Веселый джентльмен провел детей в свой кабинет, вся обстановка которого — включая столы, стулья, подоконники и даже потолочные балки — была обтянута красной кожей, и, остановившись у стола, вопросительно глянул на них.
— Не бойтесь, — сказал он. — Здесь вы можете говорить свободно.
— А можно запереть дверь? — спросил Сирил.
Не скрывая своего удивления, джентльмен запер дверь.
— Итак, — твердо начал Сирил. — Я знаю, что вы ужасно удивитесь, ничему не поверите и, более того, посчитаете нас сумасшедшими. Но мы никакие не сумасшедшие, и вы сейчас в этом убедитесь. Дело в том, что под курткой у Роберта — кстати, познакомьтесь с моим младшим братом Робертом! — есть кое-что очень для вас интересное. Только, пожалуйста, не пугайтесь и не падайте в обморок! Я прекрасно понимаю, что когда вы называли свою компанию «Фениксом», вы и не подозревали, что он, Феникс то есть, на самом деле существует. Так вот, он существует и, более того, в настоящий момент находится, как я уже говорил, под курткой у Роберта.
— Если речь идет о какой-нибудь антикварной штучке, то я уверен, что Совет Директоров с удовольствием… — начал было любезный джентльмен, пока Роберт возился с пуговицами своей куртки.
— Эта штучка и впрямь очень древняя, — прервала его Антея. — Судя по ее словам…
— Великий Боже! — воскликнул джентльмен при виде Феникса, выпорхнувшего из недр Робертовой куртки и, наподобие золотого цветка, распустившегося на обтянутом красной коже столе.
— Какая удивительная, какая прекрасная птица! — продолжал он. — Клянусь, я в жизни не видал ничего подобного.
— Нисколько не сомневаюсь в этом, — немного высокомерно ответил Феникс.
Достойный джентльмен от удивления едва не запрыгнул на шкаф.
— О, так она еще и говорящая! Что-то вроде попугая, насколько я понимаю?
— Я — ваше верховное божество, — просто сказала птица, — и я пришел в мой храм, чтобы получить полагающиеся мне знаки почитания. Я не какой-нибудь там попугай, — при этом он презрительно скосил клюв на остолбеневшего джентльмена, — а единственный и неповторимый Феникс, который требует немедленного изъявления преданности со стороны Верховного Жреца.
— В отсутствие нашего управляющего… — начал заикающийся от волнения джентльмен таким тоном, точно он обращался к самому важному из своих клиентов. — В отсутствие нашего управляющего, может быть, я смогу… О, Господи, что это я такое несу? — Он побледнел, недоверчиво пощупал свою голову и продолжал: — Мои юные друзья, похоже, что необычайно жаркая для этого времени погода не самым лучшим образом повлияла на мои нервы. Знаете, мне на один миг показалось, что эта во всех отношениях замечательная птица на самом деле является Фениксом. Более того, у меня не было не малейшего сомнения в этом.
— Не удивительно, сэр, — сказал Сирил. — Это ведь и вправду Феникс.
— Неужели? Э-э-э… Минуточку!
Он нажал кнопку звонка, и почти тотчас же в дверях появился посыльный.
— Маккензи! — обратился к нему джентльмен. — Вы видите эту птицу?
— Да, сэр.
Джентльмен облегченно вздохнул.
— Так, значит, он настоящий?
— Да, сэр, конечно, сэр! Если не верите, можете взять его в руки. — С этими словами он потянулся к Фениксу, который тут же негодующе отпрянул в сторону.
— Прочь, несчастный! — возопил он. — Как ты смеешь прикасаться ко мне своими нечестивыми руками?!
Посыльный вытянулся по стойке смирно.
— Извиняюсь, сэр! — отчеканил он. — Я думал, что вы птица, сэр.
— Я и есть птица. Единственная и неповторимая птица. Я — Феникс!
— Конечно же, сэр, — сказал посыльный. — Я понял это, как только снова пришел в себя, сэр.
— Достаточно, Маккензи, — сказал бородатый джентльмен. — Ступайте и позовите сюда мистера Уилсона и мистера Стерри.
Появившиеся вскоре мистер Уилсон и мистер Стерри, подобно двум предыдущим джентльменам, стремительно проследовали от стадии нервного потрясения до состояния глубочайшей, почти религиозной убежденности. Как это ни удивительно, но каждый служащий страховой компании охотно принял Феникса на веру и после легкого шока, вызванного внезапностью происшедшего, уже ничуть не удивлялся тому, что мифологическая птица во плоти и крови разгуливает по Лондону и посещает свои храмы.
— Нужно поскорее отпраздновать это событие, — взволнованно говорил любезный джентльмен с бородой. — Жаль, что мы уже не успеем собрать всех директоров и главных вкладчиков, но это можно сделать завтра. Пожалуй, зал совещаний больше всего пордойдет для праздника. Мне бы не хотелось, чтобы у достопочтенного Феникса создалось впечатление, что мы приложили недостаточно стараний для выражения своей благодарности по поводу его милостивейшего визита.
Дети не могли поверить своим ушам — им бы и в голову не пришло, что кто-нибудь, кроме них, может поверить в Феникса. Но факты оставались фактами: в кабинете поочердно побывали все служащие конторы, и все без исключения, даже самые умные (не говоря уже о полных идиотах), начинали истово верить, стоило только Фениксу приоткрыть свой сверкающий золотом клюв. Сирил даже начал раздумывать над тем, какой отлик вся эта история получит в завтрашних газетах.
