– И так и не так. – Эльлинсинг обсосал прозрачную косточку какого-то плода и посмотрел сквозь нее на свет. – Это верно, если тебе доставляет удовольствие так думать, и неправильно, если подобная мысль нарушает пищеварение. – Он поправил чуть сбившиеся волосы, пухленькая девочка в костюме пажа подошла к его сиятельству со спины с золоченым гребнем и как ни в чем не бывало начала расчесывать его прекрасные светлые кудри. – Ты можешь смешивать понятия или расставлять их в любой очередности, так, чтобы они наполнялись живым и трепещущим, как мокрая только что выловленная рыба, смыслом. Ты понимаешь, о чем я говорю? Ну, например, – он оглядел наш стол. – Я могу сказать, что я совершенно сыт. И кому от этого легче? Остается только отвалиться от стола, выставляя на всеобщее обозрение лоснящееся брюшко. А можно вместо слов «я совершенно сыт» сказать: «Я сытое совершенство!» Ну как? Не правда ли, совсем другой смысл, и какой!..
Я посмотрел на красивое, довольное лицо князя – он был самым настоящим сытым совершенством. Мы рассмеялись.
Андрес закрыл меня своим телом, но оборотень все равно заметил, что я отлыниваю, и отстегал нас обоих. После сегодняшнего путешествия я совершенно разбит. Специально посетил в сновидении место падения серебряной, надеясь оттуда проследить свой дальнейший путь, чтобы навести на него Джулию. Насколько же я был счастлив, когда после стольких неудачных попыток мне наконец-то повезло и я увидел сестру и Карла. Правда, я не мог сказать им ни слова, но, драконий прах! Я ведь видел и слышал все до последнего словечка. А говорили они именно обо мне! О, в тот момент я мог бы расцеловать даже Трорнта. Правда, у меня усилилось впечатление, что он что-то скрывает. Да бог с ним. Когда рухнули небеса, я еле выжил, и то потому, что Андрес и Мастер времени помогли мне выбраться, едва заметив, что у меня пошла носом кровь. Итак, мне нужно сочинить сказку. Спятил я, что ли, если верю в такое? Можно подумать, сказки меняют жизнь. Да и о чем? Но что делать – сестра сказала, что я создаю будущее. Но как? Зависит ли это от перенесения образов на бумагу, или достаточно держать их в голове?
Я механически сгибал и разгибал спину, наполняя тачку Андреса комьями земли.
Вчера приходили Света и Хельга – они уже не такие страшные, как в детстве, даже по-своему привлекательные, особенно Хельга, у которой много поклонников, но как подумаешь, что из-за меня они провели семь лет в этом подземелье, – ужас берет. Вот если бы можно было повернуть время вспять, я не задумываясь отказался бы от обучения в Храме, от библиотеки, от принца Кира, от всего, лишь бы вернуть их обратно в Прибалтику, в то лето…
Теперь я знаю, чего бы мне ни стоило, я напишу сказку, в которой победит добро и любовь, в которой мирами будут править такие люди, как Эльлинсинг. Где музыка будет двигать горами и перенаправлять течения рек и слова поэтов…
Опять заработал оплеуху. Нет. Надо думать скорее, пока мне еще есть чем думать. И надо вытаскивать отсюда Милицу, пока она еще похожа на человека. Я напишу для нее и Лауры чистую, светлую сказку. Хотя вряд ли у меня получится что-нибудь подобное, даже здесь меня привлекают совсем другие краски и образы.
Здоровенный оборотень, чем-то напоминающий мясника из Танаталатеса, только что шептался с Милицей, по ее реакции я догадался, о чем именно, и чуть не наорал на него. Только не ее, боже, нужно торопиться.
29. Конец иллюзиям
Анна взяла на руки самого маленького мальчика и посмотрела на его старшего брата, мирно посапывающего рядышком.
«Сразу видна порода, не спрячешь, – подумала женщина и вернула ребенка в кроватку, где уже спала его молочная сестренка. – Сказка, да и только».
– Бедные крошки, уже сиротки, – как объяснили Анне, – их мама умерла, а отец оставил их здесь в Храме Солнцестояния, и, судя по всему, надолго. Ну так что ж, и я и сестра воспитывались в Храме, и ничего. Правда, мы не были тогда такими малышами, но чего только не бывает на земле.
В качестве послушания принцесса выбрала уход за малышами и была бы этим вполне довольна, если бы не постоянные думы о собственных детях, которые, может, именно в это время нуждаются в ее помощи. Анна присела, сквозь овальное окно широко и привольно разливался солнечный свет, заполняя все вокруг. Храм Солнцестояния был весь из желтого камня, круглый и приплюснутый с множеством металлических зеркал, которые раскрывались на рассвете под крышей, словно чудесный цветок, и сжимались, собираясь на закате. Залы были широкие и доступные солнечным лучам, так что если свет и не мог пробраться в крошечною кладовочку или маленький коридорчик, где-то в помещении обязательно ставилось зеркало, с помощью которого перенаправлялся луч.
Анна подошла к окну и смотрела еще какое-то время на долины подсолнухов, поворачивающих свои огромные головы к Солнцу и Храму. С тех пор как Эллэ спрятался вместе с нею за этими стенами, Анну не покидало чувство потерянности и ненужности. Выбежав через магическое зеркало следом за исчезающим Германом, она знала, чего хочет, к чему стремится. И тогда, в башне, ах как четко было ощущение пути, словно вырезанная по дереву прямая линия. А теперь? Эллэ словно выбил из-под ее ног основу, сжег путеводную нитку. И теперь Анна вновь адепт Храма, только уже не веселой девочкой, а рассеянной не верящей в свои силы женщиной. Хуже ничего и быть-то не может!
