— Мальчики, ну что вы нас не подождали! — на тропинке, вьющейся среди куч мусора и стройматериалов, показались наши барышни, осторожно, чтобы не замарать обувь, выбирающие сухие и чистые места: — Здрасьте, Виталий Ефимович. Ой, а это кто?
Таня остановилась возле лежащего на земле, Ганифа и, осторожно тронула его носком туфельки в бок.
Ганиф вздрогнул и приподнял окровавленное, в глубоких ссадинах лицо, обвел нас безумными глазами и начал слепо шарить руками по поверхности грунта, очевидно, пытаясь нащупать, отлетевший в сторону нож.
— У ты какой упрямый. — разочарованно протянул учитель, похромал к парню, вздернул его голову вверх, и, странно изогнув шею раненому, надавил плечом сверху на голову Ганифа.
— Виталий Ефимович, а вы что собрались сделать? — любознательно спросил я.
— Шею ему сейчас сверну и скажу, что так и было. Он все равно неисправим, сегодня отпустим, он завтра ножик другой возьмет и любого из нас зарежет. Ганиф тихонько завыл, из глаз его потекли слезы.
— А ты что заплакал? Жить хочешь? — учитель склонился над парнем: — А со мной вы что хотели сделать? Спросить домашнее задание?
— Это Ефрат сказал, я не хотел…
— Слушай сюда. Еще раз тебя увижу- доделаю то, что сегодня не доделал. Вали отсюда.
Орлов отпустил голову Ганифа, и тот, потеряв равновесие, упал на спину, но почти сразу перевернулся и побежал, сначала на четвереньках, очень медленно, но через несколько шагов смог встать на ноги и ускорится…
— А теперь с вами разберемся. — Орлов сдернул с моей головы измятый пиджак: — Ну и зачем вы в это дело влезли?
— Виталий Ефимович, мы думали, они вас убивать собрались…
— Ну даже если собрались…- Орлов задумчиво пнул по валявшемуся под ногами ножу: — Я же их специально в укромное место заводил, а там бы все они и остались…
— А вы разве не здесь живете? — я махнул рукой в сторону высоких зарослей канадского клена, из-за стены которого доносился запах сгоревшего в печи угля.
— Нет, конечно. У меня нормальная квартира в новом доме.
— Виталий Ефимович, а не могли бы вы нас научить…
— Чему научить? — усмехнулся преподаватель.
— Ну это… защищаться. — пробормотал Вадик.
— Защищается — это не ко мне. Вон, на стенах полно объявлений, и самбо и карате, и дзюдо, выбирай на любой вкус.
— Виталий Ефимович, вы же понимаете, что жизнь как-то резко поменялась, и сейчас самбо или карате, для того, чтобы выжить, уже недостаточно. — я посмотрел в глаза учителю: — Меня за последние месяцы раз пять пытались убить.
— Я, Саша, тоже обучен исключительно убивать, по-другому не умею. А вы к этому готовы? — Орлов посмотрел на застывших, с открытыми ртами, девочек.
Маша покраснела от злости, ее глаза сузились и заледенели, очевидно вспомнила свою беспомощность перед братьями Бакаевыми.
— Я готова, Виталий Ефимович. — твердо и раздельно, проговорила она: — Я бы с удовольствием сбежала из этого города, зажмурив глаза и заткнув уши, чтобы не видеть и не слышать этого ужаса, но у моей семьи такой возможности нет, и мне надо выживать.
— а мы с мамой пытались уехать, но не смогли, теперь, наверное, и не уедем. И у нас в семье даже мужчины нет, мне надо еще и маму научится защищать. — у Тани от волнения дрожали губы: — И я тоже никакого выхода не вижу, если не стану чем-то типа Арии Старк.
— Кем? — не понял Орлов.
— Не важно. — махнула рукой Таня: — Я готова вам платить, если вы научите меня защищать свою жизнь.
— Интересно, девочки, что бы вы сказали, если бы я, пару минут назад свернул шею этому гавнюку. — Орлов кивнул в сторону, куда убежал Ганиф: — И он, ваш одноклассник, лежал бы здесь, обмочившись и обосравшись в момент смерти, совсем-совсем мертвый? А у него мама есть, уверен и папа, братья, сестрички там всякие, они его любят. Он несовершеннолетний, в конце концов…
— А знаете, что мне вчера сказали Ефрат и Санах, когда возле столовой в углу зажали? И Ганиф рядом стоял, слюной захлебывался…- у Маши от волнения в глазах блеснула влага: — Они мне сказали, что совсем скоро…
— Не рассказывай. — Орлов осторожно коснулся плеча девушки: — Я это слышал не один десяток раз. Но вот ты говоришь, что тебя вчера зажали. Ты одна была, их трое…
— Их четверо было, я четверного не знаю.
— Тем более, четверо. И что бы ты сделала, даже если загнала бы, скажем, к примеру, Ефрату спицу в глаз? Со всеми ты, все равно, не справилась бы — чудес не бывает.
— А Саша Иванов сегодня сказал, что я больше не буду одна. — Маша повернулась ко мне, ожидая ответа: — Он пообещал, что нас теперь двадцать два и мы уже не будем одиночками.
