– Я влюбился, – ответил Виталий, и следующие двадцать минут ему пришлось приводить в чувство потерявшую сознание мать.
– Я впервые слышу от тебя «я влюбился» с таким серьезным выражением лица. Как же это? И почему такая трагедия? Ты уже не мальчик…
– Я это знаю, мама. Сам в ужасе. Но я плохо соображаю, что делаю.
– Объясни мне… Кто она?
– Я познакомился с Марго в Италии, – начал Виталий рассказ о встрече, которая перевернула его жизнь.
Надо сказать, что Виталий Юрьевич Багрянцев был очень ответственным человеком и переживал и за своих рожениц, и за новорожденных. Порой ему было очень трудно, когда приходилось выбирать между младенцем и роженицей по медицинским показаниям. К тридцати пяти годам он уже защитил докторскую диссертацию и был профессором. Пациентки его обожали, а коллеги относились очень уважительно и прислушивались к его мнению.
Мария Степановна одна поднимала сына, и, кажется, что в детстве она явно перестаралась, желая воспитать сына настоящим мужчиной. Он занимался почти всеми видами спортивной борьбы, хотя драться терпеть не мог, ходил с внушительными фингалами и ушибами и тихо ночью плакал в подушку, чтобы мать не заметила его слез. Сочувствия от матери ожидать не приходилось. Она с невероятным упорством, достойным лучшего применения, вдалбливала сыночку, чтобы он не распускал нюни и «рос мужиком». Виталик терпел и занимался, занимался… Получил разряд по плаванию и боксу, увлекся конным спортом, что было совсем неожиданно.
После окончания школы Мария Степановна заявила сыну, что спорт – это хорошо, но посвящать прыжкам и спортивной борьбе всю свою жизнь неразумно. Следует получить достойную профессию, чтобы тебя люди уважали. А кого люди уважают? Правильно, врачей! Это – почетно. Это – чисто. Это – благородно, в конце концов, спасать жизнь людям.
Учился Виталий успешно. Но всё-таки не смог стать нейрохирургом, хотя мечтал об этом. Дали о себе знать старые спортивные травмы. Множественные переломы рук, особенно разрыв связок кистей. Виталий понимал, что обычным хирургом он работать сможет, но нейрохирург – это нечто особенное. Врач этого направления занимается вопросами оперативного лечения заболеваний нервной системы, включая головной мозг, спинной мозг и периферическую нервную систему.
Мать Виталия очень переживала, что сын не смог осуществить свою самую заветную мечту.
– Я так жестко тебя воспитывала. Прости меня, мой мальчик! Ты думаешь, я не видела, что тебе больно? Сложно? Я очень переживала за тебя, но держалась. Сейчас, думаю, что делала это зря. Не долюбила я тебя, не доласкала! Я боялась, сын, что не смогу тебя вырастить настоящим мужчиной. Перед глазами не было примера отца, деда. Я так не хотела, чтобы ты вырос слабым слюнтяем. Нет мне прощения. Но есть оправдание – я всё делала только от безграничной любви к тебе!
– Мамочка, успокойся! Это всё пустое. Я давно вырос и уже не тот маленький мальчик, которого надо постоянно опекать, – смеялся Виталий, обнимая мать. – Я тоже тебя очень люблю. Ты делала всё правильно. Я благодарен тебе за это.
Мария Степановна с гордостью и любовью посмотрела на сына. Высок, красив, спортивен. Ни одна девушка не могла отвести взгляда от лукавых с искоркой зеленых глаз, мягких волнистых волос, обаятельной белозубой улыбки. Виталий был добрым и очень отзывчивым человеком. Пациенты просто боготворили его. Друзей у него были целый вагон и маленькая тележка, и никогда никому он не отказывал в своей помощи.
Акушером-гинекологом он стал совершенно случайно. Сыграл роль один случай.
Виталий со своей девушкой, студенткой экономического института, возвращался на самолете из Черногории – и вдруг у одной из пассажирок начались роды. Всё дело в том, что стресс, связанный с авиапутешествием, и перегрузки, которые испытывает организм беременной женщины во время полета, могут спровоцировать преждевременную родовую деятельность.
Конечно, каждый бортпроводник проходит первоначальную подготовку доврачебной помощи. В том числе их учат, как правильно принимать роды и пользоваться аптечкой. Но, как правило, бортпроводники знают всё это только в теории, а на практике с таким редко сталкиваются или не сталкиваются вообще.
На крики стюардесс: «Есть ли в салоне врачи? Нужна помощь!» Виталий отреагировал мгновенно. Он принял роды. Ребенок и роженица остались живы и здоровы. Ему рукоплескал весь самолет, словно пилоту, совершившему аварийную посадку без потерь.
Виталий тогда испытал колоссальное потрясение и дал себе слово стать акушером-гинекологом, ведь совмещение этих двух отдельных профессий позволяет беременным чувствовать себя максимально комфортно в очень непростой для женщины период вынашивания младенца. Он неожиданно понял, что очень хотел бы наблюдать за здоровьем беременной женщины и ребенка с момента первого обращения к нему и до выписки из роддома. И он подал заявление в ординатуру на специальность «Акушерство и гинекология».
