Иногда в органы идут люди со спящими опциями серийного убийцы. Склонность к насилию может как раскрыться и быть перенесенной со «спецконтингента» на случайных встречных, так и остаться латентной либо компенсированной спецификой службы.
В 2000–2021 годах правозащитная организация «Комитет против пыток»[71] установила 219 фактов жестокого обращения с 291 задержанным и заключенным в семи регионах России. При этом из 122 силовиков, которые были осуждены по делам, связанным с данными фактами, 43 % (или 52 человека) получили условные сроки. Около 20 % заявителей (61 человек) сообщали о пытках электрическим током, примерно по 15 % заявили, что их избивали резиновой палкой или связывали (44 и 41 человек соответственно). Около трети перенесли насилие, будучи закованными в наручники (94 человека). Большинство потерпевших (230 человек) избивали руками и ногами без применения спецсредств. Также правозащитники сообщали про случаи, когда силовики пытались утопить жертву в канале, курили при задержанном с астмой, заставляли проглотить крышку от пивной бутылки, приседать в противогазе, применяли кипяток, бейсбольную биту, самодельную дыбу и другие методы истязания[72].
В этой связи нельзя не упомянуть и про систематическое применение грубой силы против участников уличных протестных акций, которые в глазах силовиков иногда априорно и конспирологически воспринимаются «врагами общества» и «агентами внешнего влияния», то есть являются мишенями своеобразной профессионально-политической «ненависти». Последняя может играть двоякую роль: с одной стороны, «воспитывать» у психологически неустойчивых кадров радикальную мизантропию, которая в некоторых случаях является одним из зачатков гомицидомании, то есть влечения к убийствам, а с другой – привлекать на службу людей, предрасположенных к этому влечению. Эта проблема является серьезным предметом для работы психологических служб при наборе кадрового состава.
Ассистент кафедры криминалистики юридического факультета МГУ имени Ломоносова Евгения Крюкова утверждает: «Такие истории случаются, и полицейские были маньяками. У некоторых крыша ехала, а как-то был случай, когда служитель правопорядка убивал для «галочки», для отчетности. Ночью совершал преступление, а утром сам его раскрывал. Совершенно любой человек любой профессии может быть маньяком[73].
Как заявляет адвокат Лариса Гусева, «если говорить о чувстве власти, то оно проявляется не в совершении серийных убийств, а в превышении должностных полномочий».
Это совсем другое. Если сотрудник МВД совершает серийные убийства, то, конечно, он обладает определенными знаниями о том, как совершаются преступления и ведутся поиски, и потому ему легче скрываться,
– констатирует Гусева.
Психолог Владимир Плотников полагает, что
прямой связи между определенной профессией и склонностью к чему-либо в целом не существует,
но «с какой-то определенной вероятностью мы найдем среди силовиков насильников».
«Старое доброе ультранасилие»Людоедство и палачество как политический феномен
При изучении биографий серийных убийц мы обратили внимание, что некоторая их часть свои человеконенавистнические черты в той или иной степени связывала с симпатиями к определенным политическим практикам и мировоззрениям. Некоторые маньяки, например, в основу своей мизантропии клали любовь к диктаторским режимам или ультраправой идеологии, которая оправдывает убийства людей с «неправильными», по мнению ее носителей, свойствами – цветом кожи, расовой и национальной принадлежностью, вероисповеданием и убеждениями, сексуальной ориентацией, социальным статусом и образом жизни.
Например, казанский убийца-людоед Алексей Суклетин рассказывал своей сожительнице и подельнице Мадине Шакировой о том, что он восхищался реальными персонажами новейшей политической истории, один из которых реально был каннибалом – это эксцентричный африканский диктатор 1960–1970-х годов Бокасса. Об этом, в частности, говорится в документальной повести, посвященной маньяку и его жертвам:
Алексей Суклетин
«Сожитель прервал ее размышления. Наполнив стаканы спиртным, стал хвастаться своими «подвигами» в местах заключения и на свободе. Рассказывал, каким образом он вводил в тупик следствие. „Да, – подумала Дина[74], Алексей не глуп, напротив, достаточно умен, опасен, хитер“. Дина теперь ругала себя за то, что согласилась жить с ним. Под началом Суклетина они ограбили таксиста, он продолжает нагло продавать стройматериалы, принадлежащие садоводческому товариществу. Ей захотелось встать и уйти навсегда, чтоб ее глаза никогда не видели этого ужасного человека. Между тем Суклетин, как бы читая ее мысли, приказал сесть рядом и выпить стакан вина. Дина чувствовала свою беспомощность: нет, она полностью попала под его влияние, никогда ей не вырваться из ежовых рукавиц Суклетина. И она, покорно взирая на своего избранника, продолжала тихо слушать его рассказ о людоедах.
