тул и она остается повешенной, болтаясь, пока не умрет. Затем ее сжигают, и так она соединяется с мужем»[159].
Некоторые авторы, к примеру, Аль-Масуди, хотя и различают славян (сакалиба) и русов, не находят особой разницы в их погребальном обряде: «Что же касается язычников, находящихся в стране хазарского царя, то некоторые племена из них суть Славяне и Русы. Они живут в одной из двух половин этого города и сжигают своих мертвецов с их вьючным скотом, оружием и украшениями. Когда умирает мужчина, то сжигается с ним жена его живою; если же умирает женщина, то муж не сжигается; а если умирает у них холостой, то его женят по смерти. Женщины их желают своего сожжения для того, чтоб войти с ними (мужьями) в рай. Это есть одно из деяний Гинда (индусов. — К.П.)… только у Гинда обычай этот таков, что жена тогда только сожигается с мужем, когда она сама на это соглашается»[160].
Сейчас следовало бы пояснить, кого восточные авторы имели в виду под славянами, вернее, под сакалиба.
В тюркских языках существует основа сакал, т. е. борода. Нельзя исключать того, что этноним сакалиба происходит именно от нее. Общетюркская основа сакгал (сакал, сахал и др. в различных тюркских языках) не имеет общепринятой этимологии, параллели к ней есть в монгольском и тунгусо-маньчжурских языках, а лингвист М. Рэсэнен полагал, что данная тюркская основа и ее монгольские соответствия восходят к какому-то третьему источнику[161].
Безусловно, версия о происхождении сакалиба от тюркского (или же тунгусо-маньчжурского, либо монгольского) сакал (борода) может быть принята с определенной осторожностью, поскольку восточные авторы не относили к сакалиба тюркские народы даже и с весьма развитой растительностью на лице. Например, печенегов, отличавшихся длинными усами и бородой, они причисляли к тюркам и вообще всегда разделяли тюрков и сакалиба, однако причисляли к сакалиба булгар. Посему, когда мы встречаем у восточных авторов упоминание о «русах и славянах (сакалиба)», мы должны допускать, что в реальности речь может идти о русах (скорее о славянах под русским именем) и о булгарах. Последних восточные авторы также относши к сакалиба.
Так или иначе, восточные авторы под словом сакалиба имели в виду вполне определенный этнос или этническую группу, что видно из перечисления ими различных народов. Как пишет Аль-Масуди: «О семи народах прошлых времен, об их языке, их мнениях и т. д. 1) Персы, 2) Кальдии или Сиряне, 3) Греки, Римляне, Славяне (т. е. сакалиба. — К.П.) и Франки, 4) Либийцы, 5) Все народы Турка, 6) Все народы Индии 7) Китайцы и их единоплеменники»[162]. В толковых словарях арабского языка слово саклаби всегда интерпретировалось как «выходец из народа сакалиба»[163]. Наиболее вероятно, что арабская лексема саклаби (ед. ч.), представляет собой заимствование из греческого σκλάβοζ и обозначает именно склавен.
Впрочем, вернемся к погребальным обрядам…
Что касается скандинавского обычая кремации, то, если довериться сообщениям скальдов, он был заимствован скадинавами у асов, о чем упоминается в известной «Саге об Инглингах»: «Один ввел в своей стране те законы, которые были раньше у Асов. Он постановил, что всех умерших надо сжигать на костре вместе с их имуществом. Он сказал, что каждый должен прийти в Вальгаллу с тем добром, которое было с ним на костре, и пользоваться тем, что он сам закопал в землю. А пепел надо бросать в море или зарывать в землю, а в память о знатных людях надо насыпать курган, а по всем стоящим людям надо ставить надгробный камень. Этот обычай долго потом держался»[164].
Асы (асианы) это у-сунь в китайских летописях, народ, от которого и произошло название Азия. Существуют некоторые свидетельства в пользу предположения, что тохары (юэчжи) и асы говорили на одном языке[165], а впоследствии они, совместно с кангюйцами, составили аланскую общность. Этот момент имеет огромное значение для понимания некоторых вопросов российской истории, и нам необходимо особо его отметить, позже мы к нему вернемся. Следует также сразу отметить, что язык восточных тохар наиболее близок к балто-славянской лингвистической группе и, что интересно, к германской[166].
Русское начальство. В исторической литературе, как правило, названия «рос» и «рус» отождествляются. Данное отождествление вызывает определенные сомнения, хотя бы потому, что этимология вышеуказанных терминов может быть различной. Однако мы сейчас не станем заниматься выяснением некоторых деталей, тем более что основания для отождествления «росов» и «русов» все-таки есть.
