На следующий вечер случилось то же самое, но на этот раз дровосек превратился в орла и стал смеяться, что Дьявол ест свинину. Он сказал, что в соседнем лесу мать утопила своего ребенка, и ему лучше бежать туда, чем есть свинью. Прежде чем бежать за ребенком, Дьявол постарался оставить себе свинью: он расщепил дуб и защемил в нем свинью, но дровосек вызволил ее и вместе с ней вернулся домой.
На следующий вечер дровосек оставил свиней дома, в свинарнике. Он решил превратиться в петуха и всю ночь просидеть на насесте, и, разумеется, в полночь явился голодный Дьявол. Но петух закричал, и Дьявол тихо убрался восвояси. Он понял, что его обманули, и очень разозлился. Он ворвался в королевский дворец и унес принцессу, вытащив ее из постели.
Король пришел в отчаяние, однако дровосек его успокоил и сказал, чтобы тот не тревожился. Он отправился на гору, куда Дьявол унес девушку, и на вершине нашел маленькую дырочку. Он превратился в муравья, сел на песчинку и соскользнул на ней вглубь горы. Там он увидел широкую равнину; тогда он превратился в муху и полетел на другой ее край, где стоял хрустальный дворец, в котором у окна сидела королевская дочь и плакала. Затем дровосек принял свой обычный облик и подошел к принцессе; та ужасно испугалась и спросила у него, как ему удалось к ней проникнуть. Она предупредила, что с минуты на минуту может появиться Дьявол, который разорвет его на части.
Прошло немного времени, и появился Дьявол, но дровосек превратился в льва и набросился на Дьявола. Между ними произошла страшная схватка, куски мяса и клочья шкуры разлетались во все стороны, но льву удалось сожрать Дьявола целиком вместе с его шкурой и шерстью.
Принцесса была вне себя от радости. Разумеется, дровосек тоже радовался, но теперь надо было придумать, как выбраться из подземелья. Они перебрали в голове все, что смогли. Наконец принцессе в голову пришла спасительная мысль: в какой-то книге Дьявола она прочла, что существует волшебное дерево, на котором есть гнездо с бриллиантовым яйцом, и если его поднять в верхний мир, то вслед за ним поднимется и хрустальный дворец.
Дровосек тут же превратился в воробья, полетел к этому дереву, вынул из гнезда яйцо и принес его принцессе. Все было сделано, но как же его поднять в верхний мир?
«Постой, — сказала принцесса, — у Дьявола есть привратник, который не может терпеть кошек. Как только он поймает кошку, то сразу же выбрасывает ее в верхний мир».
Тогда дровосек превратился в кота, взял в зубы яйцо и стал, мурлыча, тереться о ноги привратника. Тот, недолго думая, схватил кота за шкирку и потащил его вверх по очень высокой лестнице. Привратник долго поднимался по ней, пока не очутился перед огромной железной дверью. Открыв эту дверь, он бросил кота на землю и дал ему пинка. Кот полетел по воздуху и приземлился прямо у того отверстия в горе, куда вполз муравей. И как только кот снова превратился в дровосека, и тот положил на землю яйцо, тут же появился хрустальный дворец, в котором была принцесса. После этого они сыграли свадьбу и жили счастливо в хрустальном дворце.
Я не хочу разбирать подробно эту прекрасную плутовскую (trixter) сказку, но хочу показать, что далеко не всегда нужно уничтожить драгоценность, которой обладает Дьявол или злые силы. В данном случае произошло нечто более естественное, по крайней мере для юнгианца: символ Самости сохраняется, поднимается и интегрируется в реальность. Он выносится на поверхность, в сознание, а уничтожаются только силы зла, которые им владели. Это находится в полном соответствии с нашим природным чувством: если Дьявол имеет власть над центром, над величайшей драгоценностью Самости, то задача заключается в том, чтобы отнять у него этот центр. Эта задача соответствует обычному паттерну, состоящему в том, чтобы отнять у дракона жемчужину или с большим трудом отобрать сокровища у сил зла.
Это особенно близкий аналог, ибо у нас есть такой же мотив с совершенно противоположными правилами этического поведения. В скандинавских странах христианская религиозная жизнь отчасти просочилась обратно, в бессознательное. В сказке об острове-церкви-колодце-утке великан воплощает деструктивную эмоцию. Если бы великан и его церковь с уткой и яйцом находились ближе друг к другу, они оказались бы несовместимыми. Та христианская церковь с символом Самости несовместима с великаном и его поступками. Поэтому великан может быть связан лишь с тем, что находится очень далеко от него. Великан напоминает людей, которые извлекают тайну своей жизни и свою жизнеспособность из того, чему не соответствует их деятельность. В повседневной жизни мы встречаем людей, которые занимают верховные посты в церковной иерархии или находятся на самом верху социальной лестницы и которых притягивает этот статус, но в повседневной жизни они ведут себя совершенно иначе. Они извлекают всю свою жизнеспособность из чего-то такого, с чем совершенно несовместимо их поведение в обычной жизни. Такую психологию у человека можно назвать раздельной психологией (compartment psychology).
