Элара смотрела куда-то вдаль, в прошлое.
– Джира годами изучала гоблинскую магию и в какой-то момент решила, что готова воссоздать единый портал. – Верховная колдунья судорожно кивнула на Зловещий зазор. – Однако вместо прохода на плавучий рынок у нее получилось это.
– Представляю, как она удивилась, – буркнул Пятак.
– Надо полагать, – сухо откликнулась Илара, – но наверняка неизвестно. Джиру мы обнаружили уже при смерти. Она пыталась совладать с Зазором и сумела заключить его в Око, однако явившийся с ним недуг – зазорная болезнь – едва не убил ее на месте, а через Джиру распространился по всему ледяному дворцу.
Верховная колдунья сокрушенно вздохнула:
– Со смертью Джиры мы потеряли эксперта по магии гоблинов. Она хранила здесь древние фолианты и собственные записи, но все они были утрачены в битве с Зазором. В попытке избавиться от него мы испробовали все средства, однако… – Она осеклась.
Повисло долгое молчание. Зловещий зазор манил к себе Феникс, заставлял кожу покрываться мурашками.
– Однако его удавалось сдерживать, – тихо проговорила она, вспомнив рассказ Нары.
– Удавалось вплоть…
– В-вплоть до появления Моргрена, – подхватила Семерка.
– Да, – поникла Элара. – Хотелось бы понять, что именно он сотворил. Впрочем, как я уже сказала, Джира была нашим единственным экспертом по гоблинской магии, а все ее труды погибли, поэтому мы лишились возможности постичь эту науку.
Зловещий зазор рвался из Ока, простирал темные щупальца, но всякий раз натыкался на магический смерч.
У Феникс екнуло сердце.
– Элара, – начала она, решив, что лучше сразу поставить все точки над i. – Не уверена, что сумею…
– Никто и не ждет от тебя немедленного чуда, – поспешно заверила Элара. – Скажу больше: я категорически против того, чтобы ты с ходу вступила в схватку с Зазором, даже возникни у тебя такое желание. Нара предупредила, что ты еще не освоила свой дар и не применяла его месяцами. – Она умолкла и провела ладонью по лицу. – Я знаю, какую опасность сулит наша просьба, и не хочу, чтобы ты бралась за дело, пока не будешь окончательно уверена в успехе.
Феникс с трудом подавила безумное желание расхохотаться. Ей никогда – никогда! – не одолеть Зловещий зазор. Как Охотница, она привыкла оценивать противника и понимала: из этой битвы ей не выйти победителем. С тем же успехом ее могли попросить сразиться с ледяным гигантом одной рукой и со снежками в качестве оружия.
– Элара, – предприняла она новую попытку, – по-моему…
– Позволь Наре помочь тебе, – перебила Верховная колдунья с мольбой в голосе. – Пожалуйста. Она всегда проявляла интерес к магии элементалов. В Эмбере нет никого более сведущего, чем она. Если кто и способен научить тебя контролировать пламя, то только она. Ты единственная, кому под силу уничтожить Зловещий зазор. Наша последняя надежда.
Феникс шумно втянула воздух в попытке побороть дурноту. Ей хотелось лишь одного – развернуться и уйти. Вернуться на Заимку, где легко истреблять монстров, а для победы над ними достаточно топоров. Однако она была Охотником, и ведьмы взывали к ней о помощи.
Собрав всю волю в кулак, Феникс пристально взглянула на Зловещий зазор и отвернулась. Она увидела достаточно.
Повсюду ярко пылали факелы, бесстрастно озаряя царящий в этих стенах кошмар.
– Я постараюсь, – тихо проговорила Феникс, хотя горло сдавило от страха. – Но большего обещать не могу.
Глава 22
Вода в Эмбердоле оказалась мутной, а течение – гораздо сильнее, чем ожидал Пес. Он глубоко погружал лапы в мягкий ил, чтобы его не унесло, как щепку. Длинные водоросли опутывали конечности, запах тины бил в нос. Рыбы в изумлении таращились на Хранителя: мерцая плавниками в тусклом свете, любопытная стайка окружила его, а потом уплыла прочь. Водогрыз скалился на него из прибрежной норы, острые зубы блестели, длинные пальцы сжимались в кулаки.
Пес медленно пробивался сквозь водную толщу, высматривая хоть какой-то намек на Цангу. Чем дальше, тем больше в нем крепла уверенность, что он проскочил слияние рек, и вдруг на него повеяло холодом и отчетливым ароматом дурмана.
Вздохнув отчасти с облегчением, отчасти со страхом, Хранитель двинулся против течения к другому берегу, следуя за холодным потоком, пока внезапно не осознал, что очутился в реке поменьше. Свет здесь был тусклее и зеленее, течение – тише. Если Эмбердол бурлил и пенился, то Цанга крадучись текла по руслу, вбирая в себя нашептанные тайны родовых древ.
Пса потянуло вылезти на берег и осмотреться. Последний раз он наведывался в Вечный лес много веков назад. Однако ему удалось побороть искушение: нельзя, чтобы его заметили, а здесь это случится наверняка. Лесной клан с особой бдительностью стерег речные границы, и неожиданное появление Хранителя Охотничьей заимки вызовет массу крайне неприятных вопросов.
Рассудив так, Пес перебрался на глубину и тронулся в путь, с удивлением и благодарностью отмечая, насколько проще двигаться в относительно спокойных водах Цанги.
