но он наряду с Андреем Чикатило станет впоследствии одним из самых известных и кровавых «потрошителей» советского времени.
Дальше – больше. В 1970-е началась криминальная биография почти 40 серийников, в 1980-е – чуть менее полусотни. В последние два года существования Советского Союза (1990–1991) на свою «охоту» вышли еще около двух десятков человек. Эта
ТЕНДЕНЦИЯ НА УВЕЛИЧЕНИЕ МАНЬЯКОВ ПРОДОЛЖИЛАСЬ УЖЕ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ 1990-Х, КОГДА ЗА ВОСЕМЬ С ЛИШНИМ ЛЕТ ЗАЯВИЛИ О СЕБЕ ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ 90 С ЛИШНИМ НОВЫХ ПРЕСТУПНИКОВ.
В 1990-е свой криминальный путь начали более 110 серийных убийц, в 2000-е – не менее 220[38]. Забегая вперед, отметим, что лишь в 2010-е эта тенденция, судя по всему, пошла на убыль – по всей видимости, из-за совершенствования технических средств поиска и выявления душегубов.
Однако следует учитывать, что эти цифры основаны на публичных источниках, собранных энтузиастами интернет-проекта «Циклопедия» на основе публикаций в СМИ или архивных исследований, а также дополнены и уточнены авторами этого исследования. Поэтому повторимся: представленные нами данные не претендуют на социологическую точность. Как уже говорилось, на всех этапах СССР, а также в постсоветской России, открытая статистика серийных убийц и сексуальных маньяков не велась и не ведется до сих пор. В отличие от официальных данных о состоянии преступности. Они отчасти могут пролить свет на более глубинные социальные процессы, в тени которых – как ни крути – существует и феномен серийников. Каждый из них формируется индивидуально, но, как уже отмечали некоторые наши эксперты, серийные убийцы вырастают далеко не только в тихих закомплексованных личностях. Их немало порождала и среда «профессионального» криминалитета.
Возвращаясь к историческому контексту и данным о состоянии преступности (и конкретно – убийств и изнасилований), стоит напомнить, что послесталинское время в СССР началось с «бериевской амнистии». Многим она знакома по художественному фильму режиссера Александра Прошкина «Холодное лето пятьдесят третьего». Именно тогда резко скакнула вверх статистика по разным видам регистрируемых в стране преступлений – со 153 199 криминальных проявлений в 1952 году до 347 134 в 1953-м[39]. Но зато, напомним, в это десятилетие было известно всего лишь о двух серийниках, что либо парадокс, либо следствие недостатка информации. Последнее мы считаем более вероятным, учитывая контекст эпохи и характеризующие его показатели другого плана.
С 1956 по 1966 год количество регистрируемых убийств в СССР на 100 тысяч населения было выше, чем в США, которые в последующие годы обгоняли по этому показателю нашу страну, а также Японию, Францию, Великобританию, Германию и Италию[40]. Но тут стоит сделать оговорку, что в СССР и России под данным видом преступления подразумевались не только оконченные убийства, но и покушения на них, в то время как в других странах это разные квалификации. Однако к 1980-м в СССР регистрировалось примерно столько же умышленных убийств в год (около 21 тысячи), как и в США.
По официальной статистике, умышленные убийства с покушениями в СССР с 1956 по 1991 год возросли более чем в 2,6 раза при увеличении всей преступности в 5,6 раза. В расчете на 100 тысяч населения, умышленные убийства увеличились за эти годы в 1,8 раза (с 4,9 в 1956-м до 8,8 в 1991-м). Средний коэффициент умышленных убийств за эти годы составил 6,6 на 100 тысяч населения. Среднегодовые темпы прироста умышленных убийств в СССР за тот же период составили 2,8 % (вся преступность ежегодно росла на 5,03 %, а население – на 1,1 %). Наиболее интенсивно увеличивалось количество умышленных убийств в 1988–1991 годы – на 15,05 % (вся преступность ежегодно прирастала в среднем на 19,95 %, а население – на 0,55 %)[41].
Что касается изнасилований, то по сравнению с 1948 годом зарегистрированных преступлений сексуального характера в СССР к 1960 году стало больше на 165,4 %, к 1970-му – на 198,9 %, к 1980-му – на 290,3 %, а к 1990-му – на 325,5 %, то есть за четыре с небольшим десятилетия их количество выросло более чем в 3,2 раза. А коэффициент преступлений на 100 тысяч населения вырос с 1956 по 1990 год с 3,5 до 7,8[42].
СЕРИЙНЫЕ МАНЬЯКИ 1970–1980-Х СТАЛИ СВОЕГО РОДА НЕИЗБЫВНЫМИ СПУТНИКАМИ ПРОЦЕССОВ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСТАВРАЦИИ С ЕЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИМИ КАТАКЛИЗМАМИ И УЧАСТИВШИМИСЯ ТЕХНОГЕННЫМИ КАТАСТРОФАМИ,
апофеозом которых был Чернобыль. В этой связи неудивительно, что и аварии, и серийные убийцы находили свое отражение в позднесоветских искусстве и повседневности, особенно в фильмах, которые можно отнести к произведениям отечественного кинематографа «морального беспокойства»[43].