Во многих массовых движениях наблюдается то же самое. Людей приманивают какими-нибудь высокими религиозными идеалами, идеалами Самости, обладающими огромной притягательностью, тогда как истинная цель и намерения тех, кто манипулирует людьми, лежат в совершенно ином направлении. Не так уж давно в Германии в начале фашистского движения многие поддались соблазну архетипической мечты создания земного рая. «Третий Рейх», или «Третья империя», была неким идеальным утопическим государством, в котором должен царить мир, управлять им должны достойные люди, все проявления распада и деградации следовало преодолеть и т.д. Идеал фашизма представлял собой наивный, детский тип утопии или рая, соблазнявший людей и побуждавший их присоединяться к фашистскому движению; а в том, что произошло дальше, виноват бессердечный великан.
Если вы прочитаете книгу ван дер Поста о России, то снова увидите воздействие той же самой идеи создания Утопии, или Небесного Иерусалима. Человек должен к ним прийти не в конце света, а прямо сейчас. Обещание создать мир и рай на земле является одним из самых великих пропагандистских обманов и обещаний, которыми соблазнялись люди. Они относились к коммунистической идее с религиозным трепетом из-за лежавшего в ее основе привлекательного архетипического образа, хотя те, кто манипулировал этим движением, имели в голове очень конкретные мысли в отношении ближайшего будущего и мирового господства. В реальной жизни такое сочетание является одним из самых неудачных, когда противозаконность и разрушительная деятельность всегда сочетаются с мнимым религиозным идеалом, неспособным воплотиться в реальной жизни. Те психологические феномены, которые проявляются в массовых движениях, приводимых мной в качестве примера, можно заметить и в приступах психоза. У людей, страдающих психозом, в самых сокровенных уголках души зачастую существует детская мечта о рае, которая отчуждает их от жизни; вместе с тем именно из нее исходит энергия их страстных импульсов. Она действительно является тайной, существующей за их явно саморазрушающим поведением. Она даже позволяет им совершать ужасные преступления, находясь в состоянии совершенно ясного сознания.
Я всегда вспоминаю случай, о котором однажды прочла в газете; речь шла о мужчине-шизофренике, который, находясь на лечении в клинике, достиг такого прогресса, что ему разрешили работать садовником. Он подружился с маленькой дочкой директора клиники. Однажды он взял ребенка за волосы и медленно отрезал ему голову. Когда его на суде спросили, зачем он это сделал, он сказал, что Святой Дух велел ему совершить человеческое жертвоприношение. После этого он не проявлял ни малейшей эмоциональной реакции. Он чувствовал, что его обвиняют в том, что он совершил религиозное жертвоприношение, геройский подвиг, преодолев свою собственную сентиментальность и жалость к маленькой девочке. Ничего не оставалось делать, как поместить его обратно в клинику, ибо он был абсолютно сумасшедшим. В данном случае мы снова сталкиваемся с сочетанием высочайшего религиозного идеала, ибо можно было бы сказать, что, мужчина, который думал, что подчиняется голосу Святого Духа, был по-детски религиозен, но при этом он не заметил того, что Святой Дух не мог повелеть ему совершить такое деяние.
Сочетание великана и церкви олицетворяет подобное сумасшествие; оно проявляется в психотической диссоциации, с которой ничего нельзя сделать, кроме как разрушить детское идеальное ядро, представляющее собой тайный источник деструктивности. В нашей норвежской сказке принцу не требуется принимать решений, да и он, очевидно, не может вынести тот приговор, который он приводит в исполнение. В этот момент именно волк обладает всей полнотой власти и приказывает раздавить яйцо. Мы говорили о том, что волк воплощает непоколебимую решимость, холодную ярость, в отличие от бесчеловечной бессердечности, которую воплощает великан. Волк символизирует темную, опасную твердость; если ее использовать в подходящий момент, иногда она становится совершенно необходимой в процессе индивидуации для мобилизации истинных ценностей против сил зла. Но если вы оказались в той ситуации, когда противоположности отстоят не слишком далеко друг от друга и вместе с тем оказываются настолько несовместимыми, то следует использовать возможность, связанную с тем, чтобы убить Дьявола и вынести бриллиант на поверхность, как это происходит в сказке о дровосеке.
Мне кажется, что в сказке о великане, лишенном сердца, находит свое выражение архетипический паттерн, который лежит в основе патологии, которая в психиатрии называется психопатией. Пациенты-психопаты часто кажутся совершенно бессердечными, бесчувственными, не соблюдающими никаких этических норм. За этими явно выраженными чертами присутствует скрытая инфляция, ибо они ведут себя так, словно имеют право лгать, мошенничать и убивать, лишенные какой бы то ни было самокритики и ничуть не сомневаясь в себе. Вместе с тем у них где-то глубоко внутри скрывается эгоцентричный ребенок, полный идеалистических обманутых надежд, которые своей трогательной невинностью притягивают других людей и побуждают их помочь бедному человеку и избавить его от страданий. Однако этот внутренний ребенок является паразитом — он совсем не развивается, а следовательно, проявление к нему сентиментальной жалости совершенно неуместно. Волк показывает, как в таких случаях надо поступать: с непреклонной решимостью он велит раздавить яйцо и убить великана.