ь.
35. Отражение в третьем зеркале
(сказка, увиденная во сне принцем)
Падаю, в замедленном расплывчатом движении восстают из праха иллюзий эпохи и династии. Кричу, барахтаясь в волнах сна. Кричу, и голос мой обращается в реку, и реки текут. Вода подхватывает меня. Где-то неизмеримо далеко капля спешит навстречу капле, слияние, и вот уже новый поток врывается неведомо откуда в первоначальный сон.
Куда несет меня? Бессонные звезды над головой, целое море звезд… море?! Ах, нет. В этом мире нельзя произносить что-либо, не дав ему при этом жизнь.
Солнце, где-то определенно встает солнце. Надо успокоиться, расслабиться, и, быть может, у меня еще есть шанс вырваться из этого сна.
Однажды прошлым летом, что соответствует середине декабря первой половины меры сумов во сне, я встретил ее – девушку, отделенную от меня лунным светом. Надо ли говорить, что я влюбился сразу и в следующем сне попытался признаться ей в этом. Но девушка не слышала, защищенная своей планетой, и только ее удивительный, открытый взгляд, точнее как она смотрела, не оставлял сомнения в ее чувствах.
Ночь за ночью, сон за сном преодолевая огонь и воду, мы виделись. Хотя можно ли назвать встречами эти минуты, когда я любовался ею, лишь силой воли не давая призраку растаять. Ее взгляд был неизменно обращен в пустоту. Иногда я вставал между нею и вечностью. Несколько секунд, почти как в первую встречу, длилось ощущение, что мы смотрели друг на друга, потом все исчезало. Видение стекало дождем, ввергая меня в водопад.
Я почти не выходил из дома, стараясь как можно меньше отрываться от своей возлюбленной, а сны вились лабиринтами, срывались виноградными лозами, били по лицу. Иногда я натыкался на мир предметов, плутая бесконечные часы по руинам мыслей несуществующих или забытых философов. А бывало, сон подсовывал зеркало с точным образом моей любимой. И я тратил драгоценное время на призрака-призрака. Слава богу, после двух-трех подобных встреч я уже довольно сносно умел отличать копию от подлинника.
Однажды, пробираясь сквозь поэтический туман умирающего от любви к самому себе Нарцисса, слева от себя я заметил бегущую старуху в горящем платье. Быстро справившись с огнем, я поспешил убраться, боясь пропустить свидание. Через неделю, идя по тем же местам, что во снах встречается не часто, я вновь увидел ее сидящей на песке.
– Ты помог мне, и не думай, что я останусь неблагодарной и беспамятной дрянью, – проскрипела старушенция. – Скажи мне свою просьбу, и я постараюсь исполнить ее.
– А кто вы такая? И что делаете в моем сне?
– В твоем? – Она противно захихикала. – Я ведьма, кормящая тигля-тигра. Я не добрая фея, но ты помог мне справиться с красным петухом, и я должна отблагодарить тебя как уж смогу.
«Мне от тебя ничего не надо», – подумал я, и мысли обратились в решетку, разделившую нас.
– Я буду ждать, тугодум, – бросила она. А затем как бы случайно, подхватила мою ограду и начала причесывать ею свои мерзкие патлы.
Несколько дней я ничего не слышал о ведьме. Меж тем мои походы становились все труднее и труднее. Мечты о том, что в один из дней мне удастся взять ее за руку, отошли в далекое прошлое и были почти неразличимы за туманом. Сказывалась естественная усталость и еще что-то. Видения падали клочьями или отступали, давая дорогу беспросветному мраку. Я чувствовал, что теряю ее навсегда.
В одну из таких ночей я вспомнил о ведьме. Злая она или добрая, какая разница, если она наконец-то соединит нас. Двери в сновидение были плотно заперты, но старуха явилась тотчас.
– Ваше высочество желает заполучить одну молодую особу из сна?
Меня аж передернуло.
– Не вертись, сынок, я обещала помочь тебе, но это не просто. Девица, приглянувшаяся тебе, хотя и предназначена для вашего мира…
Я боялся дышать.
– До сих пор не рождена. Скажу больше, пройдет еще пять поколений, прежде чем она появится на свет.
– Пять поколений?!
– Не трудись понапрасну, выбери себе любую другую красавицу, и я доставлю ее тебе, куда пожелаешь. – По велению старухи из стен выступили множество девушек. Их тела были нежными, а глаза глубокими, как… Нет, даже сейчас я вспомнил, что небезопасно думать о воде. Я пнул реальность, и она пала отслужившей свой век ширмой. Старуха хихикала.
– Могу устроить вам последнюю встречу.
– Как заключенным перед казнью?! – Сама мысль о том, что она создана не для сна, для яви, где я безнадежно буду ждать ее и никогда не увижу, не дотронусь, не посмотрю в глаза, сводила с ума.
– Я могу сделать тебя призраком из сна о незнакомке, но призрак – пленник лабиринтов, он растает как туман.
– В этом твоя благодарность?
– Я же сказала, что не добрая фея. Но есть еще один способ, ты можешь дождаться свою барышню. Может, тебе повезет и ты сохранишь хотя бы один зуб.
– Подлая тварь!
– Не злись. Человек не может жить столько, но не человек…
– Что ты имеешь в виду?
– Чудовище.
– Ты хочешь, чтобы она полюбила чудовище?! – Я представил нежную девушку в объятиях монстра. – Нет!