Тут стоит вспомнить несколько художественных фильмов того и последующего периода, отражающих предраспадный дух времени. В первую очередь стоит вспомнить «Сталкера» Андрея Тарковского (1979) и «Письма мертвого человека» Константина Лопушанского (1986) по мотивам произведений Братьев Стругацких, тонко чувствующих грань техногенного апокалипсиса. А также «Прорыв» Дмитрия Светозарова (1986) о затоплении перегона строящейся линии Ленинградского метро, чернобыльский «Распад» Михаила Беликова (1990) и целый цикл картин Вадима Абдрашитова и Александра Миндадзе: «Остановился поезд» (1982) и «Армавир» (1991) про мир вокруг крушения транспорта, а еще постсоветскую картину «В субботу» (2011), которая продолжает эту же линию и посвящена аварии на Чернобыльской АЭС.
Тема маньяков и их инсталлированность в эпоху позднего, предперестроечного СССР была своеобразно раскрыта Алексеем Балабановым в фильме «Груз-200» (2007). Мастер кинозарисовок исторических периодов крушения империй, Балабанов наложил тему «маньячества» на процессы деградации позднесоветской системы в условиях вторжения в Афганистан, показав в качестве главного антигероя офицера милиции Журова. Феномен маньяков, так или иначе связанных с силовыми ведомствами, достоин отдельного анализа, к которому мы возвратимся позднее. А в контексте интересующего нас исторического пласта стоит обратиться к антропологии.
Наличие серийных убийц «где-то рядом» отражалось и в повседневных страхах советского общества, которые подметили и ученые. В 2020 году в свет вышло исследование антропологов Александры Архиповой[44] и Анны Кирзюк «Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР»[45]. Авторы книги отмечали, как, например, в 1964 году на фоне убийств в Москве, совершенных Владимиром Ионесяном под видом работника «Мосгаза», столицу СССР и другие города охватила паника, потому что преступник нападал на своих жертв «не где-то на рабочих окраинах», а «спокойно проникал днем в частное пространство – квартиры москвичей».
Эту подмеченную антропологами деталь нам на собственной практике подтвердила адвокат Лариса Гусева, которая хорошо помнит историю с Мосгазом. Наша собеседница отметила, что у Ионесяна были свои подражатели.
«Когда я была маленькой, у Мосгаза были подражатели. Я родилась в 1969 году и помню, что все рассказывали про Мосгаза. У людей была информация о том, как Мосгаз совершил убийство, и маньяк видел, что о нем писали в газетах. Банальное желание славы и известности могло тоже толкать на преступление.
ПОДРАЖАТЕЛЬ РЕШАЕТ, ЧТО БЕЗ УБИЙСТВ НИЧЕМ НЕ МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ И ВСКОЛЫХНУТЬ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ, ПОЭТОМУ ИДЕТ СОВЕРШАТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЯ»,
– вспоминает Гусева.
В этой связи нельзя не отметить, что тема криминальных лжегазовиков в 1960-е фигурировала в нескольких уголовных делах. Еще до Владимира Ионесяна в СССР времен хрущевской оттепели орудовали его «коллеги». Так, летом 1961 года по Куйбышеву (ныне Самара) прокатилась волна слухов о том, что неизвестный под видом слесаря-газовика насилует школьниц. Им оказался 31-летний мастер оборонного завода п/я № 32 (ныне – ОАО «Кузнецов») Георгий Кирсанов, на счету которого оказалось несколько эпизодов с изнасилованиями и убийствами девочек-подростков. Он выбирал потенциальную жертву во дворах и, когда она поднималась в квартиру, под видом работника горгаза звонил в дверь и говорил, что в городе происходит профилактический осмотр бытовых приборов. Если в доме никого, кроме выбранной жертвы не было, маньяк под угрозой ножа совершал изнасилования. В отличие от Ионесяна, Кирсанов никого не убил, но получил высшую меру в 1962-м – за год с лишним до Мосгаза.
Через «газовую тему» в 1964 году прошел на тот момент уже отсидевший за изнасилование Алексей Суклетин из Казани – один из самых эксцентричных советских маньяков-людоедов 1980-х. Вместе со своим подельником и собутыльником Георгием Куликовым по прозвищу Кулик они наведались к живущей неподалеку пенсионерке, чтобы поживиться у нее деньгами на «продолжение банкета». Этот эпизод был отражен в литературе:
Алексей Суклетин
«Мария Черткова, одинокая пенсионерка, никогда дверь посторонним не открывала. Но на свой вопрос “Кто?”она услыхала приглушенный и уверенный голос: “Горгаз, с проверкой!” Двое высоких мужиков протопали в кухню, один из них наклонился к плите, а другой, темноволосый и длиннолицый, отойдя к кухонной двери, сказал с усмешкой оторопевшей старушке:
– Давай, бабуля, раскошеливайся, да поживее, а не то пристукнем тебя!
– Да вы что, сыночки!.. Как же это… Ах, Пресвятая Богородица, да нету у меня ничего, и от пенсии ничего не осталось…
– Ну-ну, бабуль, выдумывай… Давай уж по-хорошему! – внушительно вставил Кулик.
– А че с ней цацкаться?! – Суклетин подскочил к старушке и начал заламывать ей руки. – А ты давай сюда тряпку! – крикнул он Кулику.