Родители Каролины уже давно жили раздельно: мать путешествовала по Европе, отец проводил время в тиши своих украинских поместий. Их дочь была воспитана в твердой католической вере и получила приличное образование. В 1836 году она вышла замуж за потомка древнего германского рода Николая Петровича Витгенштейна (1812–1864), младшего сына героя Отечественной войны 1812 года, фельдмаршала и светлейшего князя Людвига Адольфа Петера (Петра Христиановича) цу Сайн-Витгенштейн-Берлебурга (zu Sayn-Wittgenstein-Berleburg; 1769–1843)[345].
Николай Петрович, выпускник Дерптского университета, подполковник, как и отец, исповедовал протестантизм. (Об этом важно помнить, когда речь пойдет об аннулировании его брака: супруги принадлежали к разным конфессиям.)
В 1837 году родилась их дочь Мария[346]. Но брак изначально нельзя было назвать счастливым. Сначала Каролина мало обращала внимания на несходство их с мужем характеров. Имея перед глазами пример собственных родителей, она очень скоро просто предпочла вести с Николаем Петровичем «раздельное хозяйство», только на этот раз роли поменялись — муж в основном проводил время в Санкт-Петербурге, а супруга управляла родовыми поместьями. К моменту знакомства с Листом княгиня Каролина была «одной из самых богатых помещиц Правобережной Украины — она имела 15 сел и 4643 крепостных — княгиня приехала на контракты по торговым делам»[347].
Если существует любовь с первого взгляда, то именно это чувство охватило Каролину на концерте Листа. Она не знала, как выразить переполнявшие ее эмоции и в благодарность сделала — разумеется, анонимно — благотворительный взнос в размере 100 рублей. Беллони по поручению заинтригованного Листа выяснил, кто эта щедрая незнакомка. Музыкант и восторженная слушательница познакомились. Вскоре Лист получил от княгини приглашение принять участие 18 (6) февраля в праздновании десятилетия ее дочери в имении Воронинцы в Литинском уезде Подольской губернии[348], унаследованном ею от отца.
В то время Лист вынашивал планы создания полноценной оперы, которую задумал еще в прошедшем году, отложив «Божественную комедию». Либретто писал итальянский поэт Ротонди (Rotondi) на сюжет трагедии Байрона «Сарданапал» (Sardanapal). Лист докладывал Л. Массару из Киева: «Моя мать, которой я только что написал довольно длинное письмо, посвятит Вас в мои планы на будущее. Задержка с либретто не позволяет мне надеяться, что моя опера будет поставлена раньше весны [18]48 года. Впрочем, я до сих пор еще ничего не сделал; но Вы знаете, что это меньше всего меня беспокоит. Опера начинает существовать только после первого представления, когда ее освистают или встретят рукоплесканиями. Эти три или четыре года, я надеюсь, будут достаточно плодотворны для меня; я постепенно привыкну не тратить попусту ни свое время, ни свои деньги, ни свой талант, т. е. приучу себя к воздержанию»[349]. Лист действительно приступил к сочинению «Сарданапала», вновь и вновь возвращался к нему вплоть до 1851 года, когда окончательно оставил надежду когда-нибудь закончить этот труд, от которого сохранились лишь наброски…
В назначенный день Лист приехал в Воронинцы. Настроение было подпорчено крупным карточным проигрышем — не будучи азартным игроком, он всё же еще не до конца «приучил себя к воздержанию».
Что почувствовал Лист, впервые переступая порог дома женщины, с которой вскоре будет связан прочнейшими узами? Он писал Мари д’Агу: «Известна ли Вам последняя новость? Так знайте, в Киеве я случайно встретился с исключительной и выдающейся (даже очень) женщиной… настолько выдающейся, что я решил с величайшим удовольствием сделать крюк в двадцать миль ради возможности поговорить с ней несколько часов. Имя ее мужа — князь Николай Сайн-Витгенштейн, девичья ее фамилия Ивановская. Я пишу Вам от них»[350].
Через два дня он направился в Житомир, где дал два концерта, чтобы пополнить опустевший кошелек, а 6 марта (22 февраля) уехал из Житомира, чтобы вернуться… в Воронинцы!
Взаимное восхищение Каролины и Ференца росло день ото дня. Вскоре они совершили совместную поездку в Немиров по приглашению графа и церемониймейстера, действительного статского советника и известного благотворителя Болеслава Потоцкого (1805–1893). Лист играл в его дворце 21 (9) марта. Присутствовавший на концерте украинский педагог и литературовед, биограф Т. Г. Шевченко Михаил Корнеевич Чалый (1816–1907) вспоминал: «…еще задолго до прибытия Листа оповещенные об этом событии паны съезжались чуть ли не со всех юго-западных губерний. Съезд был так велик, что в Немирове не хватило помещений; жили в крестьянских хатах в предместий и в жидовских домах. <…> Никогда в жизни не испытывал я такого высокого наслаждения… я в первый раз лицом к лицу видел гения — венец человеческого бытия»[351].