Учитель так и сказал, сиди здесь, пока не придет твой час. Когда это? Сколько еще осталось? Вопросы, вопросы… Анна вернулась к спящим малышам. Два мальчика и девочка, так же как когда-то было и у нее. Правда, ее дети никогда не жили все вместе, Джулия ушла в Элатас еще до рождения Германа. Ушла сквозь зеркальный мир, покорять владения, по праву принадлежащие ее матери! Вот что понять невозможно!
«Ведь это я подлинная правительница Элатаса!» О чем и заявила в первый же день приезда в Храм мастеру Эллэ. Как они засуетились, как забегали… Думала, запоздалые почести, а оказалось… оказалось, да лучше и не вспоминать. Как кричал на нее в тот день Эллэ!
– Ты можешь претендовать на трон?! В то время как сама постоянно от него отказываешься?! Первый раз, когда, позабыв о долге наследницы, бежала со своим любовником на остров Волшебства и пропадала там невесть сколько времени. Что это – если не отказ?! А потом, узнав о том, что натворила Анна-Лиза, – ты собрала войско? Заручилась поддержкой Храмов и Князей?! Нет. Ты бегала прах знает куда! Ты хотела жить спокойно – это и был твой выбор! И наконец, разве письменного свидетельства в пользу принца Германа мало?
– Но я все равно законная правительница Элатаса! – не унималась Анна.
– По крови, а не по духу! – Учитель был в гневе. – Ты хочешь отобрать трон у Джулии, которая единственная может держать в узде и рыцарей, и Храмы? И это накануне войны? Что это, если не предательство?! Вырвать меч и щит из рук Элатаса!
– Какой войны? – Принцесса вздрогнула.
– Войны с Повелителем драконов!
– С Эдуардом? С моим мужем?
– Да! Только Джулии это пока неизвестно.
– Тем более я не могу сидеть здесь сложа руки. Нужно что-то делать, нужно действовать! – Ею овладевала паника.
– Поверь, мы делаем все, что только возможно.
– Кто это мы?
– Хранители. Заклинаю тебя Святым островом, доверься нам и не пытайся вернуть себе престол. Ты потеряла его навсегда. Королеве и так трудно.
– Джулии?
Сквозь слезы Анна посмотрела на малышей, потом улыбнулась и взяла старшего на руки.
– Я сделаю все, что только от меня будет зависеть. Я согласна навсегда уйти в тень, и этих ангелочков я постараюсь воспитать как истинная мать.
Эллэ поклонился и вышел, на пороге ученица остановила его.
– Я еще должна получить храмовое имя. Позвольте принять его от вас, учитель.
– Эллали. – Имя серебряным облаком обволокло Анну. – Эллали, Эллали, – зазвучали стены. Мальчик на ее руках проснулся и потянулся к ней своими нежными ручками.
– Мама, мамочка…
Женщина обняла ребенка и покрыла его теплое от сна личико поцелуями.
– Скоро, скоро я стану совсем другой, я перестану всего бояться и прятаться, я научусь по-настоящему любить. – И еще я расскажу тебе о прекрасной птице Фениксе, которая изменяется сама и изменяет собой мир. О моей маленькой доченьке – о птице Фениксе, которая должна измениться, пройдя путь от наемного убийцы до спасителя мира. И я, и все, кто как-то связан с этим, изменятся. А ты вырастешь и станешь сильным и красивым воином.
Она еще долго приговаривала, гладя по нежным светлым волосам маленького Туверта, день слал поклоны вечеру, а воздух за окном дрожал от драконьего лета. В Элатасе начиналась война.
30. Война
Джулия не отдыхала сама и не давала спуска никому. Только что пришло сообщение о еще четырех сожженных в Южном и Восточном княжествах, замках.
– Кстати, а почему они не трогают Храмы? – Королева нарисовала на карте прямую линию. – Посмотри, Морей, от твоего замка их дорога похожа на стрелу, но если так, отчего же они не тронули Храм Солнцестояния и Храм Сосредоточения, они же были у них на пути?
По тому, как побледнел рыцарь, воительница поняла, что именно в Храм Солнцестояния Туим отвез своих сыновей, и улыбнулась догадке.
«Хитрая бестия, гулял где-то недели две, так что все гадали, в какую глушь он забрался, а сам спрятал малышей в десяти минутах драконьего лета от сгоревшего замка. Мол, там-то уж точно никто искать не станет». Она отвернулась, высматривая на карте следующие жертвы.
«Хоть бы знать, долго ли они пойдут по прямой или фигуру какую-нибудь чертят?» – А что такое есть в Храмах, чего нет в Замках? – Она обратилась сразу ко всем, заставив Совет замолчать.
– Библиотеки храмов… – Фобиус погладил свою куцую бороденку.
– В замках тоже есть свои библиотеки, – развеял первое предположение Горицвет.
– Вообще знания Храмов, магические предметы… мало ли, – подал идею Эльлинсинг. – Судя по тому, что мы уже знаем об оборотнях, они владеют древней магией, может, их интересует и то, что люди открыли уже в этой области. К тому же свидетели утверждают, что все драконы, кроме платиновых, подчиняются Повелителю или даже упоминанию о нем…