Специалист из него получился очень хороший, он защитил докторскую диссертацию, печатал научные статьи в медицинских журналах, вел семинары и читал лекции в институте. Довольно быстро стал заведующим отделения патологии. Это как первая линия фронта при наступлении, как самый сложный участок. Но трудностей Виталий не боялся, таким его воспитала мать с детства.
Он разработал свой метод лечения непроходимости маточных труб, вызванную воспалительными процессами, последствиями заболеваний и хирургическими вмешательствами в прошлом. Багрянцев считал, что женщина должна рожать сама, без помощи ЭКО и суррогатного материнства.
Пациентки ехали к нему со всей страны и даже из-за рубежа, операции у Виталия Юрьевича были расписаны на месяцы вперед. Он часами не выходил из операционной и сутками дежурил.
Как у всякого занятого без всякой меры человека у него завязался на работе служебный роман. Доктор-неонатолог Ольга Игоревна Морозова спала и видела, как бы женить на себе молодого профессора, красавца и умника Багрянцева. Ольга тоже была отличным врачом и с трепетным волнением относилась к своим пациентам – новорожденным малюткам с синдромом дыхательных расстройств, низким весом при рождении, врожденными пороками развития и прочими дефектами.
А вот Виталий Юрьевич жениться не торопился. Именно на эту тему у него в последнее время и возникали неприятные разговоры с матерью.
– Виталик, ну ладно, когда ты учился, жениться еще было рано. Девочки вокруг тебя вились, но тебе не до этого было. Я понимаю – работа занимает всё твое время. Виталик, но не только работой жив человек! Пора уже и о себе подумать! Тридцать пять лет! Давно пора обзавестись семьей и, главное, детишками. Где мои внуки, сыночек? Я же уже не доживу до них, не успею понянчиться! Ведь сколько хороших девушек я принимала, чаем с конфетами поила и каждый раз думала: «На этот раз – она!» Помнишь Валюшу? А Ирочка какая хорошенькая девочка была! Из интеллигентной семьи, пирожки тебе носила с капустой на работу. Помнишь?
– Помню. Я терпеть капусту не могу, – отмахивался Виталик.
– Вот всегда ты так, то это тебе не так, то то… Ты занят только своими пациентками! Знаешь, мне подруги объяснили… – махнула рукой Мария Степановна. – Стыдно сказать!
– Раз уж начала говорить, то заканчивай. Чего тебе напели твои подружки? – поинтересовался Виталий.
– Не «напели», а чистую правду сказали! Насмотрелся ты на своей работе на разных женщин, вот и воротит тебя уже от них. А почему ты смеешься? Чего я смешного сказала? Ты уже у знакомых подозрения вызываешь, – возмутилась мать.
– А то, что я мужчинами интересуюсь, еще не обсуждают? – засмеялся Виталий. – Надо же такое придумать!
– До этого еще не дошли, все знают, что ты бабник! Но нельзя же всю жизнь ждать одну-единственную! Даже не знаю, кто бы смог тебя окрутить. Наверное, та, что от тебя забеременеет. Тут уж никуда не денешься. Ты у меня совестливый, ребенка не оставишь, да и люди что скажут?
– Ага. Ты этот совет Ольге дай! – усмехнулся Виталий.
– И вот Ольга твоя… Не могу сказать, что она мне по душе, но чего уж тут выбирать-перебирать? Молодая, новорожденными занимается, будет хорошей матерью и для твоих детей. Из вас получится отличная пара, и всегда будет о чем поговорить. Да и какая жена, кроме медички, выдержит твой трудоголизм и вечное отсутствие дома? – горячилась Мария Степановна.
– Мама, в тебе погибла великая сваха! Только, мне кажется, Оля не очень тебе нравится?
– Так она моложе тебя на десять лет. Да и холодноватая она. Улыбается редко.
– Боится она тебя.
– А мне кажется, что вцепилась в тебя по расчету, жених-то ты завидный.
– В корысти ее подозреваешь? – понял Виталий.
– Да! Ирочка тебе больше подходила, но не дождалась, пока ты созреешь с предложением руки и сердца. А сколько можно было ждать? Бабьи часики-то тикают. Время идет…
– Ирочка у меня в отделении уже двоих детишек родила, – улыбнулся Виталий.
– Да знаю я! Вот только любит тебя, чурбана бессердечного!
– С чего ты взяла?
– Да что я, не видела, как она на концерте, когда мы случайно встретились, смотрела на тебя? Я ее и на улице иногда встречаю, она же живет недалеко. И всегда с огромным интересом спрашивает про тебя. Ну, а что? Может, разведется еще? Хотя жена с двумя чужими детьми – это уже перебор. Если бы один ребеночек был…
– Мамуля, ну ты у меня фантазерка! Не смеши меня! Позволь мне самому разобраться. Это мое личное дело. Не стоит волноваться по пустякам, мне и себе голову морочить. Уверяю тебя, я тоже хочу семью, и внуков ты еще понянчишь.
– Твои бы слова да богу в уши! – вздохнула Мария Степановна.
Именно в тот день Виталий Юрьевич улетал в Италию на научную конференцию, на неделю.
– Отдохни как следует, – посоветовала мать.
– Мне там будет не до отдыха, но обязательно посмотрю несколько городов. Гостинцев тебе из Рима привезу, – обнял мать Виталий Юрьевич.
Мать прижалась к его груди и вытерла платочком глаза.