– Конечно! Это святое, – ответила Лиза и деликатно поинтересовалась: – А Марго? Она так и не объявилась?
– Нет, – сухо бросил Виталий Юрьевич.
Для их отделения случай из рода вон выходящий. Женщины месяцами, лежа на кроватях, сохраняли беременности, а здесь госпожа Терехова родила отличного карапуза и бросила его, написав отказ. Она исчезла из клиники, не сказав никому ни слова, испарилась, так и не повидав мальчика и даже ни разу не приложив его к груди. Только указала, что малыша хотела бы назвать Виталием.
– Вы будете ее искать? – Лиза давно мучилась этим вопросом.
– Нет. Зачем?
– Как зачем? Ребёнок остался сиротой. Это же горе! Да, она не хотела мальчика… Просто дурь какая-то. При чем тут пол ребёнка, ведь это ее родная кровиночка, ее сыночек?
– Лиза, ни ты, ни я не знаем ее жизни. Как говорится «чужая душа – потемки». Поэтому я не склонен никого осуждать. Да, я знал, что она сохранила беременность только лишь потому, что я обманул ее, сказав, что у нее будет девочка. Наверное, был неправ, но я не мог поступить иначе, не мог…Ты меня понимаешь?
– Вы поступили правильно! – твёрдо сказала Лиза.
– Нет, я ошибся. Я думал, что она что-то почувствует к ребёнку и смягчится. Марго казалась мне ранимой, чувствительной женщиной, одинокой и несчастной. Но она оказалась совсем другой.
– Я тоже считала, что Марго очень хорошая! Мы с ней сдружились. Она женщина обеспеченная, у нее в спонсорах какой-то депутат.
– Уже нет… Сейчас Маргарита – дама без средств к существованию.
– А мальчик? Что будет с ним? Виталий Юрьевич, мы тут с мужем посовещались… Благодаря вам у меня появились и сын, и дочь. А ведь где двое, там и трое? Тяжеловато, конечно. Но пусть у меня будет два сына и дочка. Мы усыновим мальчика. Он носит ваше имя, а вы для нас – наш ангел-хранитель. Вы сделали невозможное, теперь наш черед сделать доброе дело, – заволновалась Лиза.
– Ты очень славная, Лиза. Дай бог вам с мужем здоровья и долгих лет. Кстати, я договорился, чтобы твоего мужа взяли охранником в крупный банк. Ему нужно будет пройти двухмесячную подготовку. Зарплата там достойная.
Лиза заплакала.
– Какой вы замечательный человек, Виталий Юрьевич! Богу за вас буду молиться… А как же Виталик? Неужели его ждет дом малютки?
– С Виталиком всё будет нормально. Он будет жить в семье, пусть неполной… Но его будут любить как родного.
– Уже нашлись усыновители? Почему семья неполная? – удивилась Лиза.
– У малыша не будет мамы, – ответил Виталий Юрьевич, – Зато будут отец и бабушка.
– Ой, ну как же такой маленький ребеночек и без мамы? Мама очень нужна, тем более такой крохе…
– Я беру Виталика.
– Вы?! – ахнула Лиза. – О господи! Вы, конечно… Вам я бы доверила всё. Но… почему?
– Ты задаешь очень много вопросов, Елизавета. На некоторые я и сам себе ответить не могу. Время покажет, кто был прав. Но по мне лучше неполная семья из любящих ребёнка усыновителей, чем сиротство.
– Вы правы, – улыбнулась Лиза. – Теперь я за Виталика спокойна.
Поздно вечером Виталий Юрьевич собирался домой. Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге его кабинета показалась Ольга в пальто и с сумочкой на плече.
– Еще на работе? Как всегда… Дуешься на меня?
Виталий Юрьевич молча собирал портфель.
Ольга прошла и остановилась около его письменного стола.
– Ты сердишься, да? Ну, прости… Знаешь, у меня бывают нервные срывы…
– Ты врач-акушер и разговаривала с заведующим отделением в присутствии беременной женщины, которая чуть не потеряла ребенка после твоего… нервного срыва…
– Но ведь всё закончилось хорошо.
– Лучше не бывает.
– Не иронизируй. Я знаю, что Терехова отказалась от ребёнка.
– Тебя это не должно касаться.
– Я посмотрела медицинскую карту Тереховой. Так там ужас ужасный. Ножевые ранения, избиения, инфекции. Твоя муза была шлюхой?
– Заткнись! – рявкнул Виталий и пошел к двери, по дороге погасив свет в кабинете.
Ольга выскочила за ним в коридор. Она не отставала.
– Не нравится правду слушать? Шлюха и есть! Разве нормальная мать бросит своего ребенка? Она, видите ли, назвала его Виталиком! В твою честь! Индийское кино какое-то, честное слово…
Виталий Юрьевич резко остановился и повернулся к ней.
– Послушай, что тебе от меня надо?
Ольга гордо вскинула голову.
– Если ты согласен, то я могу быть твоей женой и матерью мальчика. Согласись, моё предложение не так уж безумно. Несмотря ни на что, я люблю тебя, Виталий, и готова разделить с тобой тяготы по воспитанию малыша…
Виталий Юрьевич не дал Ольге договорить и жестом остановил ее.
– Прости, но я не могу принять твое предложение. Это невозможно.
– Но почему, почему?!
– Да потому, что я не люблю тебя.
Виталий Юрьевич отвернулся от Ольги, распахнул дверь и вышел из клиники.
Ольга осталась стоять в коридоре, растерянно глядя ему вслед.
