Развитие идей дуализма[220]
Катаризм продолжил существовать и после крестового похода, но он был еще более ослаблен инквизицией, которая по пятам следовала за крестоносцами. На протяжении XIV и XV веков продолжали, однако, существовать изолированные очаги катаризма, иногда тесно связанные с ведовством, а последнее упоминание об активном катаризме (до его сознательного возрождения в XX веке) относится к XVI веку.
Многие из основополагающих доктрин катарского учения способствовали развитию ведовства[221]. Дух Зла (будь то творение Бога, как учили умеренные дуалисты, или существо, совечное Богу, как утверждали абсолютные дуалисты) создал материальный мир, чтобы поймать дух в ловушку материи. Он заключил человеческую душу в клетку из плоти. Создатель мира, Бог Ветхого Завета, есть владыка материи, Князь мира сего и дьявол. Все персонажи Ветхого Завета и Иоанн Креститель из Нового Завета суть демоны. Христос был чистым духом, ниспосланным благим Богом в этот мир, чтобы научить человека, как вырваться из сковывающей его материи. Практикуя катаризм, человек мог бы следовать учению Христа и таким образом освободить себя, но католическая церковь была создана дьяволом для того, чтобы вводить людей в заблуждение. Худшим грехом было деторождение, поскольку зачатие ребенка заключало душу в плоть. Так как Христос был чистым духом, он не страдал на кресте, и кресту нельзя было поклоняться; поскольку евхаристия и крещение используют материальные субстанции, они также осуждались.
Катары отвергли все католические таинства, заменив их собственными ритуалами. Их главным таинством было «утешение», когда с помощью возложения рук виновного очищали от всякого греха и всякой вины. Ритуал можно было проводить только один раз в жизни для каждого человека, за исключением особых случаев. Только те, кто в полной мере прошел обучение религии и доказал свою добродетельность, получали «утешение» в середине жизни (другие получали его на смертном одре), и впоследствии они были известны как perfecti, т. е. те, кто посвятил себя жизни без греха. Тех, кто еще не получил «утешения», называли credentes (верующими), и их призывали практиковать аскезу, пока они тоже не станут достойными. На деле же, однако, некоторые credentes предпочитали развратный образ жизни в надежде, что «утешение», которое они получат позже, освободит их от чувства вины.
На первый взгляд трудно понять, как движение катаров, которые боялись и ненавидели дьявола даже больше, чем католики, могло иметь какое-либо отношение к ведовству. И все же прочная связь существовала. Именно с тех пор, как учение катаризма появилось в Западной Европе, у властей значительно возрос интерес к ведовству. Хотя катаризм достиг пика распространения в начале XIII века, а феномен ведовства начал приобретать масштабы эпидемии только столетие спустя, инквизиция использовала те же обвинения против ведьм, какие выдвигала против катаров. Именно на тех территориях – в Нидерландах, Германии, Франции и северной Италии, – где катаризм имел наибольшее влияние, ведовство было более всего распространено. В Испании, Скандинавии и южной Италии, где катаризм был слаб, ведовство тоже не получило большого распространения.
Подобные внешние связи сами по себе не являются убедительным доказательством, но они подкрепляются внутренними соображениями, в первую очередь тем обстоятельством, что катаризм усилил и выдвинул на первый план определенные идеи, уже существовавшие, хотя и менее заметные, в ортодоксальном христианстве. Наиболее важным из таких соображений является следующее: катары учили, что Бог этого мира зол – он и есть дьявол. Истинный добрый Бог – это властитель духа, и он скрыт от наших душ, поскольку они заключены в материю. Если дьявол действительно является владыкой мира, его силы почти сопоставимы с силами Бога и его присутствие ощущается везде и во всем, и многие предпочтут умилостивлять такую силу и поклоняться ей, а не решительно бороться с ней почти со сверхчеловеческим аскетизмом, как perfecti. Язычники всегда умиротворяли темные и хтонические силы, поклоняясь им, и не было никаких причин, по которым средневековые люди под влиянием катаризма не должны были делать то же самое. Более того, если бы кто-то принял отождествление дьявола с Богом Ветхого Завета, но был воспитан как христианин, чтобы поклоняться этому Богу, он оказался бы вынужден признать, что поклоняется дьяволу. Великое противостояние Бога и Сатаны произвело впечатление на многих, и некоторые забыли, что катаризм обещал окончательную победу Бога, и вместо этого встали на сторону Сатаны.
