Какое-то время Берт молчал, как и Ивер, который все еще выглядел потерянным. Потом, где-то на полпути, рыцарь все же высказался:
— Никогда не видел, чтобы человек птицей обернуться мог. А чем-то большим он может? Ну, в бою что пригодно? И — этому выучиться можно? Я только легенды про оборотней слышал, но они ж в полную луну оборачиваются.
— Не в полную, — усмехнулась я, — это миф. Который, кстати, сами оборотни и распространяют. Но Милатиэль — не оборотень, он — фронде, защитник природы.
— Защитник природы… Это как наши пастыри леса?
— Ну я ваших «пастырей леса» не знаю, но скорее всего речь идет о фронде, да.
И некоторые из них бегают по этому лесу в обличье диких зверей. Хотя, может, они и счастливы от такой жизни, кто знает…
Некоторое время Берт молчал. Потом все-таки продолжил расспросы:
— То есть выходит, что пастыри нашего леса, это просто… долгоживущие?
— Ну я их не видела, так что не скажу — просто эльфы или не просто. Фронде и человек может быть, и эфириал, и пайди. Если возьмут на обучение и удастся силами Старших Богов овладеть.
— И ты путешествуешь с таким вот хранителем… зачем? Ты прости любопытство, но может я чем подсобить смогу. Я конечно в бою тебе не помощник против нечисти, Ивер тут только справится.
Оруженосец торопливо кивнул. Кажется, это вообще было чуть ли не его первое участие в разговоре.
— Ты дело хорошее делаешь, всякую дрянь на Путь отправляешь. Светлым Владыкам это угодно. Но все-таки, — продолжил Берт, — я многое знаю и многих знаю, что в Госларе, что в окрестностях. Поговорить могу с много кем так, с глазу на глаз. Может и не придется тогда тебе головы рубить на площади, если с кем-то из местных договоришься, разве нет?
Я повернулась в седле, глядя на рыцаря. Берт казался искренним. Вот только… Зачем ему все это? Слава? Просто желание самому голову сохранить, или иное что-то?
— Пожалуй. Только какой в этом тебе прок?
Прямой вопрос — иногда самый верный.
— Ну так. Ты не просто так именно сейчас к нам пришла. Все чувствуют, что что-то грядет. А, что бы то ни было, лучше в любых заварушках чести держаться и воли Владык.
Значит таки не хочет головы лишиться…
— Я тебе ведь не сообразил толком в прошлый раз помочь. И вот судьба нас вместе свела.
Что ж, это правда. Но, что-то мне подсказывает — не единственная правда. Но кое-что рассказать можно.
— Пока мало о чем я сказать могу. Не знаю. Где-то в Госларе есть темный маг, — и его магию я даже ощутила уже однажды, — но пока мы под стенами, то это все, что я точно знаю.
— То есть тебе в город именно попасть надо? Так давай я тебя гостьей своей впишу в верительные бумаги. Завтра-то на джостре будет уже сам герцог, я с ним и потолкую насчет новых этих порядков, и часовых на воротах, которые меня в мой собственный дом пускать не хотят.
Я задумалась. Неплохой вариант. Денег у Витора все равно не бесконечное количество, да и живя в доме местного, а не в таверне, можно узнать чуть больше… И что-то упустить.
— Весьма лестное предложение, — дипломатично заметила я, — но у меня есть опасение, что в таком случае мое проживание может принести нежелательные проблемы и привлечь лишнее внимание.
Берт плечами пожал.
— Как знаешь. Но если что — милости прошу. Я на малой площади живу, в сиреневом доме.
— И ты после турнира там тоже будешь?
— Думаю да, несколько семедниц точно. Криан Тот собирался вроде как вылазку в Лес устроить, весть прислать обещался — но пока ничего. Так что подожду немного, так-то собраться мы должны были недалече отсюда, не ехать же мне к нему в имение через половину Первой Земли? Да и, чего таить, интересно, как тут, в Госларе, все обернется. Так что милости прошу.
Я кивнула, показывая, что услышала.
На деле мысль о то, чтобы жить в доме с наверняка работающими обережными знаками от паразитов, с перинами и наверняка в купальне установленным камнем, тепло державшим, привлекала. Такое удавалось редко. Последний раз я уж и не помню, когда. В Сольде мне доводилось вполне приличную комнату снимать. Но без оберегов, увы. Недешево их ставить.
Говорят, такова старость — когда комфорт тела заботит больше важности дела. Не думала, что и сама вот так вот постарею…
Дурацкие мысли в голову лезут. О теплой купальне и обережных знаках. Глупости все это. Если для того чтобы Лоака поймать надо будет жить в таверне — буду жить в таверне. Надо будет жить у Берта — значит у него поселимся, вот и вся недолга. Но пока в город еще попасть надо.
Благо по возвращению в лагерь оказалось, что Арджан не только не был лишен возможности участия в пеших поединках, так еще и попал в число участников джостры. Как и я.
— И как так вышло? — поинтересовалась я у ящера, отдыхавшего около «нашей» палатки.
Савр выглядел помятым, но вполне довольным собой.
— Магики, — лаконично ответил он.
Ну вот, отлично. Вмешиваться магией в турнир герцога Гослара. Прекрасная идея, что сказать. Нам, конечно, в город нужно, но от такого маневра вреда будет больше, чем пользы.
