Совхозная столовая — одноэтажное здание из красного кирпича, с облупившейся вывеской. Внутри пахло подгоревшим маслом, свежим хлебом и квашеной капустой. Несколько столов, покрытых клеенкой в клетку, железные стулья с потрескавшимися сиденьями из кожзаменителя.
К обеду я решил все-таки выйти, несмотря на рекомендации фельдшера. Нужно понять обстановку, познакомиться с людьми. В конце концов, память Виктора подсказывала, что его здесь практически никто не знал, идеальная ситуация для вживания в роль.
За стойкой стояла грузная женщина в белом халате и косынке, с ярко-красными щеками и выбившейся прядью крашенных хной волос. На груди был приколот значок «Отличник советской торговли».
— А, Виктор Алексеич! — махнула она половником. — Ну как вы после вчерашнего? Все село только и говорит, новый агроном едва не погиб в первый же день. Зернохранилище это проклятое уже третью жертву требует!
— Жив, как видите, — улыбнулся я, потрогав повязку на голове. — Врачи разрешили вставать.
— А костюм зачем нацепили? — всплеснула руками женщина. — Вам же голову беречь надо, а не на совещания бегать!
— Первое впечатление важно, — ответил я. — Не хочу, чтобы директор подумал, что взял на работу недотепу.
— Ох уж эти городские! — покачала она головой, но в голосе слышалось одобрение. — Садитесь, покормлю вас нормально. Для раненого героя положена двойная порция.
Я сел за пустой стол. Столовая была почти безлюдна, обеденный перерыв еще не начался.
— А вас как зовут? — спросил я, когда женщина принесла тарелку наваристого борща с куском хлеба.
— Зинаида Петровна я, — представилась она. — Но все Зиной кличут. Двадцать лет уже здесь работаю, всех знаю и все про всех знаю. — Она понизила голос. — Вот вас поселили в этом бараке, а не дело это. Холодно там, сыро. Вам после травмы покой нужен и уход.
— Есть другие варианты? — спросил я с интересом.
— Есть дом пустующий на окраине, — сразу оживилась Зина. — Федор Макарыч там жил, лесник. Умер в прошлом году, родственников не было. Домик крепкий, бревенчатый. Камень бутовый, фундамент надежный. Печка в порядке. Только пыли, наверное, скопилось…
— А как его получить?
— Так с Михал Михалычем поговорите. Вы ж специалист, с высшим образованием. Вам положены условия. Скажите, что для научных изысканий вам нужен покой и тишина. Он поймет — мужик толковый.
Я кивнул, мысленно благодаря случай, который так удачно подбрасывал решение жилищного вопроса. Уединенный дом — именно то, что нужно человеку, оказавшемуся в чужом времени, чужом теле, и готовящемуся к такой необычной игре.
— Спасибо за совет, — сказал я Зине. — Обязательно поговорю с председателем.
— Кушайте борщ, пока горячий, — по-матерински сказала она. — А на второе будет жаркое.
Борщ оказался невероятно вкусным, с мясом, с нотками чеснока и лаврового листа. Не то что синтетические супы моего времени. Я ел медленно, анализируя ситуацию.
Итак, я вчерашний выпускник, московский специалист, чуть не погибший в первый же день работы. Местные относились настороженно, но доброжелательно. Ожидали, что молодой агроном привнесет что-то новое.
За окном стояло пасмурное майское утро. Грузовик ГАЗ-52 с облупившейся краской проехал мимо, подняв фонтан брызг из лужи. Два старика в кепках обсуждали что-то, опираясь на изгородь. Женщина вела за руку мальчика лет пяти в резиновых сапожках.
Советский Союз времен Брежнева. Эпоха, которую я изучал по учебникам и рассказам стариков. А теперь мне предстояло в ней жить.
Я доел борщ, принялся за жаркое. Сквозь окно столовой увидел приближающегося мужчину в тяжелом драповом пальто и сапогах.
Широкоплечий, с властным, тяжелым подбородком и густыми бровями. Шел уверенно, несмотря на грязь, перепрыгивая через лужи с ловкостью, неожиданной для его комплекции.
— Михал Михалыч идет, — сказала Зина, тоже заметив его. — Видать, про вас узнал, что вы уже на ногах.
Дверь столовой открылась. Директор совхоза, а это был, несомненно, он, окинул помещение быстрым взглядом и решительно направился к моему столу.
— Ну-с, Виктор Алексеевич, рад видеть вас в добром здравии, — сказал он без предисловий, протягивая широкую ладонь. — Михаил Михайлович Громов, директор совхоза «Заря».
— Очень приятно, — ответил я, пожимая крепкую руку. — Простите за недавнее неудачное знакомство с местной архитектурой.
Громов усмехнулся, показав крепкие зубы.
— Балку уже закрепили. Прораба в шею. Бригадира на пятнадцать процентов премии лишил. — Он сел напротив меня без приглашения. — Зина! Компоту мне и пирожок с капустой!
Я воспользовался моментом, чтобы изучить человека, от которого сейчас зависело мое будущее в этом мире. Лет пятьдесят, властный, но не самодур. В глазах природный ум. На пиджаке под пальто орденская планка. Фронтовик, скорее всего.
— Как голова? — спросил он, заметив мой изучающий взгляд.
