Йенс посмотрел на меня, потом задумчиво обвел взглядом сортировочную. И наконец ответил, что ни в коей мере не станет препятствовать прогрессу и тем более заставлять меня скучать. Раз мне больше нравится возиться с механизмами, чем веселиться на танцах — почему бы и нет. И ездить в город не придется, меньше поводов за меня беспокоиться.
— Склад вам на растерзание не отдам, уж простите. Берите старый, он сейчас пустует. С ним можете делать что заблагорассудится, все одно сносить хотели. Здание еще крепкое, правда, совершенно необорудованное, но у вас впереди достаточно времени, чтобы привести его в порядок. Средства выделю, столько, сколько потребуется.
Я возразила было, что не хочу транжирить его деньги, тем более на то, что самому ему кажется ерундой. Спросила, нельзя ли взять где-нибудь кредит или что-то подобное. Он и слушать не желал. Сказал, что это в конце концов его ферма и его склад, и на мою авантюру он соглашается только на таких условиях.
Подумав немного, я решила не возражать. Он прав — это его ферма. Я всего лишь вношу улучшения, пусть он и считает их прихотью скучающей девчонки. Ничего. Увидит результат — порадуется, что сделал такое выгодное вложение.
Если получится. Но даже если нет — я ничем не рискую. Подумаешь, вечно буду в его глазах дурочкой не от мира сего. И вообще: лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть.
Я так вдохновилась, получив какую-никакую поддержку, и так увлеклась идеей, что наконец забыла о вчерашней ситуации. Но вечером, словно назло, явился Тео.
Не ко мне, разумеется, к Йенсу пришел. Я даже поздороваться не решилась, трусливо спряталась на своей половине. Впрочем, на моем присутствии никто не настаивал. Зато охотник передал подарок, и вовсе не трофей, о котором Йенс когда-то говорил.
Маленький пузырек с красной жидкостью и записку без подписи.
«Здесь так называемое приворотное зелье, которое я вам обещал. Хватит на одно применение. Развлекайтесь, Стася».
Первым порывом было расколотить эту дрянь о стену, но что-то меня остановило. Спрятала в ящик письменного стола вместе с запиской. Вовсе не для того, чтобы как-нибудь использовать. Сама не знаю, зачем.
29
Старый склад оказался здоровенным ангаром, приземистым, с кирпичными стенами и двускатной крышей — строили на совесть, основательно. Небольшие редкие окна были наглухо закрыты проржавевшими ставнями. Раскрошившееся крыльцо в одну широкую ступень заросло травой, козырек над ним грустно поник. Внутри было пусто, грязно, пахло затхлой сыростью. В углах под крышей то ли птицы, то ли насекомые когда-то свили гнезда, к счастью, сейчас пустые.
Выглядело, если честно, удручающе. Йенс с трудом открыл дверь, и несмазанные петли отозвались омерзительным скрежетом. Ставни удалось снять лишь с двух окон — приржавели. Ладно хоть стекла уцелели, правда, выглядели так, будто их вовек не отмыть. Возле стен тянулись трубы отопления, кое-где в них зияли прорехи.
— Все же зря я вам позволил настоять на своем. Не стоило показывать все в таком виде, пусть бы сначала отремонтировали и в порядок привели, — проворчал Йенс, заметив разочарование на моем лице. — А пока вам остается лишь поверить мне на слово: здание крепкое, всего-то немного прибраться и кое-что заменить…
— Когда вы уже прекратите видеть во мне нечто бесполезное и беспомощное и начнете воспринимать всерьез? — фыркнула я в ответ.
Подумаешь, трубы ржавые увидела. Неужели ожидал, что в обморок от этого упаду?
— А знаете, я прямо сейчас воображаю, как здесь будет. Словно наяву. — Я обвела глазами темный пыльный ангар, преображая его мысленно. — Стены выкрасим в белый, под потолком пустим светильники в два ряда. Искусственный свет ведь можно? Протянем новые коммуникации, все выровняем, везде просушим…
Воображение, осмелев, нарисовало картинку: просторное, чистое, светлое помещение, работники в халатах (почему-то хотелось, чтобы непременно в халатах и шапочках!), бежит плоская лента конвейера, а на ней сияют огоньки разной яркости и размера. А в противоположном конце — новенькие стеллажи склада, аккуратные ряды одинаковых коробок со звездами, расфасованными по сортам.
— Слишком много света не получится, звезды рассмотреть помешает, — слегка подпортило картинку замечание Йенса. — Остальное — как пожелаете. Стены покрасим, пол зальем… В целом ремонт можете доверить мне, я найму достойного подрядчика. Лучше подумайте о том, как внутри все собираетесь оборудовать.
Поговорить об этом я отправилась к Криштофу. Так воодушевилась, что рискнула явиться без приглашения, не боясь обвинений в невоспитанности. Правда, артефактор и не подумал ни в чем меня обвинять, не удивился даже. Напротив, едва заметил блеск в моих глазах — отложил все свои дела и пригласил в кабинет.
— Вижу, вы что-то задумали, Анастасия? — спросил, не успели мы присесть. — Раз ко мне пришли, значит, что-то по части механизмов, не так ли?
— Угу. Помните, вы обещали с конвейерной лентой помочь? Так вот я думаю, как бы организовать на ферме Йенса механизацию труда. Хоть в чем-нибудь.
