— Умеренно. Компост должен быть влажным, как выжатая губка, но не мокрым.
Дядя Вася, мой помощник по террасированию, внимательно изучал систему капельного полива, которую я соорудил для теплицы.
— Хитро придумано, — признал он. — Водичка по капельке поступает, корни не заливает.
— Огурцы переувлажнение не любят, — пояснил я. — А так получают ровно столько воды, сколько нужно.
— А можно такое на поле сделать?
— Можно, но трудозатратно. Для большого поля лучше другие методы.
Молодая учительница из сельской школы, Галина Петровна, больше всего интересовалась цветами. В огороде я выращивал не только овощи, но и различные декоративные растения.
— Какие красивые астры! — восхищалась она. — И размер необычный, и окраска яркая.
— Семена из московского магазина, — признался я. — Сорт называется «Королевская».
— А можно семена собрать на следующий год?
— Конечно. Только нужно дать им полностью созреть и правильно высушить.
К концу экскурсии настроение у всех было приподнятое. Люди увидели, что обычный огород может давать необычные результаты, если применить научный подход и немного смекалки.
— Спасибо, Виктор Алексеич, — благодарила баба Маня, уходя последней. — Многому научилась. Теперь и свой огород попробую по-новому устроить.
— Обращайтесь, если вопросы будут, — пообещал я. — Всегда готов помочь.
На следующее утро меня разбудил стук в дверь. На пороге стоял Громов с каким-то незнакомым мужчиной средних лет в городском костюме.
— Виктор Алексеевич, знакомься, — представил директор. — Это Павел Николаевич Самойлов, главный агроном управления сельского хозяйства области. Специально приехал посмотреть на наши достижения.
Самойлов оказался человеком дела. Он внимательно осмотрел мой огород, задавал конкретные вопросы о сортах, агротехнике, урожайности. Особенно его заинтересовала теплица с автоматическим проветриванием.
— Интересная конструкция, — одобрил он, изучая механизм открывания форточек. — Температурное реле самодельное?
— Биметаллическая пластина от старого утюга, — объяснил я. — При нагревании изгибается и открывает форточку.
— Просто и эффективно. А себестоимость?
— Рублей пятнадцать на всю систему. Покупная автоматика стоила бы раз в десять дороже.
Самойлов записывал в блокнот. Видно было, что он не просто любопытствует, а собирает материал для каких-то выводов.
— А теперь покажите экспериментальные поля, — попросил он. — Там, говорят, еще более впечатляющие результаты.
Мы поехали на террасированный участок на совхозном УАЗике. Картина действительно впечатляла. Картофель поднялся уже на сорок сантиметров, кусты мощные, с темно-зеленой листвой. На некоторых уже показывались первые цветки.
— Какая урожайность ожидается? — спросил областной агроном, шагая между рядами.
— На террасах прогнозируем сто шестьдесят центнеров с гектара, — ответил я. — На участках с искусственным грунтом — сто двадцать.
— Серьезные цифры, — признал Самойлов. — А на обычных полях?
— Восемьдесят-девяносто центнеров. Средний уровень для района.
— То есть новые методы дают прибавку в два раза?
— Примерно так. Но это на землях, которые раньше вообще не использовались.
Мы осмотрели дробилку для известняка, которая работала в полную силу. Дядя Вася с гордостью демонстрировал производительность машины.
— Тонну в час перерабатываем, — докладывал он. — А электричества жрет как лампочка мощная.
— И качество извести?
— Лучше покупной, — подтвердил Громов. — Помол тоньше, растворяется быстрее.
Самойлов внимательно изучил готовую продукцию, попробовал известняковую муку на ощупь.
— Действительно, фракция мелкая, — согласился он. — Такая известь эффективнее обычной.
На полях, где проводилось известкование, разница была видна невооруженным глазом. Обработанные участки зеленели густой травой, колосья стояли ровно, без полеглых мест. Необработанные поля выглядели заметно хуже.
— Прибавка урожая? — поинтересовался областной специалист.
— Пока видим тридцать процентов, — ответил я. — К уборке, думаю, будет еще больше.
— А себестоимость известкования?
— В три раза ниже покупного материала. Плюс не зависим от поставок.
Самойлов обошел поле, сравнивая растения на разных участках. Результат впечатлял даже искушенного специалиста.
— Товарищ Корнилов, — обратился он ко мне наконец, — а как вы относитесь к идее распространения вашего опыта на другие хозяйства области?
— Положительно, — ответил я после недолгого размышления. — Только нужна правильная организация. Нельзя просто дать технологию и ждать результатов.
— А что нужно?
— Обучение кадров. Показ технологии на месте. Контроль первых этапов внедрения.
— То есть вы готовы заниматься распространением опыта?
Я переглянулся с Громовым. Директор едва заметно кивнул.
— Готов, если это не помешает основной работе в совхозе, — ответил я осторожно.
— Не помешает, — заверил Самойлов. — Скорее наоборот. Мы планируем создать при вашем совхозе областные курсы повышения квалификации для агрономов и механизаторов.