— Жить буду, — ответил я. — Готов приступать к работе.
— Вот это по-нашему, — одобрительно кивнул Громов. — Но сегодня отдыхайте. Завтра обсудим ваши обязанности. Документы я уже видел, образование у вас отличное, рекомендации хорошие. Нам такие кадры нужны, молодые, с научным подходом.
— Михаил Михайлович, — решил я воспользоваться моментом, — мне бы хотелось обсудить жилищный вопрос.
— Что, барак не нравится? — прищурился председатель.
— Дело не в комфорте, — ответил я, продумывая подход. — Для научной работы нужно уединение. Я планировал вести наблюдения, ставить эксперименты на небольших участках. Мне говорили, есть пустующий дом лесника…
— Федьки Макарыча дом? — Громов задумчиво потер подбородок. — Крепкий дом, хороший. На отшибе, правда. До конторы полчаса пешком.
— Это даже лучше, — улыбнулся я. — Утренние прогулки полезны для здоровья.
Директор внимательно посмотрел на меня, словно оценивая.
— Городской, а не белоручка, — заметил он одобрительно. — Ну что ж, дом освободим и оформим за вами. Только учтите, дорога туда в распутицу сплошное мучение. Пока не подсохнет, придется в сапогах топать.
— Справлюсь, — кивнул я.
— Тогда по рукам. — Он поднялся. — Завтра в девять жду вас в конторе. Посмотрим поля, обсудим планы на сезон.
Громов ушел так же стремительно, как появился, оставив нетронутым принесенный Зиной компот.
Я допил свой чай, обдумывая разговор. Первые шаги сделаны, есть работа, будет жилье. Уже неплохо для человека, который несколько часов назад очнулся в чужом теле.
В голове начал формироваться план. Пять лет назад я превратил неизвестного академика в политическую фигуру национального масштаба. Что я мог сделать здесь, имея знания из будущего?
Стратегия вырисовывалась четкая. Стать незаменимым, но не слишком заметным. Создать репутацию эксперта, чьи советы всегда оказываются полезными. Изучить ситуацию, выявить реальные центры влияния. И постепенно, шаг за шагом, начать свою игру.
Пока я был обычным молодым специалистом с травмой головы. Но скоро, очень скоро, совхоз «Заря» узнает, что такое современные методы агрономии. А потом и район почувствует перемены. И это будет только начало.
«Первый шаг — понять местную ситуацию. Второй — найти свое место. Третий — начать действовать».
С этими мыслями я направился обратно в барак, отдохнуть перед первой завтрашней рабочей встречей с директором совхоза Михаилом Михайловичем Громовым, человеком, от которого зависело мое ближайшее будущее в этом новом для меня старом мире.
Глава 2Дом на холме
Ключи от дома лесника я получил в конторе, через час после разговора с директором. Пухлая женщина с крашеными хной волосами, секретарь Громова, вручила их с таким видом, словно передавала государственную тайну.
— Вот, Виктор Алексеич, держите. Только дом-то нежилой сейчас, — она понизила голос. — После Макарыча там никто не убирался, так что… — Она выразительно пожала плечами.
— Ничего страшного, — улыбнулся я, пряча связку с двумя массивными ключами в карман. — Руки есть, голова тоже. Справлюсь.
Дорога к дому лесника петляла через поселок и уходила в невысокий перелесок на холме. После дождя грязь превратилась в липкую кашу, мгновенно облепившую мои кирзовые сапоги килограммами вязкой глины.
Сапоги, кстати, достались мне, точнее, Виктору, от сторожа общежития в Тимирязевке. Память тела безошибочно воспроизводила движения, как идти, чтобы меньше скользить, как переступать через лужи, оценивая их глубину по цвету воды.
Миновав последние дома села, я остановился, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Отсюда совхоз «Заря» выглядел живописно.
Ряды аккуратных домов с палисадниками, окрашенная в голубой цвет водонапорная башня, поблескивающая на солнце, прорвавшемся сквозь тучи, шиферные крыши, кое-где замшелые соломенные. По центральной улице медленно полз газик с буквами «ПМК» на дверце, передвижная механизированная колонна.
Лесной воздух, напоенный запахом сосновой смолы и влажных опавших листьев, ударил в ноздри, заставив меня на секунду замереть от неожиданного удовольствия. В моем прошлом времени такого чистого воздуха уже не осталось, даже в самых экологичных загородных поселках.
Наконец показался дом, бревенчатый, потемневший от времени и дождей. Покосившийся забор из штакетника обозначал границы участка, заросшего высокой травой и кустарником. На крыше виднелась ржавая антенна, сиротливый признак прикосновения цивилизации.
Я отворил скрипучую калитку и прошел по заросшей тропинке к крыльцу. Ступеньки скрипнули под моим весом, но выдержали. Дом стоял на каменном фундаменте, высоко поднимаясь над землей, признак основательности постройки.
Ключ поворачивался в замке с трудом, но поддался после нескольких попыток. Тяжелая дверь со скрипом отворилась, и я шагнул в полумрак прихожей. Затхлый воздух нежилого помещения, запах пыли и мышей ударил в нос.
Я нащупал выключатель на стене. К моему удивлению, свет загорелся. Электричество работало. Первая хорошая новость.