Передо мной стояла кромешная темнота. Дыхание исчезло, я перестал чувствовать свое тело. Неужели это конец? Сознание оставалось со мной.
За холмом возникла яркая вспышка. Она звала и тянула меня к себе. И тут я понял — я вижу ее своим внутренним взором. Я был отдельно от моего тела. Я — это мой дух. Я чувствовал его силу. Неужели я смог?! Теперь за дело!
С помощью тумана мощи рисую veve Надсмотрщика. Свить жгуты из силы и укрепить ими рисунок — в ушах начало звенеть от напряжения. Материальный мир в состоянии духа воспринимался иначе. Он раскрасился безумным количеством цветов, к каждому из которых присоединялся образ материального якоря. Gato был раскрашен в зеленый и красный — цвета жизни, вот только что это за мертвенно-серое пятно у него в голове? Свое тело я видел как мешанину всех цветов радуги. А в рюкзаке я увидел багрово-красную с черными прожилками линию. Кажется, это была цепь.
Она фонила остаточной памятью образа Господина Gede. Привязать ее к veve. Костяные руки сами станут фокусом для концентрации его прожорливой силы.
Олутже всегда, когда приходит в мир, тянет силу отовсюду. Так пусть получит ее сразу. Теплая волна энергии струится по всему телу. Сила льется из источника в схему призыва, превращая его из бледной тени в раскрашенный рисунок.
Сознание вернулось рывком. Я почувствовал, как меня тащат из жижи. Мощные когтистые лапы оборотня рывком выдернули меня на относительно сухое место. Из левой ноздри потекла тонкая струйка крови. Фигура в балахоне исчезла.
— Все хорошо, милая. Все скоро закончится. Я тебе помогу.
Зависшая в воздухе фигура, очертаниями напоминающая немолодую женщину, гладила девушку, тихонько шепча ласковые слова. Тонкими ручейками кровь, текущая из небольших разрезов по всему телу девушки, испарялась, не достигая камня.
Алтарь начал светиться легким красноватым цветом, и тело девушки воспарило на высоту пары локтей, а кровь начала струиться чуть быстрее.
Горящие огни костров подсвечивали фигуры людей, поющих древний как мир гимн природы и жизни. Их голоса сплетались в единое целое, и казалось, сам мир откликается на их зов. Вокруг алтаря, словно забыв, что сейчас осень, начали пробиваться первые зеленые ростки, а пламя костров взлетело на уровень человеческого роста.
Из рук парящей фигуры шло легкое сияние, окутывающее и как бы ласкающее тело девушки.
— Вот умница, у нас все получится. Мы справимся, — в голосе пожилой женщины была слышна искренняя забота.
— Fera, скажи, что у тебя есть еще фляжка. А то первая потерялась, — нервная улыбка смотрелась дико на оскаленной пасти Gato.
— Я бы и сам с удовольствием выпил.
Мы сидели на мокрой осенней земле, переводя дух. Оба перепачканные от ног до ушей. Комья грязи прилипли к волосам и одежде, земля скрипела на зубах. Чудесное зрелище.
— А ты прям красавчик. Выглядишь как тот бомж, — пробормотал Gato.
— Кто бы говорил. Тебе пора менять прозвище с Уличного на Помойного Кота.
— Зверь, — Кот пристально уставился куда-то сквозь меня. — А ты песиков любишь?
Неожиданный вопрос сбил меня с шутливо-нервного настроя.
— Песиков?
— Да, песиков.
— Каких нахрен песиков? Помойных?
— Судя по всему, родственников псины баскервилей. Глянь за спину. У нас большие проблемы, — обернувшись, я увидел, как из земли медленно поднимаются две твари, отдаленно напоминающие ободранного ирландского волкодава.
— Вот дерьмо. Ненавижу собак.
Неожиданно раздалось гортанное и в то же время мелодичное пение. Разворот на сто восемьдесят градусов в прыжке.
Руки снова возникшей странной фигуры в балахоне были направлены на псов и при этом ярко горели серебристо-синим светом.
— Псы на тебе. Я займусь уродом, — новая порция адреналина рванула в надпочечники. Как все не вовремя! Внутренняя ярость обжигающим пламенем смела все сомнения. Сырая сила приятной теплой волной пробежала по телу, и с моей руки рванул конус прозрачного марева.
Фигуру швырнуло в сторону. Мгновение — и спавший капюшон балахона открыл зияющие чернотой провалы глаз на полуистлевшем черепе.
— Кавабанга! — с диким воплем Кошак рванулся в драку с псами.
— Фас, — оба лоа привычно рванули к фигуре, а я метнулся следом, готовясь нанести решающий удар кукри.
Вокруг этого выродка возник искрящийся пурпуром щит, отшвырнувший моих верных бойцов обратно.
Гортанный возглас — и в руке моего визави оказался короткий костяной меч, от которого фонило какой-то мерзостью.
Думать, что это за урод, времени не было. Удары короткого клинка сыпались один за другим.
Шаг — уйти с линии атаки. Сместиться влево с ударом.
Мой удар он встретил жестким блоком, руку словно отсушило. А если так?
Тактика, опробованная на личе, принесла свои плоды и тут. Каждый удар клинка сопровождался одновременной атакой духов на разном уровне, вынуждая фигуру вскидывать руки и призывать свой щит.