Итак. Согласно «Вертинским анналам» предводителя «народа рос» называли «каганом»: «Их король, прозванием Каган (Chaganus)»[167]. О том же сообщает Ибн-Руст: «Они (русы. — К.П.) имеют царя, который зовется хакан-Рус»[168]; «Худуд ал-Алам»: «Царя их зовут хакан русов»[169], а также Гардизи[170].
Информацию «Вертинских анналов» и восточных авторов подтверждают и русские источники. Так, митрополит Илларион в «Слове о Законе и Благодати» (сер. XI в.) пишет: «Похвала кагану нашему Влодимеру, от него же крещени быхом». Автор «Слова о полку Игореве» (XII в.) называет каганом Олега Святославича Тмутороканского: «Рекъ Боянъ и Ходына, Святъславля песнотворца стараго времени Ярославля, Ольгова коганя хоти…».
Славянское начальство называлось «князьями», как о том сообщает Ибн-Хордадбех при перечислении титулатуры правителей различных народов: «Владыка ал-Ирака, которого простонародье называет Кисрой, [носит титул] шаханшах. Владыка ар-Рума, которого простонародье называет Кайсар — Басил. Все владыки тюрок, тибетцев и хазар — хаканы, кроме владыки карлуков (ал-харлух), которого называют джабгуйа, а владыка ас-Син — Багбур. Все эти владыки — потомки Афризуна. Величайший владыка Большого Хинда (ал-Хинд ал-Акбар) — балхара, т. е. владыка владык. Титул джаба носят владыки ат-Тафина, ал-Джурза, Габы, Рахмы и Камаруна, которые являются владыками земель ал-Хинда. Владыка аз-Забаджа носит титул фатиджаб, владыка ан-Нубы— кабил, владыка ал-Хабаша— ан-наджаши, владыка островов Восточного моря (ал-бахр аги-шарки) — ал-махарадж, владыка ас-Сакалиба — кназ[171].
Пространство и время. Первым упоминанием о руси (именно о руси, а не о росах) в византийских источниках, возможно, следует считать сообщение хроники Феофана (ок. 760–818): «Р.Х. 765. В сем году в мае месяце, индиктиона 12[172], Константин[173] двинул флот из двух тысяч судов состоящий против Болгарии, и сам сев на русские судна (ούσια χελάνδια) намеревался плыть к реке Дунаю, оставив при теснинах конных военачальников, чтоб они, пользуясь оплошностью болгар, вторглись в землю их»[174].
Буквально греческие слова ούσια χελάνδια переводятся как «красные хеландии». Библиотекарь римского папы Анастасий, который переводил хронику Феофана на латынь (конец IX в.), перевел греческое слово ούσια именно как «красные» (rubea). Однако хорошо известно, и на это указывал, например, Г. В. Вернадский, «что, согласно русским эпическим поэмам (былинам), красный был типичным цветом русских боевых кораблей»[175]. Кроме того, выше об этом уже упоминалось, греки знали русь как ρουσιοσ, т. е. как «красных».
Дело еще и в том, что тип судна известного как хеландия (шеландия), это не что иное, как широкоизвестная черноморская шаланда, т. е. грузовое торговое судно различных размеров, которое, впрочем, не следует путать с шаландой рыболовецкой. Встречающиеся в литературе утверждения о том, что данная разновидность плавсредств представляла собой нечто вроде класса мощных боевых дредноутов Средневековья, вряд ли соответствуют действительности. В качестве боевых кораблей ромеи применяли либурны, а затем пришедшие к ним на смену дромоны, в качестве военно-транспортных использовали памфилы[176].
Пронорманнски настроенные историки утверждают, что в случае с красными хеландиями мы имеем дело с кораблями, украшенными пурпуром, как знаком императорского достоинства, каковое утверждение выглядит весьма сомнительно. Судно, на котором передвигалась императорская особа, в летописи Феофана упоминается прямо и без затей как «царское судно», т. е. без какого-либо указания цветовой палитры.
Так, в летописной статье от 646 года Феофан сообщает: «Р.Х. 646. Царь… поставил в строй римский флот для сражения; сразились и римляне побеждены; море смешалось с кровью римлян. Царь приказал другому одеться в его платье; между тем сын Вукинатора… вскочивши на царское судно, схватил царя и пересадивши его на другое чудесным образом спас, а сам мужественно стоя на царском корабле много врагов побил и благороднейший человек умер за царя. Враги окруживши его сильно со всех сторон нападали на него, думая, что это был сам царь»[177].
Таким образом, царское судно и красное судно это далеко не одно и то же понятие, как это зачастую утверждается. Посему есть основания полагать, что в своем походе против дунайских болгар Константин V просто-напросто привлек дополнительную силу, а именно русский флот, использованный в качестве вспомогательного и транспортного.