— Добро, — кивнул он с интересом. — Рассказывайте, что именно ваши работники делать собираются.
Пока я описывала процесс сортировки звезд, Криштоф слушал, не перебивая. Спросил, чем я располагаю. Набросал чертеж нашего старого склада. Отсек на нем кусочек под хранение и обвел остальное кончиком карандаша.
— А теперь попробуйте разделить процесс на этапы. Мне нужно прикинуть длину, конфигурацию, скорость и от чего лучше запитать… Хотя… Работать будет сезонно, всего-то раз в году. Очевидно, лучше магией.
— Это не слишком дорого? — перебила я, беспокоясь за сбережения Йенса.
— Это рационально, учитывая условия. Сколько человек будут заняты на сортировке? — продолжал расспросы Криштоф. Я вдруг поняла, что совершенно к ним не готова.
— Пока не знаю…
— Сколько часов непрерывно должна эксплуатироваться лента?
— Ох… Надо у Йенса спросить, сколько у них длится трудовой день. Я слишком рано пришла, да? Ничего толком не продумала…
— Все правильно сделали. При всей моей к вам симпатии, опыта у вас никакого. Впрочем, мой в таких делах тоже невелик, — утешительно проговорил он, мне аж показалось, что сейчас по голове погладит. — Подумаем вместе? Взгляните, что если соорудить три участка: сюда пойдет брак, здесь закольцуем для сортировки, сюда поставим упаковщиков. Годится? Надо бы на месте еще все прикинуть, замеры сделать заодно.
В итоге я засиделась у него допоздна, зато идея начала казаться не такой уж утопией. Если все устроить по уму, будет хорошо. Напоследок Криштоф напомнил, что это прежде всего эксперимент.
— Однако пройти все должно чисто, чтобы ваш патент в будущем приносил прибыль. Времени у нас мало, завтра ждите в гости.
И все завертелось. Артефактор сам привык вкладываться в дело с полной отдачей и от других ждал того же. Я просто не могла не оправдать его надежд. И потратить деньги Йенса впустую, пусть он-то как раз с ними наверняка заранее распрощался и ни на какую пользу от своего вложения не рассчитывал.
А еще хотелось доказать, в первую очередь себе, что чего-то стою. Раз меня сюда занесло — добиться успеха, иначе совсем обидно будет.
Вечером Йенс еле выпроводил меня с веранды, устав отвечать на бесконечные вопросы и от моего фонтанирования идеями. И за завтраком честно попросил не портить разговорами о делах пищеварение и поговорить, как нормальные люди, о погоде.
— Анастасия, я понимаю ваш порыв и всецело поддерживаю, но не хочу, чтобы вы перегорели, еще толком не начав, — объяснился он, прежде чем я начала дуться. — Выберите время для дела, а остальное посвятите другим вещам, ведь жизнь не только лишь из работы состоит. Устанете.
— Хотите тунеядца из меня воспитать? — рассмеялась в ответ. — Нет, Йенс, я всю сознательную жизнь работаю. Параллельно учусь. Другие вещи никуда не денутся, а вот шанса на успех может больше и не выпасть.
— Еще как денутся, моя дорогая. Однажды оглянетесь вокруг — а вы на той вершине, которую ценой всей жизни покоряли, остались в одиночестве.
— Неужели вы хотите сказать, что одиночество — это что-то плохое? — съехидничала я, чуть не зажмурившись от «моей дорогой». Приятно все-таки в его исполнении звучит. Заботливо, что ли.
— На меня не глядите, я — другое дело. Считайте склонность к уединению моей причудой.
— Тогда привычку работать, пока хватает сил — считайте моей.
— Уели! — хохотнул он в ответ. — Ваша взяла. Но учтите: увижу, что себя загоняете или просто-напросто нашли предлог ото всех спрятаться — лишу средств, так и знайте.
Я изобразила самые честные глаза, какие только умела, и сказала, что буду работать потихонечку, вообще не напрягаясь, а в остальное время ни от кого не прятаться и наоборот — за всеми бегать. Заведу целую толпу друзей и подружек, начнем устраивать здесь вечеринки…
Он лишь ухмыльнулся в ответ на эту угрозу — не поверил. Хотя я и сама себе пообещала не сидеть сиднем дома, ездить в город и развлекаться, когда подвернется случай.
Но не сейчас. Слишком много дел. Так что в ответ на письмо от Летти, в котором та жаловалась на скуку и намекала, что кое-кто якобы спрашивал у нее обо мне, написала короткую записку. Извинилась на занятость и обещала встретиться немного позже.
Ну а когда мне было, если на следующий день приехал артефактор. А потом нужно было дать указания строителям — не отправлять же Йенса одного, он и так все это только для меня делает. А после мое здание готовили к ремонту — не могла удержаться, чтобы не взглянуть на вычищенную и совершенно пустую коробку без окон и дверей…
Не говоря о том, что у меня еще и официальная работа, ее никто не отменял. Всего на два часа в день, в темное время суток, но тем не менее.
Так пролетела неделя, в каждодневной суете, путанице мыслей, разговорах о вещах, в которых я только училась разбираться… Было трудно, но мне нравилось. На меня больше не смотрели как на досадное недоразумение или на потеряшку, которую надо опекать. Даже Йенс признал,