— Странно, что не заведешь собственный, ведь можешь себе позволить.
— Могу, но не хочу обременять себя лишними хлопотами, это ведь не ваши с артефактором железки. Да и запах конюшни, — он поморщился. Ну конечно. Запахи. Все время забываю, что он их не любит.
Оказалось, что содержание лошадей в Вармстеде удовольствие чрезмерно дорогое, ездить особенно некуда, и большинство горожан предпочитают пользоваться услугами извоза. Кроме лиц, для которых это вопрос престижа, и Йенса, который не желал изменять привычке.
— Вот уж не думала, что он склонен к роскоши, — удивилась я.
— Это не так, просто какой же офицер без коня. Он и денщика привозил, но тот спился в первый же год, тосковал по солнцу… Ну что, едем? Успеем еще наговориться.
Если бы! Разговоров Тео избегал всеми правдами и неправдами. Но я кивнула, он ведь приготовил сюрприз. Старался, даже карету выпросил. Он закрыл дверцу, занял место возницы, и экипаж выехал со двора.
Город мы миновали по объездной, и меня это немного огорчило. Все же в глубине души надеялась, что пойдем гулять на площади или посидим в уютной кофеенке, как все нормальные парочки. Но где нормальность, а где Тео! Для свидания он выбрал довольно странное место.
— Озеро? Почему ты привез меня сюда?
— Выходи, сама все увидишь.
Некоторое время он возился, привязывая лошадь к одинокому дереву, будто нарочно торчащему у дороги для этой цели. Точнее, плохо накатанного небольшого съезда — дорога, сделав здесь петлю, вела мимо в сторону вокзала, уводя с собой свет фонарей. Я помнила это место.
Впереди поблескивало озеро, отсюда казавшееся черным, будто смола. Или разлившаяся нефть, я даже принюхалась. Тянуло холодной водяной свежестью, такой приятной, что захотелось немедленно вдохнуть еще.
— Возьми меня под руку и ступай аккуратнее, не споткнись в темноте, — велел Тео.
На согнутом локте другой его руки висела объемная корзина. Он что, пикник собрался устроить в три часа ночи?
— Предупредил бы, я бы фонарь прихватила, — ворчала я, неуверенно шагая с ним рядом. Тропа была хоженая, но все же не асфальт. А я ничего не различала, широкий серп месяца хоть и украшал пейзаж, но света почти не давал.
— Это лишнее, я тебя проведу.
Миновав непроницаемую полосу зарослей, мы вышли на крутой берег. Спустились по склону и очутились на песчаном пляжике. Тео достал из корзины плед и расстелил прямо у воды. Было безветренно, она стояла неподвижно, и вообще не доносилось ни звука.
Мои глаза достаточно привыкли к темноте, и я увидела распахнутое над нами бесконечное небо, усыпанное миллиардами ярких звезд. Нигде и никогда еще таких ярких не видела. Отражение в черном зеркале озера чуть подрагивало, и казалось, будто это еще одно небо, прямо под ногами. Сделай шаг — и улетишь…
— Здесь и вправду красиво, — выдохнула с восхищением.
— Смотри внимательно. Сегодня особенная ночь, такое лишь несколько дней в году увидишь.
Хотела было уточнить, куда именно смотреть, но краем глаза заметила движение. Звезда упала! А я не успела разглядеть, и загадать желание — глупо, наверное, но я до сих пор загадывала. Но сразу же вторая прочертила небо, вспыхнула и погасла. И еще, снова и снова.
Замерев от восторга, я смотрела на звездный дождь над озером. Они все падали и падали, а я смотрела и смотрела. Почему-то подумалось: это мои беглянки, не прижились на небе, вот и возвращаются.
— Так странно… Совсем недавно я вот так же смотрела на звезды с Йенсом, только они не падали, а взлетали…
Должно быть, это был какой-то знак, зашифрованное послание судьбы. Йенс, моя работа на ферме, все, что относится к нормальной, правильной жизни. Где ни от кого не надо прятаться. Где мы стремимся навстречу прогрессу и выращиваем море света. И эта ночь рядом с Тео, в кромешном мраке, а вокруг пустота, звездопад как небесные слезы. Темная сторона…
— Ты и с Йенсом ходила на свидание? — судя по голосу, он улыбался.
— Нет конечно! Я просто… — почему он спрашивает, интересно? — А если и ходила — ты что же, совсем не ревнуешь?
— Разве я имею на это право? — ответил он вопросом на вопрос. Я замолчала, не зная, что сказать. — Не нужно пытаться втиснуть то, что между нами, в границы обычных человеческих отношений.
Я развернулась, переведя взгляд со звездного неба на Тео, который что-то наливал из фляги в металлические стаканчики. Один из них он протянул мне, предупредив, чтобы не обожглась. Напиток пах медом и травами.
— Объяснись, — потребовала строго.
Не удержалась и попробовала, обжигая губы. На вкус, как и на запах, пряно и сладко. И, кажется, туда подмешали алкоголь.
— Видишь ли, я для этого недостаточно человечен. По мнению многих, вообще не человек. Жаль, что приходится такое говорить, но в глазах обывателя ты совершаешь нечто, равносильное акту скотоложества.
— Чушь собачья, — проворчала я и тут же смутилась: в контексте получилось как-то двусмысленно. — А что это такое мы пьем?
— Так называемый охотничий чай. Травы, пряности, сушеные ягоды и медовый ликер. Здорово согревает. Тебе нравится?
