштейн полагал, что командование Красной Армии использует большое незащищенное пространство, образовавшееся между северным флангом группы армий «Юг» и южным флангом группы армий «Центр», для сосредоточения перед ним новой сильной ударной группировки. Она могла бы совершить глубокий обход левого фланга группы армий «Юг» или нанести удар на Львов. Врезультате отхода левого фланга группы армий «Юг» ей пришлось бы отступить на юг, возможно даже и на восток от Карпат.
По мнению фон Манштейна, северный фланг группы армий «Юг» следовало усилить до того момента, пока распутица временно не заставит войска Красной Армии прекратить наступление, атакже на тот период, когда возобновятся боевые действия. Он полагал, что войска Красной Армии, безусловно, будут продолжать и дальше наступление на фронте группы армий «А» (6-я армия) и 8-й армии группы армий «Юг». По-прежнему перед ними открывалась перспектива разбить этот далеко выдвинутый вперед фланг, отбросить его до Черного моря или, во всяком случае, захватить переправы через Буг и позже через Днепр. Однако фон Манштейн считал, что на этом фланге в случае необходимости можно применить эластичную оборону и тем самым, благодаря вызванному этим значительному сокращению фронта 6-й армии, высвободить большие силы. Кроме того, он рассчитывал за нижним течением Буга или Днепра (во всяком случае, до бывшей румынской границы) занять крупными силами оборону, чтобы остановить наступление войск Красной Армии.
Когда 22февраля войска Красной Армии перешли в наступление на южном фланге 8-й армии, фон Манштейн потребовал от Генштаба Сухопутных войск, чтобы ему была предоставлена свобода маневра для отхода. Он не собирался, да и не мог перебросить сюда новые силы, которые на других участках (на левом фланге группы армий «Юг») были гораздо более необходимы. Предпосылкой для отхода 8-й армии было, правда, присоединение к этому маневру 6-й армии, примыкавшей к группе армий «Юг» с юга и выдвинутой еще дальше на восток. В