— Серьезно?
— Вполне. Опыт уникальный, его нужно изучать и распространять. Вы готовы стать преподавателем таких курсов?
Предложение открывало заманчивые перспективы. Возможность влиять на развитие сельского хозяйства в масштабах области, готовить кадры, внедрять передовые методы.
— Готов, — твердо ответил я. — Только нужно все правильно организовать.
— Разумеется. Мы начнем с небольших групп, по десять-пятнадцать человек. Недельные курсы с практическими занятиями.
Громов не скрывал удовольствия:
— Павел Николаевич, это же прекрасная перспектива для нашего совхоза. И престиж, и дополнительное финансирование.
— Именно, — согласился областной агроном. — Курсы будут финансироваться из областного бюджета. Плюс командировочные для слушателей.
Мы вернулись в контору, где Самойлов подробно записал все технические характеристики наших изобретений, урожайность, экономические показатели.
— Через неделю у нас областное совещание агрономов, — сообщил он перед отъездом. — Михаил Михайлович, привозите Корнилова. Пусть доложит о ваших достижениях.
— Обязательно привезем, — пообещал Громов.
Когда областной агроном уехал, директор радостно потер руки:
— Ну что, Виктор Алексеевич, прославились мы на всю область! Теперь к нам специалисты со всех концов ездить будут.
— Главное, чтобы результаты оправдали ожидания, — задумчиво ответил я. — Обещать легко, а выполнять сложнее.
— Выполним, — уверенно заявил Громов. — У нас же все по науке делается.
Вечером я сидел дома, обдумывая произошедшее. День принес важные перемены.
Из местного новатора я постепенно превращался в областного специалиста. Это открывало новые возможности, но и накладывало дополнительную ответственность.
Через неделю предстояло выступление на областном совещании. Нужно готовить серьезный доклад, который произведет должное впечатление на руководство области.
На следующий день к моему дому потянулись посетители. Сначала приехал агроном из соседнего совхоза, потом механизатор из райцентра, затем группа студентов-практикантов из сельхозтехникума.
— Виктор Алексеевич, покажите, как террасы делаете, — просили агрономы.
— А дробилку можно посмотреть в работе? — интересовались механизаторы.
— Можно ли получить семена ваших сортов? — спрашивали студенты.
Я превратился в местную достопримечательность. Каждый день кто-то приезжал посмотреть на «чудеса алтайского агронома». Приходилось тратить время на экскурсии, объяснения, консультации.
С одной стороны, это льстило самолюбию. С другой, отвлекало от основной работы. А до уборки оставалось не так много времени, и нужно подготовиться к ней самым тщательным образом.
Но неожиданно в мою подготовку добавился еще один, неожиданный и интересный фактор.
На третий день после визита областного агронома, когда я разбирал в сарае инструменты после очередного ремонта террасообразователя, услышал тихое поскрипывание калитки. Обернулся и увидел невысокую сгорбленную фигуру в темном платке.
Старуха шла медленно, опираясь на суковатую палку, но держалась прямо. На вид ей было лет семьдесят, может, больше. Лицо изборожденное морщинами, но глаза живые, проницательные.
— Ты агроном Корнилов? — спросила она, подойдя ближе.
— Виктор Алексеевич, — кивнул я, вытирая руки ветошью. — А вас как звать-величать?
— Матрена я. В лесу живу, за три версты отсюда. Слыхала про тебя, что землю оживляешь.
Я присмотрелся к старухе внимательнее. Одета просто, но чисто. Платок повязан по-старинному, под подбородком. На шее какие-то узелки из трав, должно быть, обереги.
— Проходите, Матрена… простите, а по отчеству как?
— Да какое отчество, — махнула рукой старуха. — Матрена и есть. Матушкой в селе кличут. Травницей.
Я вспомнил рассказы Егорыча о местной знахарке, к которой люди ходили за лечебными снадобьями. Живет одна в лесной избушке, знает толк в травах и корешках. Молва приписывала ей чуть ли не колдовские способности.
— Чем могу помочь? — спросил я, указывая на скамейку у дома.
Матрена села, положила палку рядом, внимательно оглядела мой огород.
— Помочь мне некому, сынок, — проговорила она задумчиво. — Сама всю жизнь людям помогаю. А вот совета спросить пришла.
— Слушаю.
— Травы лечебные выращиваю. Зверобой, календулу, мать-и-мачеху, ромашку аптечную. Да не все ладится. Раньше в лесу много росло дикого, а теперь меньше стало. Вот и думаю, может, на огороде посадить, как у людей овощи растут.
Я заинтересовался. Лекарственные растения — тема, которую в сельхозинституте изучали поверхностно, но принципы агротехники для них те же, что и для других культур.
— А что конкретно не получается? — уточнил я.
— Календула слабая вырастает, цветков мало. Зверобой вообще не всходит. А ромашка есть, но не та, что нужна. Дикая какая-то.