Я сказал? Я пообещал? Эти женщины, как всегда, все преувеличивают…
— Ну раз Саша сказал…- ухмыльнулся Орлов: — Тогда тебе, Иванов, первое задание. Ищешь место для занятий, можно в нашей школе. Назовем их расширенными факультативными семинарами по «Основам безопасности жизнедеятельности», благо мне еще за это еще и доплачивать должны. Какое помещение найдете, то мне и подойдет. Запиши мой телефон, я тебе скину образец бланка согласия родителей на занятие ребенком травмоопасным спортом в рамках этих занятий. Остальное ребятишки все на вас, раз вы решили взрослым вещам обучатся, значит становитесь взрослыми. С вас, в течении трех дней место и время проведения занятий, список желающих заниматься, справка от врача, от каждого и согласие родителей. Справитесь — значит буду вас учить, не справитесь — нашего разговора не было, продолжайте играть в ваши игрушки на телефоне и смотреть странные видосики.
— Так может быть, Виталий Ефимович, вы сами с директором школы поговорите, насчет спортивного зала, вас же она лучше послушает…- протянул Вадик.
— Стеблов, я же сказал — все сами-сами. Тем более, после сегодняшнего, я очень сомневаюсь, что директор шкоды о чем-то будет со мной разговаривать, кроме, как о том, не хочу ли я уволится по собственному желанию. Так что, вопрос закрыт, жду от вас через три дня всего, что я перечислил. Всем пока, берегите себя. — И Орлов, помахав рукой на прощание, скрылся за бетонными плитами, причем, несмотря на искалеченную ногу, двигался он практически бесшумно и быстро, совсем не так, как передвигался, когда за ним, по пятам, шла банда Бакаевых.
— Ну что будем делать? — Вадик проводил взглядом фигуру учителя: — Я даже не представляю, с чего начинать.
— Давайте начинать с чего-то. Сегодня сформирую группу в мессенджере, возьму в Орлова образец бланка и всем разошлю. А насчет зала я сегодня буду знать, вечером отпишусь.
У нас в подвале дома несколько лет действовала секция «Реальный уличный бой», куда регулярно ходило два десятка человек, во всяком случае, я видел группу взрослых дядек, по вечерам нырявших в в дверь подвала. С того момента, как в Городе началась эта катавасия, секция работать перестала, я уже давно никого не видел возле подвала. Сегодня найду председателя и уверен, вопрос с ключами от простаивающего помещения я решить смогу.
Глава 9
Глава девятая.
Год «ч-2», территория бывшей России
Новицкий, старший детектив.
— Владимир Алексеевич! Мойте руки и садитесь есть. — стоило Новицкому войти в квартиру, как из кухни, как кукушка из настенных часов, выглянула Катя Золотова. Выглядела она…забавно. Невысокая девушка, в повседневной полицейской форме и огромном клеенчатом фартуке, который Новицкий когда-то купил для себя, чтобы разделывать мясо…
— И что ты в холодильнике обнаружила? — к удивлению Новицкого, Катя что-то старательно перемешивала в большой кастрюле.
— Ой, а я не в холодильнике, а в шкафах смотрела…- потупилась девушка: — Извините, что разрешения не спросила…
— В шкафах? — Новицкий озадачился — в просторной кухне шкафов и тумб, закрывавших одну из стен, было много, но старший детектив пользовался только двумя отделениями- одно, где лежала сковорода и небольшая кастрюля, и полкой, куда он складывал специи, в основном черный и красный перец, которыми он нещадно сдабривал дежурную яичницу с колбасой и не менее дежурные пельмени.
— Ну да. У вас там полно круп и макарон, и консервы всякие. Правда часть крупы надо выбросить, там жучки завелись, но большая часть вполне пригодна. Садитесь за стол, скорее… Ой, я опять забыла спросить — вы кашу едите?
— Катя, если бы ты видела, чем меня кормили в армии, ты бы не задавала таких вопросов. — Владимир уселся на свое любимое место за большим столом и ему показалось, что вернулось прошлое, те счастливые годы, когда у него была красивая и любимая женщина, и маленькая дочь Наташа доставляла только свои маленькие, детские хлопоты. И полная миска горячей манной каши появлялась перед Новицким, последний раз, лет десять назад, когда они с женой как бешенные экономили на всем, чтобы поскорее собрать денег на свое, хоть маленькое, но жилье.
— Вы извините, Владимир Алексеевич, молоко только сухое было и масло в морозилке, в лед, настолько вмерзло, что я не знаю, сколько оно там пролежало. Наверное, невкусно?
— Катя, честное слово, очень-очень вкусно. Садись сама, поешь. — Владимир с трудом оторвался от еды, забытый вкус которой перенес его в детство, когда мама умудрялась готовить очень вкусно, несмотря на то, что в продуктовых магазинах ничего не было. Совсем, как сейчас — пришла в головы непрошенная мысль и все очарование момента испарилось, мозг старшего детектива снова окунулся в круговерть сегодняшних проблем. Еще пару лет назад жизнь Владимира была расписана на десятилетия вперед. Он сколотил небольшую команду единомышленников, проверенных опасными, зачастую, за гранью закона, делами, неоднократно проверенных огнем, водой и медными трубами. За большими звездами они не гнались, от высоких постов отказывались, зато были хозяевами в своем районе. Связи с офицерами жандармерии, поставленными, в числе прочего, надзирать за полицией, дружба со многими коллегами из других подразделений и служб, помогала офицерам отделения Новицкого «решать вопросы», а разумная жестокость удерживала местную блатату в определенных, устраивающих обе противоборствующие стороны, рамочках. Новицкий рассчитывал в сорок пять лет уйти на пенсию майором, благо занимаемая должность позволяла, после чего, на заработанные деньги купить пару кв