Я отправилась искать Витора. Он точно задолжал мне объяснение. Как и Дианель.
Нашлись они оба около края лагеря, у реки, сидевшими у обрыва и о чем-то разговаривающими.
— И кто вам дал право магией влиять на решение сына герцога? — прищурилась я, оглядывая обоих мага с чародейкой.
— Вообще-то обычно в таких случаях говорят «спасибо», — усмехнулась Дианель.
— Я жду объяснений.
— Расслабься, — отмахнулась чародейка, — никто ни о чем не узнает.
— И? Можно магией людей воли лишать?
— Да никого я воли не лишала.
— Это было просто убеждение, — вклинился Витор, — старый герцог согласился с тем, что его сын, скажем так, повел себя не очень честно. Не по-рыцарски.
— Да? И почему мне вдруг просто так дали шанс продолжить борьбу, при условии, что я в остальных номинациях пеших не участвовала вовсе?
— О. Ну герцог и придворные очень впечатлялись тем фактом, что ты, благородная воительница, готова от постигшего тебя бесчестья отправиться на Путь раньше срока.
— Что⁈
Да как ей такое вообще в голову пришло⁈
Чародейка бесстыдно улыбалась.
Рядом бесшумно появился Арджан, и пришлось ограничиться несколькими ругательствами на родном языке.
— Еще раз устроишь что-то подобное — и дальнейшие наши пути разойдутся навсегда, — как можно спокойнее сказала я.
Плевать, конечно, на все эти бредни. Тут у меня чужое имя, платок на лице, и, если все сложится удачно — то мы разберемся с Лоаком так, что о том никто и не узнает. Да и если узнает — какая разница? Я покину город вскорости и вернусь сюда через года, или и вовсе никогда. Про меня забудут — я забуду про эту историю, и вспомню лишь если воля Фитая вновь приведет меня в эти земли.
Это точно не стоит свары, и уж тем более — смертоубийства.
В прошлой жизни та, кем я была, отравила бы ужин Дианель. Хотя, если учесть ее брата-фронде, то, наверное, лучшим выходом был бы кинжал.
Потому та, прошлая, жизнь закончилась в тот прекрасный момент, когда кинжал в спину всадили мне. И я не могу сказать что совсем уж незаслуженно.
Но прошлая жизнь осталась в прошлом, а в нынешней я только пожала плечами, всматриваясь в явно прямо-таки желавшую скандала чародейку. Такое ощущение, что ей доставляло удовольствие сама мысль о том, что «ради дела» можно сделать и вот так. Как дитя малое. Впрочем, кажется, она действительно была очень молода.
— Милитаэль рассказал о вашей поездке, — сменил тему Витор, — и, увы, я по его описанию не могу ничего сказать об увиденном.
Ладно хоть вокруг никто уши не грел… Впрочем, для того чтобы понять, о чем речь, как минимум надо было знать о том, куда именно мы ездили.
— Значит ждем возможности попасть в город и выяснить, нет ли там подобных сюрпризов. Вы что-то полезное узнали?
Витор обернулся, и, не найдя никого рядом, негромко сказал:
— Кажется, между герцогом и его сыном не самые лучшие отношения.
— То есть ничего нового, — усмехнулась я, и отправилась к палатке.
Ладно, остается завтра выступить достойно, если я все еще хочу отказаться от идеи проникнуть за ворота в роли гостьи Берта.
Ночь принесла вновь гулянья, на которых были и магики, и Арджан — правда, ничего интересного не узнали.
А утро… Утро принесло джостру. Благо, местные поединки были не до трех сломанных копий — тогда можно было и не участвовать, — а до падения. Сшибка копейная была лишь одна, и после если оба оставались в седлах, то предполагалось биться через барьер до тех пор, пока один не сдастся — или не свалится.
Главное было — от копья не из седла не вылететь.
Госларская система боев была сложной и запутанной, поэтому я даже не пыталась в нее вникать. Просто вышла на ристалище, ведя Ингрид под уздцы. Конечно, не прекрасный рыцарский конь, но и не чахлая крестьянская лошадка. Мне доводилось принимать конный бой на ней, так что и сейчас была надежда, что верная лошадь не подведет. К тому же фронде с таинственным видом сказал, что с копытными ни у меня, ни у савра проблем не будет.
Первым мой противник был из южан, а на землях Союза копье на копье сроду не сражались. Выбить из седла мне его не удалось — копье чиркнуло по щиту. Но он целился в голову, а Ингрид так удачно шагнула чуть ближе к барьеру, что и его удар ушел мимо.
Быстро развернуть лошадь в куда более тяжелом, чем привычный мне, турнирном доспехе было тем еще делом. Но Ингрид, на удивление, слушалась даже не повода, а, кажется, мысли. Моему сопернику с конем повезло меньше, он толком и защититься не успел, когда я его нагнала и толчком в корпус сбросила из седла.
Аржан, за чьим поединком я наблюдала из простого любопытства, выбил из седла своего неприятеля. Его громадный черный конь шел легко, спокойно, и от удара и так здорового савра, да еще и на таком мощном скакуне, невысокий, щуплый даже, рыцарь в красно-черных гербовых цветах слетел со своего коня, с железным лязгом приземлившись на ристалище.