– …Жан Буэль[75] Бокасса, император Центральноафриканской империи, съел кучу своих белых жен. Скитаясь по миру, из каждой страны привозил он себе симпатичных женщин. Предпочтение отдавал лишь белым дамам. Когда они в постели начинали надоедать, он с большим аппетитом съедал их и опять привозил себе новых девушек. Преданные люди поставляли ему лучших красавиц со всего мира. Все они бесследно исчезали в ненасытной утробе императора.
Дина несколько раз пыталась сменить тему разговора, однако Суклетина невозможно было остановить.
– Не только Бокасса, но и шах иранский Реза Пехлеви занимался людоедством[76]. Шах находил малолетних девочек у себя в Иране. Насиловал, а после съедал их»[77].
Маньяк из Владимирской области Владимир Политенко, убивавший и насиловавший женщин, в юности вдохновился просмотром советского фильма «Ягуар»[78], сюжет которого повествовал о жестокости военных курсантов в Чили времен ультраправой диктатуры Аугусто Пиночета. Фильм назван в честь одного из героев, который, разочаровавшись в жестокости системы, из карателей режима превратился в борца с ним. Но провозгласивший себя «Ягуаром» Политенко, судя по всему, вдохновился не решением персонажа перейти на другую сторону, а именно умением жить в обстановке перманентного насилия, которым маньяк проникся к обществу и в особенности к противоположному полу. Вероятно, на это повлияли детские травмы Политенко – бытовая тирания со стороны отца, пьянство матери, из-за чего будущий убийца оказался в детском доме и возненавидел мир, став мизантропом.
Похожие условия сформировали сотни других серийных убийц как в СССР/России, так и в остальном мире. Иногда их мотивы имели и околополитический бэкграунд, как в случае с известной в Иркутске бандой молоточников, или академовскими маньяками – Артемом Ануфриевым и Никитой Лыткиным, которые с ноября 2010 года по апрель 2011 года совершили 15 нападений, в том числе шесть убийств. Ануфриев был наци-скинхедом и участвовал в «Русских маршах» и после ареста говорил, что именно общение с неонацистами привело к тому, что он стал совершать убийства. Хотя в обществе с неонацистами они с Лыткиным надолго не задержались, сочтя их идеологию слишком пассивной и мягкой. Оба маньяка состояли в неонацистской организации «Белая Сила», один из ее членов посоветовал им прочесть книгу, название которой в переводе на русский звучит как «Рожденные ненавидеть». Пара заинтересовалась этой литературой, обнаружив, что описанное там психологическое состояние человека очень схоже с их собственным, и они решили, что смогут решить свои жизненные проблемы так, как описано в книге.
Помимо «молоточников» в число маньяков с нацистскими мотивами можно без труда отнести целый ряд печально известных деятелей, которые были причастны к серийным убийствам по признакам расовой, национальной или политической ненависти, наиболее часто происходившим в 2000-е – ставшие временем расцвета неонацистского подполья в России. Если говорить об «индивидуалах», то стоит напомнить про забайкальского маньяка Евгения Красноярова, который атаковал «коктейлями Молотова» цыганские дома, врывался в ночлежки мигрантов и хладнокровно расстреливал всех находящихся внутри, убивал зарубежных торговцев. Впрочем, его жертвами становились и представители русской нации – либо ставшие невольными свидетелями злодеяний, либо те, кто общался с «инородцами».
Здесь же следует упомянуть про маньяков, которые специализировались на убийствах бездомных (а также наркоманов и алкоголиков) – все эти категории в ультраправой среде считаются «недочеловеками», и нередко люди с соответствующими взглядами обращают свою агрессию против них, называя себя «санитарами», «чистильщиками» или борцами за чистоту общества. К тому же, учитывая специфику, бродяг можно убивать сравнительно безнаказанно – исчезновение людей, живущих «за плинтусом» социума, замечают далеко не сразу и не всегда объявляют в розыск как их самих, так и их «палачей».
В этом контексте показательной является история межрегиональной группировки «Чистильщики», которая специализировалась на убийствах попрошаек и бродяг, а также рязанского маньяка Игоря Чурасова. Последний, расправляясь с бездомными, чувствовал себя сверхчеловеком, очищающим мир от «мусора», при этом он не чурался есть останки своих жертв или изготавливать из их костей сувениры.
Похожим образом действовал серийный убийца из Пензенской области Александр Бычков, который приглашал своих жертв выпить и убивал (а иногда тоже съедал), желая самоутвердиться. Также нельзя не вспомнить про дело упомянутых в предыдущей главе сочинских душегубов – Илью Галкина и Михаила Денисенко, тоже специализировавшихся на бездомных. В этом же ряду пермский маньяк Тимофей Подшивалов, который зверски избивал до смерти бомжей. Впрочем, о своих мировоззрениях перечисленные убийцы не заявляли, в отличие от многочисленных банд неонацистов, которым посвящен отдельный подраздел нашей картотеки. Ниже расскажем о наиболее опасных группировках и их лидерах. Одним из самых значительных объединений неонацистов в России того времени стала Боевая организация ру