Вскоре Лист покинул гостеприимное поместье и, договорившись с Каролиной встретиться летом в Одессе, продолжил гастрольный тур. 13 апреля он прибыл в Лемберг[352], где дал четыре сольных концерта (последний — 27 апреля), 19 мая выехал в Черновцы, а оттуда спустя неделю через Яссы и Галац (Galati) направился в Константинополь. Кстати, из Галаца он отправил великому герцогу Саксен-Веймар-Эйзенахскому письмо с конкретными рекомендациями по реорганизации веймарского придворного театра:
«Наиболее настоятельно необходимые и нуждающиеся в самом быстром осуществлении реформы в связи с веймарской Оперой:
1. Выбор новых примадонн (!).
2. Организация оркестра и хора, которые в настоящее время находятся ниже нулевой точки.
Ваше Высочество, в интересах чести театра требуются новые контракты, а также новые и действенные правила для более цельного разучивания произведений, для более тщательной постановки их»[353].
В Турции Лист провел больше месяца: с 8 июня по 13 июля. Вновь проплыв по Дунаю через Галац, 28 (16) июля на пароходе «Петр Великий» он прибыл в Одессу. Первое выступление в Одессе состоялось уже 1 августа (20 июля), а всего за шесть недель Лист дал здесь десять концертов.
Как и было условлено, в Одессе он встретился с Каролиной Витгенштейн. Правда, на этот раз ее сопровождал муж, но, скорее всего, не из ревности, а лишь из желания ближе познакомиться со «знаменитым Листом». Супруги давно не испытывали друг к другу пылких чувств. Более того, именно в Одессе был поднят вопрос о разводе.
«К сожалению, считается признаком хорошего тона обвинять мужа Каролины Витгенштейн чуть ли не во всех смертных грехах. На самом же деле о нем известно крайне мало, и для воссоздания реальной картины отношений князя Николая Витгенштейна, его жены и Ференца Листа еще необходима большая исследовательская работа»[354] — с этим утверждением Л. Вольской нельзя не согласиться[355].
С одной стороны, для создания объективной картины не хватает достоверных сведений. А с другой — участь памяти Николая Витгенштейна так же незавидна, как и Мари д’Агу, и самой Каролины, портрет которой некоторые биографы Листа пытаются рисовать черными красками. Если потомки ничего не прощают спутникам и спутницам гениев, то что уж говорить о тех, кто мешал им самим фактом своего существования?
Николай Петрович вел себя в Одессе очень благородно: Лист получил приглашение провести осень и зиму в Воронинцах, а сам князь на это время собирался уехать в Берлин. Лист с радостью принял приглашение, но смог воспользоваться им лишь после того, как окончательно исполнил свои концертные контракты.
Из Одессы Лист направился в Николаев, где 17 (5) сентября дал единственный концерт, а уже на следующее утро выехал в Елизаветград[356], куда прибыл 24 (12) сентября. Точное количество его выступлений на Украине не установлено. Но можно утверждать, что они завершили «годы странствий» Листа. Между 25 (13) сентября и 2 октября (20 сентября) он закончил свою триумфальную концертную карьеру пианиста-виртуоза.
Уже через неделю Лист был в Воронинцах, полный самых светлых надежд на будущее. Он чувствовал, что начался новый этап его жизни — и творческой, и личной. Скорее всего, он уже лелеял мечты о свадьбе с Каролиной. В отличие от Мари, с которой Лист ранее пытался узаконить отношения и страдал, поскольку приходилось «жить во грехе», с княгиней он чувствовал полную гармонию во всём, включая религиозные убеждения, чего не могло быть с Мари по причине отсутствия у нее религиозности. Чувства к Каролине были глубже, может быть, еще и потому, что Лист уже прошел период становления личности и твердо знал, чего хочет от жизни. Это осознание пришло к нему в 1847 году, когда отгремели аплодисменты концертных залов, а впереди ждала творческая жизнь не исполнителя, а творца.
Первой композиторской «жатвой» на этом новом жизненном этапе стал фортепьянный цикл «Колосья Воронинц» (Glanes de Woronince), посвященный Марии Витгенштейн, из трех пьес: «Украинская баллада (Думка)» — Ballade d’Ukraine (Dumka), «Польские мелодии» — Mélodies polonaises, «Жалоба (Думка)» — Complaintes (Dumka).
Интересно, что в Воронинцах Лист вновь вернулся к поэзии Ламартина, для которого возлюбленная — некий посредник между жизнью земной и небесной. Однажды, еще в юности, в 1834 году, музыкант уже обращался к поэтическому циклу Ламартина «Поэтические и религиозные гармонии». Теперь он решил создать свой фортепьянный цикл — не вторую редакцию, а переосмысленное опытом всего пройденного жизненного пути новое произведение. Он начал воплощать эту идею в 1845 году. К 1846-му были завершены «Аве Мария» (