Он уже видел сенсационные заголовки и кричащие плакаты:
КОМПАНИЯ СТРАХОВАНИЯ ОТ ПОЖАРОВ «ФЕНИКС».
ФЕНИКС В СВОЕМ ХРАМЕ.
ТОРЖЕСТВЕННОЕ СОБРАНИЕ В ЧЕСТЬ ЛЕГЕНДАРНОЙ ПТИЦЫ.
ЭНТУЗИАЗМ УПРАВЛЯЮЩЕГО И ЕГО ПОДЧИНЕННЫХ.
— Извините, но мы вынуждены ненадолго оставить вас, — сказал джентльмен с бородой и удалился со всей остальной братией. Сквозь неплотно закрытую дверь до детей доносились звуки торопливых шагов по лестнице, гомон возбужденных голосов и шум передвигаемой мебели.
Феникс мерял шагами обтянутую красной кожей столешницу, временами бросая горделивые взгляды на свою отливающую золотом спинку.
— Как видите, я обладаю немалым даром убеждения, — самодовольно произнес он.
В этот момент в комнате появился незнакомый джентльмен. Он низко поклонился и произнес:
— Все готово. Мы сделали все, что только было возможно в столь короткий срок. Собрание — то есть, я хотел сказать церемония — состоится в зале совещаний. Желает ли достопочтенный Феникс отправиться туда пешком — тут всего лишь пара-другая шагов, — или же ему угодно воспользоваться имеющимися в нашем распоряжении транспортными средствами?
— Мой верный Роберт доставит меня в «зал совещаний» — кажется, этим идиотским именем вы назывете алтарный придел?
С этим вся компания проследовала за джентльменом в зал заседаний. Там и впрямь уже было все готово: длиннющий-предлиннющий стол для президиума был сдвинут к стене, а стулья выстроены рядами перед камином — совсем как в школе, когда по волшебному фонарю показывают «Нашу Восточную Империю» или «Жизнь военных моряков». Залу предваряли резные дубовые двери с замечательным резным Фениксом на обеих половинках. Антея тут же заметила, что стоявшие в первых рядах кресла являлись ближайшими родственниками тех произведений мебельного искусства, о цене которых ужасно любила осведомляться мама в каждой антикварной лавке (и которые так никогда и не могла купить, потому что цена неизменно составляла двадцать фунтов за штуку, а то и больше). На каминной доске красовались тяжелые бронзовые канделябры и великолепные часы, украшенные сверху еще одной фигуркой Феникса.
— Немедленно уберите отсюда этого истукана! — приказал Феникс толпившимся поблизости джентльменам. Часы поспешно унесли прочь, и Феникс, вспорхнув с руки Роберта, устроился на их месте. Его золотые перья блистали так, что на них было больно смортреть. Затем в залу повалил народ. Пришли все, начиная с надутого от важности казначея и кончая кухарками, которым на самом деле полагалось сейчас сидеть на кухне и готовить обед многочисленным клеркам. Каждый входящий кланялся Фениксу и занимал соответствующее его общественному положению место в зале.
— Джентльмены! — начал любезный джентльмен с бородой. — Сегодняшнее наше собрание…
— А почему нет никаких благовоний? — обиженно осведомился Феникс?
Это замечание вызвало торопливую дискуссию среди устроителей празднества, и через несколько минут из кухни были принесены жаровни, на которые тут же в избытке насыпали селитры, сургуча и табака. Все это было обильно сдобрено какой-то пахучей жидкостью из плоской бутылки и подожжено. Благовоние вышло так себе — да и откуда было взяться в «Фениксе» настоящим благовониям? — но горело оно достаточно энергично, а дымило, пожалуй, даже чересчур.
— Сегодняшнее наше собрание, — продолжал джентльмен с бородой, — вызвано событием, не имеющим прецедентов в истории нашей компании. Наш многоуважаемый Феникс…
— Верховное божество, — ворчливо напомнил Феникс.
— Как раз это я и хотел сказать. Наш уважаемый Феникс, верховное божество этого заведения, наконец-то удостоил нас чести лицезреть себя. Думаю, джентльмены, что я выражу общее мнение, если скажу, что мы ничуть не преуменьшаем значение этого события и готовы единодушно приветствовать героя, которого уже давно желали видеть в своих рядах.
Несколько молодых клерков хотели было закричать парламентское «Слушайте, слушайте!», но в последний момент воздержались, решив, что золотая птица может воспринять это как признак неуважения.
— Я не буду отнимать ваше время, — продолжал выступающий, — перечислением преимуществ, какими обладает наша система страхования от пожаров. Все мы знаем, джентльмены, что высшей целью нашей компании было и всегда будет самоотверженное служение обществу, примером которому служит достопочтенная птица, являющаяся нашей эмблемой и в данный момент озаряющая своим присутствием каминную доску в этом зале. Итак, джентльмены, трехкратное «ура» в честь пернатого верховного божества нашей компании!
Когда отгремело оглушительное «ура», Феникса попросили сказать несколько слов.
В нескольких изящных фразах золотая птица выразила свое удоветворение по поводу торжества.
— Надеюсь, — закончила она, — что я не покажусь вам тщеславной и жадной до почестей сверх тех, что уже были оказаны мне во время вашего сердечного приема, но было бы весьма желательно, чтобы в заключение прозвучала подобающая данному случаю ода или исполнена хоровая песня. Видите ли, меня везде и всегда встречали подобным образом…