Я кивнула и сделала еще глоток. Тео молча отпил из своего стакана, облизал губы и вдруг провел по моей щеке костяшками пальцев. Короткая скупая ласка, будто всерьез почему-то решил, что не имеет права на большее.
— Стася, я бы не хотел, чтобы ты себя в чем-то ограничивала по моей вине. Давай договоримся так: между нами только эти встречи, пока желаешь продолжать. В остальное время меня не существует. Живи как тебе хочется.
— Мне с тобой хочется.
— Ты же со мной, прямо здесь и сейчас. Затеяла неприятный разговор в таком прекрасном месте. Я думал, ты будешь глядеть на звездопад, а я — любоваться тобой.
И на что же он любуется? Как я на него дуюсь? Как пытаюсь донести то, что и сам должен понять, раз мои эмоции видит? Лучше бы прямо сказал — да, я, мол, привычкам не изменяю, ты для меня очередная любопытная на месяцок. Было бы конечно обидно, но не настолько, как эта необъяснимая замкнутость.
— А вообще нечестно получается. Я-то о твоих чувствах ничего не знаю, а ты за моими наблюдаешь и даже не скрываешь этого. Я для тебя хоть что-то значу? Поверь, я готова бороться с чем угодно, только намекни, что тебе не все равно!
— Мне не все равно, поэтому пытался тебя от себя уберечь. И поэтому не получилось. Я все еще надеюсь, что страсть поутихнет, начнешь мыслить здраво, и после мы сможем остаться добрыми друзьями, — сказал Тео осторожно, явно подбирая слова.
— Иди ты со своей дружбой, — огрызнулась я в ответ.
Интересно, у них фраза «давай останемся друзьями» тоже означает, что все кончено? Одна из самых поганых, на мой взгляд, чтобы об этом сообщить.
— Ты хоть понимаешь, что я не в силах дать тебе какой-либо статус? Я вне закона, у меня ни имени, ни прав, ни состояния, ни свободы — ничего!
Мне послышалось, или в его голосе прозвучали эмоции?
— Обойдусь. Тем более у меня самой ничего нет, здесь мы на равных.
— Прекрати, все у тебя будет, — поморщился он. — Но чего ты добиваешься — никак не пойму. Клейма развратницы на всю жизнь? Да еще с извращенными наклонностями.
— Значит, побуду развратницей, у вас, насколько я в курсе, за это не расстреливают. Хватит. Ответь уже наконец — ты хочешь быть со мной или нет?
— Дурочка упрямая. — он помедлил, пристально изучая меня сквозь повязку. Я физически почувствовала его внимание, будто и впрямь в душу заглянул. — Конечно хочу. И никуда не денусь, пока сама не решишь уйти. Не нужно никаких эскапад и никакой борьбы, большего, чем есть сейчас, быть не может. Просто слушайся меня, допустим, до весны, а там поглядим.
— Или заставишь? — спросила я подозрительно. Если честно, я бы на его месте и не уговаривала бы, имей такие способности.
— Никогда. Я ничего не сделаю с твоим рассудком и чувствами без позволения. Не шути о том, чего не знаешь, Стася. Меня не без причины называли чудовищем еще до того, как я им стал.
— Ты не чудовище, — сказала я и поставила пустой стакан на плед.
Тео предложил налить еще, но я мотнула головой в ответ. Как-то все вышло досадно и глупо. Вот мы сидим ночью у озера, под невероятно красивым небом, наедине, пьем… не шампанское, но тоже неплохо. А вместо романтики — дурацкий разговор. Я словно пытаюсь бетонную стену лбом пробить, и мы никак друг друга не поймем. Все бесполезно. Тупик.
— Прости. Я наверное тоже неправа, — произнесла задумчиво. — Если бы знала, что ты меня хоть немножечко любишь… Нет, что это я. Разве признание выпрашивают. Забудь. Ты этого не слышал.
— Стася…
— А в этом озере купаются? — придав голосу бодрости, спросила я и вскочила с места.
— Стася, ты не должна… Эй, что ты творишь?
— Раздеваюсь. Или у вас принято одетыми плавать?
Я бросила пальто на землю, стянула сапоги и принялась расстегивать кофту. Следуя совету Тео, я столько всего на себя напялила, что стриптиз затянется надолго. Жаль, что он в полной мере не оценит.
— У нас купаются в источниках, а здесь вода ледяная даже летом.
Но сейчас не лето, по ощущениям градусов десять-пятнадцать, тепла, конечно, в мороз я бы не решилась. Да и вообще слабо понимала, для чего это затеяла. Просто захотелось сделать что-то идиотское, наверное.
— Значит точно нет пиявок или еще какой мерзости.
На пальто полетела блузка, следом чулки. Расстегнула пояс и позволила юбке упасть, перешагнула через нее. Оставшись в шелковом белье, невольно поежилась. Теперь только в воду, не зря же раздевалась. Поплаваю среди звезд. Может, наконец остыну.
— Ну, раз тебе так хочется, — спокойно произнес Тео и встал рядом. — Подожди минуту. Ты не замерзнешь.
Он свел вместе ладони и сосредоточенно замер, будто вдруг вздумал за меня помолиться. Потом чуть коснулся моих висков — на долю секунды, но это прикосновение почти обожгло. Провел руками в миллиметре от кожи вдоль шеи, плеч, ключиц, груди, живота — до кончиков пальцев на ногах