Скорее всего это следствие попыток этизировать бытие, придать ему нормативно-ценностный рационалистический характер. Позитивизм не значит позитивное утверждение. Добро и зло именно в этизации бытия. Само бытие самозванно и бес-человечно. Как само-званна и бес-человечна смерть.
Мудрость свята. Святой сокрыт, сакрален. Уход в бытие. Плетение его ткани своим сердцем. Ткани незаметной, но прочной. Как писал М. Хайдеггер: «Следует ли сказать продумываемое, в какой мере сказать, в какой момент бытийной истории, в каком диалоге с ней и по какому требованию?»[298]. Молчать? как только открываешь рот – вносишь в бытие мотивации, нормы, ценности, рациональность – самозванство. Живи?! А жест. Поза. Рождение. Смерть. Проживание жизни. Немое. Не мое? Не самозванство? Не интонирует бытие?
Отказ от разума не избавляет от самозванства, не несет искупления. Не несет искупления и отказ от себя, самоотречение – вспышка гордыни. Как Мидас – к чему ни прикоснешься – оставишь след самозванства, оборачивая бодрые намерения во зло. Уход от других – чем не самозванство? И покаяние, и ответственность за неизбывность самозванства – высшая его форма.
Самозванно бытие, самозванна жизнь. Человек вносит в нее новые формы, все более изощренные формы самозванства. Разум в этом хорошее подспорье. И рефлексия, и осмысление. Обреченность на вину. Изначальность вины. Абсолютность этой вины и относительность любых попыток искупления, способных обернуться искушением. Постоянная работа души. Напряжение сердца. «Строгость осмысления, тщательность речи, скупость слова» – тот же Хайдеггер. Возможно, это моя последняя книга.
Что есть добро?
В прагматическом плане – зло абсолютно (как энтропия, как проявление второго начала термодинамики). И, пусть обреченное на неудачу, но противостояние злу, попытки его ограничить – есть добро. Оно относительно – относительно зла, которому противостоит. Это добро – суть работа ума и души по осознанию меры и глубины ответственности за зло и борьбу с ним. Само отсутствие такого противостояния есть зло. Беря на себя вину и ответственность, я удаляюсь от зла, креплю добро, приближаясь тем самым к недосягаемому Абсолюту, Богу.
Поэтому в метафизическом плане – абсолютно добро, а зло относительно. Относительно уклонения от добра, отхода от него.
Добро и зло, таким образом, есть проявления человеческого измерения бытия. Отказ от добра и зла, попытка встать «по ту сторону» – есть отказ от человеческого в человеке, дочеловеческого (=животное) или сверхчеловеческое – без разницы, главное бес-человеческое.
«Царствие мое не от мира сего»… Царство Божие – царство добра и благодати. Не в этом мире реальных царств. Оно – в душе человеческой.
Добро – в душе, в сердце души, но не в мире. Добро, как Царство Божие на земле, есть конец этого света. Поэтому попытки его строительства всегда оборачиваются злом.
Этот мир – мир зла? Нет. Он по ту сторону добра и зла. Добро и зло, как свобода и ответственность, как совесть и вина – суть проявления человеческого, «слишком человеческого» измерения бытия.
Добро начинается с совести, вины, ответственности, с бытияпод-взглядом, свободы, с работы ума и души, с того, что выделяет человека, личность (а не с того, что его растворяет и распухает – не с класса, рода и проч. das Man), с Homo sapiens, Homo ludens, Homo faber etc., с осознания меры и глубины ответственности, не-алиби, укорененности в мире и бытии.
«Жизнь, на мой ничтожный взгляд, – писал М. М. Зощенко, – устроена проще, обидней и не для интеллигентов».
Творчество, happening – добро. Зло – нет творчества. Жуть. В нее легко соскользнуть, поскольку всегда есть альтернатива. Относительно Жути I – либо сопричастность, либо самоотказ, нирвана самоубийства. Относительно Жути II – либо самоценность, либо тотальность самозванства и популистской толпы. Сопричастность и самоценность – путь проясненного сознания, отрефлектированной ответственности happening’a. Альтернативы ведут к соскальзыванию в жуть и тьму кромешную. В них разгадка тайны тоталитарной мифологии ХХ века, опасность тоски по соборности.
Стремящийся убежать от жути – в нее попадет. В оптимистическое насилие над природой. В альтруистическое желание сделать других счастливыми с помощью того же насилия. И в том и в другом случае насилие безответственно – прикрывается познанными законами объективной реальности, оправдывающими на-сильное приведение реальности в соответствие с ее же законами, коллективизмом толпы, который всегда прав только потому, что он коллективен.