– Думай. – Старуха терпеливо вынула мой нож из своего живота. – Подумайте, принц. Да, вы будете чудовищем, а замок окружит вода, и сотни невидимых слуг будут незримо окружать вас покорностью и вниманием. Вы переживете друзей, время будет течь спокойно, точно бесконечные воды вокруг острова. И вот однажды мои чары приведут к вам ее.
– И она увидит чудовище?! Что ты говоришь?!
– Увидит, не увидит, ваше дело. Если эта девушка достойна жертвы, на которую пойдет мой принц, она полюбит вас. Тогда чары развеются, и господин станет человеком. Если нет, ваше высочество всегда сумеет умереть. Я не жестока, но я злая ведьма и благодарность моя особая.
– Что ты делала во снах?
– Ждала дураков, чтобы превращать их в мерзости.
– Дождалась?!
– Да.
– Чего же ты медлишь?
– Запомните, никто не может ничего сделать с вами, без вашего на то согласия.
Я никогда не умел принимать решения, старуха со смехом исчезала с каждым вдохом, словно сосала пустоту. Мгновение, и черный колодец проглотил меня со всеми разумными доводами.
– А зачем все это тебе? – крикнул я в пустоту.
– Сказке «о красавице и чудовище» давно пора появиться в мире.
Воздух колебался вместе с моими сомнениями, в бесконечной темноте затосковал о свете, и появилась свеча. Я летел и летел, разбиваемый ветром на тысячи маргариток, прижимая к груди маленький огонек. Где-то, только не здесь, вставало солнце, мои губы вздрогнули, отвечая цветам, и я услышал свое решение…
36. Эллали
Солнце стояло в своей наивысшей точке в самом центре небес, но ни в тайный замок, ни в подземелья Храма Солнцестояния не проникал ни один его золотой лучик.
В одном из земляных отсеков, на полу скорчилось существо в еще ярких, желтых одеждах. Эллали, а некогда принцесса Анна лежала на груде грязных тряпок, прижимая к себе доверенных ей детей. Принцесса затаила дыхание, молясь только об одном, чтобы малыши подольше поспали, позволив ей хоть на какое-то время оглядеться и подумать над тем, что еще можно сделать. Вчера Мастер Эллэ, в новые обязанности которого входили обходы подземелий, не вернулся в назначенный час, и Анна на свой страх и риск попыталась выяснить, что же произошло. Учитель явно скрывал что-то, может быть даже ему удалось обнаружить Кира или пришли новые слухи о Германе. Женщина терялась в догадках. Поэтому, оставив малышей на попечение адепта Терезы, она кинулась к колодцу, пройдя через который можно было попасть в лабиринт хитросплетенных коридоров. Сам колодец являлся моделью великого Танаталаского отверстия, за которым веками поджидала свои жертвы бездна. Ходы и лазы должны были символизировать дороги сновидений и магические врата, Анна вздохнула и, зажав в одной руке зажженный факел и держась за невидимую (еще одна Храмовая хитрость) лестницу, поползла вниз. Откуда-то, должно быть, из центрального зала наверху доносилась песня и звон колокольчиков. Женщина затаилась, распознавая кожей движение воздуха. Мастер Эллэ объяснял, что в полностью закрытом лабиринте воздух должен быть стоячим. На всякий случай Анна оставила за собой открытый колодец, и сейчас все тело ее ощущало настоящий сквозняк.
Но этого не может быть! Значит, раскрыта еще хотя бы одна дверь! Может быть, в другом, соединенном многочисленными ходами и ответвлениями Храме. Но почему без предупреждения? Ее прошиб озноб, и тут же она услышала за спиной чьи-то шаги. Нащупав длинный нож и не в силах справиться с сердцебиением, она застыла на месте и, когда шорох повторился, нанесла удар, метя в лицо или шею. Нож натолкнулся на стену. Анна прыгнула в сторону, принимая боевую позицию. Перед ней с вытаращенными от удивления глазами стоял Аллан – старший из ее новых воспитанников. Так назвал его Эллэ. Но маленький Туверт постоянно забывал откликаться на новое имя.
– Что ты тут делаешь?! – Анна отбросила в сторону нож и подошла к ребенку, присев рядом с ним на корточки.
– Тебе страшно, мама? Я пойду с тобой. – Вид у мальчика был трогательный и до смешного героический.
«Жаль, я, наверное, никогда не узнаю, кто были его родители, вот бы посмеялись потом вместе», – подумала она и поцеловала Аллана.
– Ах ты мой маленький защитник. Куда же ты собрался? – Она прикрепила факел к стене и вновь вернулась к ребенку. – Пошли-ка домой. Братик с сестренкой давно тебя заждались.
– А как же дедушка Эллэ? – Мальчик и не собирался отступать. Подземелье ему явно пришлось по вкусу.
– Он придет, скоро придет. А мы ему сюрприз сделаем. Ладно?
– Какой?
«Хитрый. Вырастет, точно никому спуску не даст».
– Вместе придумаем что-нибудь. – Эллали потянула мальчика за руку. – Пойдем. Только наверх полезем на ощупь. Так интереснее. Правда? А я тебя поддержу.
– Нет. Это я тебя должен поддерживать, я рыцарь.
– Рыцарь, рыцарь. Как только ты, господин рыцарь, лестницу нашел? Она же невидима?