[726], другие занимались вооружением и укреплением города. Городской совет принимал самые энергические меры для достаточного снабжения города всем необходимым. Делались большие заказы бомб, ружей и пушек[727], принимались все необходимые меры для содержания солдат на случай осады[728]. В заседании совета (2 декабря) решено было употребить на это все доходы города, все налоги, а также доходы католических церквей и суммы, вырученные от продажи имущества католиков и протестантов, оставивших город[729].
Деятельность городского совета был та успешна, энергия жителей была так велика, что уже к концу ноября гугеноты захватили около 80 крепостей[730].
Город управлялся совершенно самостоятельно. Во главе городского управления стояли консулы, а для заведывания военными предприятиями был избран дворянин Сент-Ком, получивший название губернатора города. Взаимные права и обязанности губернатора и города были строго определены. В заседании городского совета были редижированы законы, гарантирующие город от всякого произвола со стороны аристократии. Они заключались в том, что увеличение числа войск в городе или допущение войск иностранных может быть дано лишь с разрешения веча, что переговоры с послами, будут ли то союзники или неприятель, должны производиться губернатором в присутствии консула и двух советников, что никто кроме веча не вправе ни впустить в город католика, ни выдать паспорт для входа и выхода из города, что ключи от городских ворот должны быть в двух экземплярах и находиться и у губернатора, и у консула, что споры и дела между солдатами и горожанами должен судить не губернатор, а обыкновенный городской суд, что часть добычи достается городу, а для контроля избирается горожанин, который обязан сопровождать губернатора во всех его походах, что, наконец, охранение важнейших ворот в городе принадлежит горожанам[731].
Таково было состояние, в каком очутился Ним, таковы были принятые им решения. Как ни стеснительны они были для знати, все-таки знать находила в Ниме поддержку и могла с большиею энергиею вести дело восстания.
Но материальная помощь Нима была ничто в сравнении с тою нравственною поддержкою, какую давал Ним восстанию.
Как главный и важнейший центр кальвинизма в восточном Лангедоке, он обладал громадным влиянием на все города своей области. Пока в Ниме шла борьба партий, и он не мог стать в ясные и определенные отношения к власти, города окрестных областей — Виваре, Жеводана и других — ждали решения старейшего города. На них отражались вполне все колебания нимского веча. И в них, как и в Ниме, происходили споры между партиями, и им также мало не доставало (по словам современника), чтобы сдать свои города королю, как и Ниму. Поэтому, едва только Ним открыто пристал к восстанию, как в окрестных городах «рьяные» одержали верх и военные действия открылись в гористых областях Лангедока[732].
Особенно сильны были гугеноты в городах Обена, Прива и Пузен[733]. Ободренные примером восставших городов, они не только укрепляются в своих крепостях, но и начинают захватывать соседние замки. Так, жители города Вивиера (Vivers) и других, лежащих по соседству, собирают около шести тысяч войска, разрушают предместья и укрепляют замки[734]. А в это время в Виваре гугеноты захватывают замок Шейлар (Cheylar)[735]. Замок считался неприступною крепостью, и взятие его ободрило гугенотов. С торжеством рассказывали они, как повесил нос и менялся в лице губернатор Дофине, Горд (Gordes), когда ему донесли о взятии крепости[736]. Кроме того, они отобрали у католиков город Вилленеф, захваченный католиками еще в сентябре во время того страшного испуга и оцепенения, в каком находились гугеноты. Избиение католиков и особенно священников, произведенное гугенотами, было ужасно. Всех, кто оказывал им сопротивление, они убивали на месте. Два дня дрались на городских улицах, пока, наконец, гугеноты не заставили королевский гарнизон сдать город.
Ужас, наведенный их подвигами на жителей страны, их успехи и завоевания уничтожили оппозицию сколько-нибудь прочную со стороны королевских войск, и путь из Виваре в Ним сделался вполне свободен[737]. Занятие ряда крепостей было результатом победы[738]. Город Миребель[739], замки: Крюссоль[740], находившийся против города Валенса, Лагорс, Салава и Бозас, также как и город Дезен и множество других были приведены в состояние обороны. Во главе отрядов стояли повсюду лица, избранные городами ми известные своею храбростью. То были большею частью местные дворяне, как, например, сьер Гарриг и другие[741], хотя часто были избираемы в губернаторы и лица среднего сословия.