Прошёл почти год. И вот снова апрель. В парке налились и зазеленели стволы и ветки кустарников, набухли почки, вот-вот готовые взорваться нежными клейкими листочками. Дурманяще пахла влажная земля, на которой трогательно желтели цветочки мать-и-мачехи. Солнышко светило и грело почти по-летнему, и дышалось легко и свободно.
Виталий с Марией Степановной шли по парковой аллее. Виталий Юрьевич катил перед собой коляску, в которой уютно посапывал малыш, а Мария Степановна держала его под руку. Это была воскресная прогулка.
– Знаешь, а я прямо помолодела, – сказала Мария Степановна. – Чувствую себя намного лучше, честное слово. Прогулки каждый день, заботы о малыше – всё это не даёт расслабиться, заставляет мобилизовать оставшиеся силы.
– Это замечательно! – улыбнулся Виталий.
– Знаешь, единственный двигатель жизни – это любовь. Люблю я нашего мальчишку. Я раньше многого не понимала. Например, зачем ты взял на себя такую обузу. Даже плакала. А теперь понимаю, какая же это обуза? Это – счастье! Это – любовь… Маленький человечек тянет к тебе ручонки, господи! Да и из могилы поднимешься ему навстречу. Целую его, играю с ним… Знаешь, как это ни парадоксально, но Виталик похож на тебя.
– Так он мой, мама, он мой сынок, – обнял мать Виталий. – Спасибо тебе.
– И я никому его никогда не отдам! Он мой внук! Наследник! Виталий Витальевич Багрянцев.
– Никто и не собирается его у нас отнимать. Хотя… Послушай, ты не замечала, что вроде бы за нами следят, когда мы гуляем с Виталиком?
– Следят? – удивилась Мария Степановна.
– Да. И уже давно, – подтвердил Виталий.
– Кто?
– Думаю, мать ребенка…
– Опомнилась… А зачем она следит?
– Совесть проснулась. Одевается как шпионка, каждый раз по-разному, очки черные на нос надевает. Это зимой-то! Как ты думаешь, может показать ей мальчика?
– Это ты должен решать сам. Тут я тебе не советчица.
– И всё-таки я готов узнать твоё мнение, мама.
– Я бы очень хотела поближе узнать женщину, которая так поступила со своим ребенком. Если честно – моя душа ее не принимает, но познакомиться с ней нужно. Правда, думаю, а не наживём ли мы с ней в дальнейшем проблем?
– Обязательно наживём. Но со слежкой, наверное, надо кончать. Слушай, я тут придумал одну штуку… Попрошу-ка я своего друга Василия надеть мою куртку и покатать коляску с Виталиком по парку. Думаю, Марго меня не разоблачит, ведь она всегда наблюдает за нами издалека, близко не подходит.
Мария Степановна удивлённо посмотрела на сына.
– Ты что задумал, а?
Виталий Юрьевич улыбнулся:
– Проблемы ведь надо решать, не так ли? Вот и будем это делать. Виталику скоро год, думаю, его матери надо вылезать из подполья. Я обещаю тебе, что постараюсь достойно выйти из сложившейся ситуации.
– Я верю тебе, сынок, – добавила мудрая Мария Степановна. И тяжело вздохнула.
Марго, как всегда, заказала чашку кофе. Она сидела на веранде уже открывшегося летнего кафе в парке и наблюдала за Багрянцевым, который, как обычно, прогуливался с коляской по аллее. Ее тянуло в этот парк так сильно, как преступника тянет на место преступления. Марго не знала, зачем она это делает, зачем приходит в парк и с сильно бьющемся сердцем наблюдает за тем, как Виталий гуляет с ее мальчиком. Но разве этот мальчик ее? Нет, это чужой ребенок, и умом Марго это чётко осознает, но сердцем, материнским сердцем не может принять эту ужасную мысль. Она потеряла сон и покой, и в голове бьётся одна-единственная мысль – как там Виталик? Ее Виталик…
– Ну, привет, – раздался голос рядом.
Марго вздрогнула и резко обернулась. Чашка дрогнула в ее руке, и кофе капнуло на столик.
– Ты… А там?.. – растерялась она, переводя взгляд с Виталия Юрьевича на мужчину с детской коляской, и встала.
– Не волнуйся, это мой приятель. Долго ты собираешься скрываться?
– Я не хотела мешать…
– Ты не можешь мешать, ты – моя. Я знал, что ты следишь за мной, я выждал время, чтобы ты поняла, что мы с Виталиком для тебя значим.
– У меня есть шанс? – спросила она.
– У любого живого человека есть шанс, пока он не умер, – ответил Виталий. – А что бы я делал без нашего сына? Я жить без него не могу. Это самый светлый мальчик на свете. Ты бы видела, как он улыбается! Словно солнце встает. А когда смеется? Он любит, когда я подбрасываю его на руках и тут же прижимаю к себе.
– Ты назвал его…
– Виталий. Виталий Витальевич Багрянцев. Звучит страшновато, но пусть думают, что у отца звездная болезнь, – улыбнулся он.
Марго посмотрела в его глаза.
– Как ты думаешь, он когда-нибудь простит меня?
– Мальчику будет трудно, но он справится, – засмеялся Виталий. – Шучу. Ты спросишь у него сама. Если, конечно, этот вопрос еще будет актуальным.
Она уткнулась головой ему в грудь.
– А что я скажу ему?
– Может быть, не придётся ничего говорить.
– Меня так долго не было с ним.