Добро и зло не в мире, а в пути. В творчестве или отсутствии его. В пути свободы или пути воли. Свобода – вменяемый happening, но свобода воли есть воля к неволе. На человеке вменяемая ответственность жить – не столько право, сколько обязанность. Если не я, то кто? Мастер работает сам, а не заставляет других. Святой сокрыт. Мудрый мудр, а не мудрит. Честный честен, а не делает честные поступки. Воспитатель не воспитывает. Справедливость не знает разделения и насилия.
Нужен ли на этом пути разум? Помогли ли человеку, когда на этом пути разум или просто ум? Хоть раз – ум, хоть два, хоть три? Необязательно, но наверное и в малом – в понимании пройденного. Как мне этот текст. Человек живет затылком вперед и умом назад. Задним умом. Разум вторичен по отношению к не-алиби-в-бытии. Вот и узнаешь меру своей вины и ответственности. И просьба о прощении в конце будет звучать искушением самозванства.
Эпиграфический конец
..И на этом кончается длинная грустная повесть.
Я ее написал,
ненавидя,
страдая,
любя.
Я ее написал,
озабочен грядущей судьбою.
Потому что я прошлому
отдал немалую дань.
Я ее написал,
непрерывной терзаемый болью, —
Мне пришлось от себя отрывать
омертвевшую ткань.
Об авторе
Тульчинский Григорий Львович (род. 03.08.1947) – исследователь, лектор и публицист, специалист по философии культуры и личности, политической философии логике и методологии науки, социальному управлению, российскому и советскому духовному опыту. Автор более 800 публикаций, в том числе – 42 книг. Заслуженный деятель науки Российской Федерации (1995), доктор философских наук, профессор.
С 1963 работал техником, инженером, конструктором, наладчиком. Окончил вечернее отделение философского факультета Ленинградского государственного университета (1975), аспирантуру по кафедре логики (1978). С 1974 преподает в вузах Санкт-Петербурга (Ленинграда) логику, философию, культурологию, менеджмент в социально-культурной сфере. С 1979 работал на кафедре управления СПб Государственной института культуры и искусств. С 2008 – в Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики»– Санкт-Петербург, департамент прикладной политологии. Все это время – на факультете свободных искусств и науки Санкт-Петербургского государственного университета.
Кандидатская диссертация – «Логико-философский анализ семантики формализованных языков» (1978), докторская диссертация – «Нормативно-ценностная природа осмысления действительности» (1988). Согласно Г. Л. Тульчинскому человек не может жить в бессмысленном мире – это лишает его оправданности существования. Именно осмысление определяет познание, мотивацию, творчество. Основной формой осмысления является идея как синтез знания реальности (истины), ценности или цели (оценки) и программы ее реализации (нормы). Этот синтез может быть отрефлектирован (в научных формах знания), но может быть и синкретичным (обыденное сознание и опыт). Этот взгляд получил развитие в концепциях «стереоскопической» семантики, «инорациональности» как меры и содержания свободы и ответственности.
В последние годы Г. Л. Тульчинский занимается политической философией, метафизикой нравственности, философией поступка и воли, включая – проблему самозванства как антитезы призвания и святости, как главного источника невменяемости, безответственности, неразумности.
Основные публикации Г. Л. Тульчинского
• Испытание именем или Свобода и самозванство. СПБ. Петрополь. 994. – 70 с. (5,0 а.л.).
• Истории по жизни. Опыт персонологической систематизации. СПб: Алетейя, 2007. – 464 с.; (26,4 а.л.)
• Перспективы метафизики: классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков (под ред. Г. Л. Тульчинского и М. С. Уварова). Серия «Тела мысли». Т. 1. – СПб: Алетейя, 2001 (26,0 а.л.)
• Постчеловеческая персонология. Новые перспективы свободы и рациональности. СПб: Алетейя, 2002. – 677 с. (42,5 а.л.)
• Проективный философский словарь. Новые термины и понятия. / Под ред. Г. Л. Тульчинского и М. Н. Эпштейна. СПб: Алетейя, 2003. – 512 с. (Серия «Тела мысли». Ред. + авт. 36 статей. 31,3 а.л.).
• Проблема осмысления действительности. Логико-философский анализ. Л.: ЛГУ, 1986. – 178 с. (12,3 а.л.)
• Проблема понимания в философии. Философско-гносеологический анализ. – М.: Политиздат, 1985. – 191 с. (соавт. С. С. Гусев. 9,0 а.л. Лично автора – 6,0 а.л.) Переведена на испанский – Аргентина, 1986; на чешский – ЧССР, Братислава, 1987.
• Разум. Воля. Успех. О философии поступка. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. – 230 с. (14,5 а.л.).
• Российский гуманитарный словарь. В трех томах. I/ А-Ж; II/З-П; III/ П-Я. М.-СПб: Владос, 2002. (82 статьи = 3 а.л.)