Он упорно брел вперед, пока не потерял счет времени, пока не почувствовал головокружение, растерянность – и невероятную усталость. Пес даже не заметил, как погрузился в воспоминания.
Стена исторгла его наружу, чувства нахлынули сокрушительной, бурной волной. Пес вздрогнул, помотал головой и оскалился, готовый ринуться в атаку. Однако, едва к нему вернулось зрение, он понял, что нужды в спешке нет. Перед ним стояла женщина, очевидно Старейшина. Волосы с большими вкраплениями седины наспех убраны назад, на поясе висит блестящий ятаган, ладонь забрызгана кровью жертвенного существа, необходимого для ритуала вызова Хранителя.
– Хранитель. – Женщина смерила его оценивающим взглядом. – Меня зовут Старейшина Соринка-в-Глазу. С возвращением.
Пес ответил не сразу – ждал, пока уляжется вихрь обрушившихся на него чувств, – а потом опустил голову и произнес:
– Приветствую, Старейшина Соринка-в-Глазу.
Удовлетворенно кивнув, женщина поманила его за собой, с ее губ слетало множество слов, пока Хранитель с любопытством осматривал плац. Здесь все оставалось как прежде, вплоть до поленницы. В нем вдруг вспыхнула надежда: может, он был в заточении совсем недолго?
– Лис по-прежнему на Заимке? – спросил Пес.
– Что? – Соринка-в-Глазу нахмурилась, недовольная тем, что ее перебили, но вскоре морщинки у нее на лбу разгладились. – А, Лис. Ты ведь его знал, верно?
Она сказала «знал», не «знаешь». У Пса упало сердце, он кивнул.
– Славный Охотник, – коротко бросила Старейшина. – Потерял руку в битве с химериями, но отказался уйти на покой. Разумеется, погиб совсем молодым.
Пес не сразу совладал со скорбью. Лис кидался в него снежками, учил играть в прятки, хотя игрок из Пса получился никудышный. Ему нравилось проводить время с Лисом. И вот его больше нет. Снова заговорить Псу удалось не сразу.
– Разумеется, – эхом откликнулся он. И вдруг в нем снова всколыхнулась опасная надежда. – А Хлыст? А Скиталец?
Лицо Старейшины исказило удивление пополам с недовольством.
– Оба мертвы, – отрезала она. – Ты отсутствовал шестьдесят лет. Неужели ты думаешь, что здесь все еще есть кто-то, кого ты знаешь?
Пес вынырнул из омута воспоминаний и, осознав, что стоит как вкопанный неизвестно сколько времени, свирепо оскалился. Вокруг плескались темные гнетущие воды.
Его охватил страх – он очутился в сумеречных водах и, самое ужасное, не мог им противостоять.
Глава 23
Феникс и ее друзья устроились за одним из множества столов пиршественного древа, Хрум нервно грыз прядь волос своей хозяйки. Внизу серебрилось озеро, на поверхности рыбы рисовали диковинные разноцветные узоры. Исполинские статуи – ледяные матери – покинули постаменты и группами кружили по озеру, под их ногами воду сковывало льдом, гул голосов был едва различим.
Стоило Феникс закрыть глаза, как перед внутренним взором возникал Зловещий зазор. В голове билась единственная мысль: если судьба Эмбера зависит от ее способности уничтожить Зазор, Эмбер заведомо обречен. Феникс старалась отогнать дурное предчувствие, однако оно с завидным упорством возвращалось.
– Ты что-то притихла, – мягко проговорил Шестой, с тревогой посматривая на нее. – Не забывай, мы поможем чем сможем. Для этого мы и здесь.
– В-верно. Ты не одна, – подхватила Семерка, на ее бледном личике читалась решимость.
Феникс выдавила слабую улыбку.
– Вот кто просил Джиру выпускать на волю гоблинскую магию? – Пятак со вздохом покачал головой.
– Она считала, что открывает портал, – напомнил Шестой.
– Она и открыла. – Пятак уныло сгорбился на стуле. – Портал прямиком к нашей погибели.
Несмотря на мрачное настроение, Феникс оценила шутку.
Шестой закатил глаза:
– Не драматизируй.
– Легко сказать, – угрюмо парировал Пятак. – Лавина соленой воды и болезнь, истребившая практически всех ведьм. Моргрену с Викторией даже не понадобится армия, чтобы захватить Эмбер. Как говорится, заходи и бери.
– Ты не веришь, что мне удастся уничтожить Зазор? – спросила Феникс, пристально глядя на него.
– Ну… – Он замялся. – А ты сама веришь?
Их взгляды встретились, и в его глазах она прочла тот же дикий страх, какой испытывала сама.
– Пятак, думай что говоришь! – воскликнул Шестой.
– Я говорю правду, – огрызнулся Пятак. – И от нее гораздо больше проку, чем от вашей болтовни. Вы же видели Зазор и прекрасно понимаете, что мы не сумеем помочь Феникс по-настоящему.
Шестой покачал головой:
– Ты перегнул палку с Зарницей и сейчас тоже перегибаешь.
Пятак вспыхнул и открыл было рот, чтобы возразить.
– Довольно, – неожиданно резко перебила их Семерка. – И в-вообще, разве вам не п-пора тренироваться?
Оба парня с изумлением уставились на нее. Первым опомнился Шестой: