4. Не возносите одну женщину, понося другую.
5. Сотрудничайте, а не соревнуйтесь.
Соревнование бьет по комплексам. Определите, с кем из женщин вы соперничаете, и наладьте контакт. Найдите общий язык. Желать, чтобы другие женщины стали успешными, не испытывая при этом ревности, — синоним благородства.
6. Делая комплименты, постарайтесь выйти за границы «хорошо сегодня выглядишь». Напоминайте женщинам, что занимаемое ими место в вашей жизни и в общей картине мира не зависит от внешности.
7. Никогда не упускайте возможность помирить женщин и мужчин. Легко стать жертвой стереотипов, если, поддерживая подругу, сказать «он просто ведет себя как засранец» или «что с мужчины взять», когда речь заходит о поведении в спальне, офисе или где-то еще. Будьте союзницей представителей обоих полов, апеллируя к ответственности и честным правилам игры.
8. Нанимайте женщин, тренируйте женщин, наставляйте женщин. Станьте человеком, который поможет девушке с необъятными мечтами превратиться в превосходную женщину, которой ей суждено быть.
9. Всегда носите с собой помаду, тампоны и обезболивающие, вроде тайленола или аспирина. Выручите сестру, чтобы обрести подругу.
10. Будьте центром внимания, и не ради других, а для себя. Используйте каждую возможность, принимайте любые вызовы и рискуйте, ни секунды при этом не сомневаясь в собственных силах, ценности или занимаемом как женщина месте. И как только вы обретете собственное «я», не бойтесь быть слегка непокорной.
Розовый протестДебора Франсис-Уайт
Недавно Шейн Аллен, глава комедийного отдела BBC, в разговоре о «Летающем цирке Монти Пайтона»[25] сказал следующее: «Если собирать сейчас комедийную группу, шестеркой белокожих оксбриджских ребят не отделаться. Теперь это будут совершенно разные люди, являющиеся отражением современной жизни». Разумеется, заявление произвело фурор, и ответ Терри Гиллиама[26] не заставил себя ждать: «Я аж прослезился, когда услышал, что шестерым оксбриджским мужчинам больше не удастся создать комедийное шоу. Теперь нам надо вот этого, вон того, чтобы представить все меньшинства… Бред собачий. Я больше не хочу быть белым мужчиной и отвечать за все беды этого мира. Считайте меня чернокожей лесбиянкой».
Гиллиам наряду со всеми согласившимися с ним в «Твиттере» людьми не принимает во внимание, что большинство историй по сей день преподносится с точки зрения белых гетеросексуальных мужчин, как правило, окончивших, если мы говорим о своей стране, Оксбридж. Маловероятно, что шестеро белых мужчин запустят собственное скетч-шоу, потому что сегодня в комедийной нише существует множество других путей, которые избираются людьми с иным жизненным опытом. Известный театральный клуб Footlights, ставший стартовой точкой для многих популярных комиков, был исключительно «мужской» площадкой. Сегодня же и у женщин есть возможность показывать, писать и режиссировать скетчи. Рабочие мужские клубы, — в которые, как можно догадаться из названия, входили одни мужчины, — были тренировочной площадкой для комиков. И пусть даже сейчас, в 2018-м, комедийные клубы включают практически одних мужчин, существует множество мест, где женщины могут рассказывать смешные истории и оттачивать собственное мастерство. Подобным образом обстоит ситуация и с цветными участниками.
Белые гетеросексуальные мужчины по-прежнему главенствуют на экранах телевизоров, но другие группы общества однозначно становятся все более заметными. Разумеется, быть чернокожей лесбиянкой не так просто. Как однажды съязвила в своем твиттере комедиантка Лолли Адефоп: «Ваш топ-5 работающих чернокожих лесбиянок?». Тем не менее не исключено, что комедийный голос чернокожей лесбиянки действительно стал «способом выйти на рынок». Во времена, когда Пайтоны получили первый заказ, было просто недопустимо, чтобы на национальном телевидении появилась чернокожая женщина, не говоря уже о женщинах нетрадиционной ориентации. Я люблю группу Монти Пайтона и, подобно большинству британских комиков, с легкостью процитирую множество их работ. Представьте, что случилось бы, исчезни такие скетчи, как «Мертвый попугай» или «Магазин сыра». Это было бы просто ужасно. А теперь представьте все скетч-зарисовки, которые мы не увидели, потому что нам не довелось услышать уникальные голоса черных лесбиянок. Ведь именно это и произошло. В квир-сообществе 1969 года совершенно точно были талантливые люди с отличным чувством юмора: женщины, своим представлением постоянно смешившие близких и друзей, мимы, сюрреалисты, сатирики. Многие из них справедливо предполагали, что никогда не смогут представить свою работу на публике или написать материал, который согласились бы пропустить на телевидение. Поэтому они устраивались на другую работу. Некоторые все же пытались продвинуть свои зарисовки, но им отказывали, и они сдавались. Кто-то пробовал себя в театре, но, как поясняет сотрудница Британской библиотеки Наташа Боннилейм, «в конце пятидесятых и в шестидесятые годы двадцатого века чернокожие женщины-драматурги в буквальном смысле были невидимками… их работы не публиковались и не ставились».
А теперь представьте все скетч-зарисовки, которые мы не увидели, потому что нам не довелось услышать уникальные голоса черных лесбиянок. Ведь именно это и произошло.
Половина этих женщин стары, и их собственное «министерство глупых походок», недоработанное и неотшлифованное, умрет вместе с ними. Вторая половина уже унесла Святой грааль с собой в могилу.
Мы не знаем и никогда не узнаем имени чернокожего лесбийского воплощения Джона Клиза[27], но в «Лето любви» она шла по улице Карнаби, пародируя голоса, разбрасываясь остроумными фразочками и делясь смелыми наблюдениями о Гарольде Вильсоне[28] и Вудстоке[29]. Ее друзья сгибались пополам от смеха. Давайте будем называть ее Клара. Возможно, она работа в офисе, набирая на машинке тексты для мужчин, которых мы помним, или на BBC и иногда предлагала панчлайн, который подхватывали и использовали без указания авторства. Может быть, она любила скетч «Всегда смотри на светлую сторону вещей» и знала все его реплики. Мы, правда, никогда не узнаем всех строчек ее песен, потому что она просто не могла ими поделиться. Это и сейчас непросто, но с должным количеством работы, смелости, авангардности и удачи возможно. Сегодня я поднимаю бокал за Клару, Сьюзен, Энни и Аруну и их утерянную Александрийскую библиотеку, полную скетчей и стендап-комедий об их политических взглядах, о культурном наследии, взглядах на расизм, сексизм и классовое неприятие, об отношении к нашей вращающейся планете. Давайте помолчим, скорбя об их чудесных комедиях, как скорбели бы, если бы назавтра мы навсегда утратили зарисовку Монти Пайтона «Спам». Давайте будем надеяться, что с сегодняшнего дня мы не упустим больше ни один скетч.
Отдушина
сущ., — человек или предмет, приносящий чувство счастья.
Несмотря на обвинения СМИ в том, что феминистки вечно злые и серьезные, 98 % из них находят в феминизме отдушину. У шоколада и котят подобный показатель ниже, потому что аллергии на феминизм не существует.
Ода импровизации (а еще Полер и Фей)Эми Тригг
Осенью две тысячи пятнадцатого года я сидела в машине с мамой и придумывала отговорки, чтобы не заходить в большое здание по правую руку от нас. Мы были в Центральном Лондоне, и мне надо было на первый урок импровизации. «Ай, что я делаю? Зачем я так с собой? Мам! Почему ты меня не слушаешь? Господи». Я ныла полчаса, пока мама мягко мне не напомнила, что мне уже давно не четыре года. Я пошла на урок, и все молекулы моего тела рассыпались и соединились заново.
Самое время ввести вас в курс дела: меня зовут Эми Тригг. Мне двадцать шесть, у меня врожденная spina bifida. Spina bifida — древнее благословение, полученное семьей Тригг от феи Гризельды и означающее, что все женщины в моей семье рождаются красивыми, талантливыми, умными, честными и скромными. Лол, шутка, на самом деле мой позвоночник не до конца сформировался, пока я находилась в утробе матери. Видимо, девяти месяцев этому позвонку не хватило. Будучи инвалидом, я, конечно, выбрала карьеру, предоставляющую множество возможностей для женщины в кресле-каталке. А, нет, секундочку — я решила стать актрисой.
Я училась в Академии театрального искусства «Маунтвью», где стала первым колясочником, окончившим курс актерского мастерства, вернее сказать: подопытным кроликом. У меня был очаровательный агент, так что вскоре после выпуска я получила первую маленькую роль на телевидении. Понимаете, в чем дело, меня рассматривали исключительно на роли калек, которых совсем мало. Я стала невольным зрителем устоявшейся практики, при которой здоровые актеры играют персонажей-инвалидов, которых можно пересчитать на пальцах одной руки. Похоже, я жила в собственном мире грез, потому что не знала, что подобные вещи существуют, пока они не затронули меня напрямую. Классический синдром белой девочки.
Но давайте не будем сгущать краски. Меня рассматривали на роли; просто большинство ролей, которые мне предлагали, не подразумевали под собой никакой конкретики. Я часто ходила на общие прослушивания, которые означали, что я, двадцатидвухлетняя белокожая колясочница, могу оказаться рядом с сорокалетним темнокожим слепым мужчиной, участвуя в прослушивании на несуществующую еще роль. Выглядело это так, что они рассматривали не актеров, а инвалидность. С таким же успехом они могли назвать персонажа, на которого мы пробовались, «третим квадратиком для галочки».