Клинком мой противник явно владел получше меня, но вот моя техника, похоже, приводила его в недоумение. Чередуя атаки на разных уровнях, я все больше взвинчивал темп.
Шаг, удар в голову. Уклон, пинок в колено. Маньяк врезается в грудь твари. Лич бьет в руку. Удар. Удар. Удар. Добить!
Кто знает, сколько мне еще пришлось бы сражаться с этой тварью, если бы не камень, попавший под его костлявые ноги. Наконец-то фортуна стала благосклонна ко мне.
Воздух со свистом ворвался в легкие. Я только сейчас понял, что последняя серия ударов наносилась на одном дыхании. Вдох — выдох, я выравнивал дыхание, пытаясь прийти в себя.
— Зверь! Сними с меня эту шавку! — рычащий возглас Gato вернул меня в реальность.
Здоровенная тварюга прижала моего друга к земле и пыталась откусить ему голову. Вот только вздутые мышцы последователя древа Иф говорили о том, что он совершенно не согласен с такой позицией. Кот, словно заправский борец, пытался свернуть псу голову.
Точку в их противостоянии поставил вороненый клинок кукри, перебивший хребет зверюги. Вот и не верь, что холодное железо помогает от нечисти.
Двое стояли на склоне холма, слушая пение на вершине. Им было досадно и грустно. Они не могли удостоиться чести поддержать обожаемую Госпожу, их голоса не подходили для исполнения ритуальной песни. Нести караул было конечно почетно, но абсолютно бесполезно — кто и зачем потащится посреди осенней ночи на сопку, да и Госпожа не ждет гостей. Им дали «почетное» задание просто чтобы чем-то занять, чтобы они понимали свою необходимость.
— Я бы мог помочь в ритуале, а так никто даже не увидит, на что я способен, — жаловался тот, что был помладше.
— Говорят же тебе, после участия в этом Великом событии мы сможем претендовать на могущество, сравнимое с мощью Наставника! Даже если ты просто постоишь в дозоре!
— Погоди, что это?
— Где?
— Мне показалось тут кто-то есть! Нужно оповестить Госпожу!
— Серьезно? Ты хочешь вмешаться в Ритуал? Забыл, что случилось с Алексеем?
Молодой парень совсем поник. Но через мгновение он снова услышал шелест и перед ними из темноты возникла молодая женщина в темном плаще причудливого кроя. Ее глаза как будто светились.
— Вы, двое! Отойдите и останетесь жить. Я пришла не за вами.
— Стой, ты кто? — один из дозорных выставил перед собой ружье.
— Немедленно убирайся, человек.
Но дозорный, не слушая, попытался атаковать. Стремительный росчерк тонкого кривого клинка — и тело падает на землю, заливая все кровью. Метательная звезда пробила горло бегущему в сторону вершины холма молодому дозорному..
— Куда теперь? — Gato плавным движением оказался на ногах и отряхнулся, словно настоящий кот.
Внутренний компас говорил, что мы почти у цели — метров пятьсот, не больше. Впереди перед нами возвышалась сопка, и чутье вело на вершину.
Меня словно ударило молнией. Мысли выстроились в строгую логическую цепочку. Сопка. Холм. Полый холм! И в голове звучал голос Анны Георгиевны «… один из них находится около Новосибирска…». Вот дерьмо! Вера в Самайн находилась у полого холма.
— Лезем наверх!
Ослепительная вспышка света сверкнула у вершины. Мы, не сговариваясь, с Gato рванули туда, словно за нами полыхал лесной пожар.
Дыхание сбивалось, Кошак ворчал за спиной, но я как будто не чувствовал своего тела.
Очередная вспышка — и с вершины сопки послышался грохот.
— Твою-то мать! — ругнулся Кот.
Я споткнулся. Под ногами лежал человек в темном балахоне. Он был мертв. Из его шеи торчала какая-то железка, и кровь толчками выплескивалась на землю.
Ничего не говоря, мы продолжили аккуратно подниматься.
И тут же оба замерли. То, что было перед нашими глазами, уже никак не вязалось с реальностью.
На вершине холма, над красноватым плоским камнем в воздухе висело окровавленное женское тело, украшенное цветами и травами. Вокруг стояли фигуры в темных балахонах, и держась за руки, что-то пели на непонятном языке. А в это время в нескольких метрах от этого странного ритуала шел настоящий магический бой на совершенно запредельных скоростях.
Непередаваемое светопреставление происходило между двумя необычными сущностями. Парящая фигура первой была словно из фильма ужасов. Мертвенно-бледное лицо, волосы, лохмотьями ниспадающие до пояса. Одеяния напоминали рваный могильный саван, в прорехах которого виднелся скелет с кусками гнилой плоти. Она была похожа на утопленницу, но во много раз безобразнее. Полупустые глазницы равнодушно смотрели на соперницу, а пение людей вокруг как будто придавало твари сил.
Вторая сущность была словно полной противоположностью первой. Она не парила, а стояла на земле, но выглядела все равно невесомой. Хрупкое тельце окутывали светящиеся струящиеся невесомые ткани. В лице было что-то звериное, миндалевидные глаза с ненавистью смотрели на тварь. Собранные у лица длинные серебристые волосы открывали остроконечные уши. Она собрала острые пальцы вместе со скоростью молнии, сделав какое-то невероятно быстрое и резкое движение — и яркий серебряный шар полетел в тварь.