Такая логика, искажающая учение как катаров, так и католиков, нашла отражение в изложении катарского вероучения, составленном около 1208–1213 годах. Некоторые еретики утверждали, что «…злой Бог существует без начала и без конца и правит такими же многочисленными и обширными землями, небесами, людьми и существами, как и добрый Бог. Этот мир, говорят они, никогда не исчезнет и не станет безлюдным. <…> Сам Бог, говорят они, имеет двух жен, Коллам и Колибам, и от них Он произвел на свет сыновей и дочерей, как это делают люди. Посему некоторые не видят греха в том, чтобы целовать и обнимать друг друга или даже ложиться друг с другом во время соития, и никто не считает грехом совершать подобное за плату. <…> [Они] ожидают воскрешения, которое случится, как они говорят, в земле живых, и тогда они с помощью оружия вернут свое наследие. До тех же пор, как они говорят, он будут владеть землей, в которой царствует злой дух, носить овечьи шкуры, вкушать земные блага и не уйдут, покуда весь Израиль не будет спасен»[222].
Те черты сходства, которые ортодоксальные противники ереси усматривали между ересью и ведовством, теперь оказались перенесены на движение катаров: прежде всего, это были осквернение креста и таинств, каннибализм, тайные ночные сборища, отречение от Христа и оргии. Святой Августин («О природе блага», XLVIII, 47) писал, что манихеи поедали своих младенцев, чтобы освободить их души от плоти.
Наконец, самым важным объединяющим элементом между ведовством и катаризмом стала идеология. Культурная революция того периода привела к возникновению того, что Ладнер называет «эрос»: стремления человека более чем когда-либо были сосредоточены на материальных удовольствиях, будь то сексуальные желания или денежная прибыль[223]. Эти стремления вступили в противоречие с традиционными христианскими ценностями и вызвали состояние психологического диссонанса, приведшее к повсеместному отчуждению людей от Церкви. В какой-то степени эти стремления можно было сублимировать, и вступление в орден францисканцев и подобные им ортодоксальные реформаторские движения могло помочь их канализировать. Но та же самая сила, что привела к созданию новых монашеских орденов, стала и причиной появления флагеллантов, еретиков и ведьм. Ладнер утверждает, что отчуждение, вызванное эросом, отличалось от отчуждения, характерного для раннего Средневековья, когда человек чувствовал себя отчужденным от Бога или сознательно отчуждал себя от мира ради Бога. Теперь человек чувствовал себя отчужденным от человека, от установленных человеком институтов и в особенности – от Церкви. Поэзия вагантов, светская литература, куртуазная любовь, низовое или даже ученое вольнодумство – все это создавало среду, в которой могло процветать вольнодумство идеологическое, в таких, например, формах, как ересь и ведовство.
Недовольство Церковью выражалось по-разному. Во время понтификата Александра III (1159–1181) священник из Аквилейской епархии был отстранен от должности на два года за вызов демона[224]. Около 1175 года Цезарий писал о еретиках в Вероне, которые собрались в большом подземном зале, чтобы послушать богохульную проповедь, погасить огни и устроить оргию, что явно соответствует былым обвинениям, восходящим к судебному процессу в Орлеане в 1022 году[225].
В источниках уже тогда прослеживалась странная связь между вальденсами и ведьмами. Алан Лилльский обвинил вальденсов, чья ересь заключалась в чрезмерном аскетизме, в «невоздержанности… ибо на своих собраниях они предаются обжорству и другим излишествам»[226]. Аналогичные обвинения были выдвинуты против вальденсов в трактате, авторство которого приписывается Давиду Аугсбургскому[227]. Вальденсы, пишет Давид, тайно собираются по ночам и беспрепятственно совершают свои злокозненные ритуалы, пока другие спят. Другие преступления, в которых обычно обвиняли вальденсов, такие как целование кошек или лягушек (первый намек на osculum infame – «срамной поцелуй», который позднее станет одним из основных обвинений против ведьм), призвание дьявола и прелюбодеяние во время оргии с погашенными факелами, вызывали сомнения у Давида. Эти обвинения, отмечал он, обычно выдвигались против последователей катарской ереси и не могут в собственном смысле приписываться другим сектам.
Из всех обвинений, связывающих ведовство с катаризмом, обвинение в распутстве является наиболее распространенным. Катары отвергали это обвинение, и по крайней мере один ортодоксальный автор соглашался с ними. Около 1240 года францисканский монах по имени Джеймс Капелли писал: «Слухи о блуде, который, как говорят, повально распространен среди них, в высшей степени ложны. Ибо это правда, что раз в месяц, днем или ночью, чтобы избежать сплетен со стороны людей, мужчины и женщины встречаются вместе, не для блуда, как некоторые лживо говорят, а для того, чтобы услышать проповедь и исповедоваться. <…> Народная молва несправедливо клеймит их многочисленными злонамеренными обвинениями в богохульстве, веря тем, кто говорит, что они совершают множество постыдных и ужасных деяний, в которых на самом деле они невиновны»