Вообще деятельность гугенотов была и здесь так же успешна, как и в западных областях. К маю 1573 г. в их руках находилась вся Севеннская область, значительная часть Виваре, много замков в Велэ и южных частых Лангедока около Нима.
Восстание началось здесь позже, чем в западном Лангедоке, его начала сама буржуазия, возбужденная примером и успехами гугенотов на западе. Она вела войну с властью при помощи и содействии знати. Успехи, обнаруженные конфедерацией), обусловливались и здесь тою крепостью союза, какая существовала между сословиями, и тем бездействием, тем бессилием, какое проявляла власть.
Преобладание буржуазии сказалось вполне на взаимных отношениях сословий и на тех учреждениях, какие были введены в новообразовавшееся государство. Уже в конце ноября открытие свободных сообщений между Нимом и городами Виваре заставило гугенотов обратить особенное внимание на свои силы и возможно лучше организовать их. Партия сильно страдала вследствие отсутствия общего глав и тех раздоров, которые возникали между равноправными губернаторами отдельных городов. С этой целью в Ниме[742] состоялось собрание депутатов от провинций восточного Лангедока, и на нем был выработан устав, по которому должно было совершиться управление страною. При том положении, в каком находились гугеноты, при полном убеждении их, что король в руках врагов верных, самостоятельное управление страною было делом настоятельной необходимости, и собрание гугенотов решилось устроить нечто вроде республики в областях, находившихся в союзе с Нимом в «ожидании того времени, когда Богу будет угодно изменить сердце тирана и восстановить во Франции хороший порядок вещей, или воздвигнуть соседнего государя для освобождения несчастного народа, собрание постановляет избрать путем всеобщей подачи голосов (par suffrages publics) всеми гугенотами главу для каждого города отдельно, как для заведывания делами военными, таки для управления и наблюдения за общественным порядком.
Этим полагалось основание независимому, самостоятельному правлению. Верховная власть переходила вполне в руки народа, который избирал из своей среды главу для заведывания делами. Но «глава» не был неограниченным властителем избравшего его народа. Народ, передавая ему верховную власть, определял и те меры, которые необходимы для ограждения интересов и безопасности страны. В помощь главе назначался совет из двадцати четырех лиц, избираемых безразлично из среды дворян или простого народа, и сверх того еще 75 человек из жителей города и соседних с ним мест, которые вместе с советом 24-х и главою образуют совет ста[743].
Ведению обоих советов подлежат все дела республики, гражданские и уголовные, общественное управление, как и заведование военными делами. Но между ними существует и различие. Совет 24-х не имеет права без совета ста ни изменять законов, вводить новые и отменять старые, ни определять налоги и вообще заведовать финансовою частью, ни заключать мир или объявлять войну[744]. Все эти дела подлежат ведению совета ста. Совет 24-х компетентен лишь в делах уголовных и гражданских[745]. Он может разрешать споры между гражданами и наказывать смертною казнью преступников[746]. Но даже и здесь его решения не имеют безусловной силы, На решения малого совета можно было апеллировать в совет ста[747]. Зато глава не имеет права предпринимать что-либо без согласия на то членов совета 24-х[748].
Но эти установления были не единственным только ограждением прав народа. С целью предупредить злоупотребления и стремление к самовластию как со стороны главы, так и со стороны членов малого совета, ежегодно в январе совет ста должен был избирать главу и малый совет в новом составе[749]. Было строго предписано не избирать одно и то же лицо дважды к ряду. Тот, кто пробыл главою или челном совета один год, лишался права быть избранным на следующий год[750]. Новоизбранный совет немедленно же кассирует полномочия 75 членов большого совета и приступает к выбору новых на тех же основаниях, на каких происходит и выбор его самого