— А предварительные выводы?
Глава 16Зеленые доктора
Возможно, я торопился, но мне надо знать предварительное мнение. Хотя, оно и так понятно.
Лаборант снял очки, протер стекла платком, задумчиво посмотрел на мертвый пейзаж вокруг завода.
— Катастрофа, — сказал он наконец. — Концентрация токсинов превышает норму в разы. Такую землю нельзя использовать ни для сельского хозяйства, ни для строительства. Собственно, поэтому здесь десять лет ничего и не растет.
— Но можно ли ее очистить?
— Теоретически да. Есть технологии рекультивации загрязненных земель. Промывка кислотами, извлечение металлов, посадка растений-аккумуляторов. Только времени потребуется много, лет пять-семь минимум.
Вечером, сидя дома, я анализировал собранную информацию. Картина складывалась сложная, но не безнадежная.
Территория завода двести тридцать гектаров отравленной земли. Основные загрязнители — соединения хрома, железа, возможно, других тяжелых металлов. Кислотность зашкаливает, органика практически отсутствует.
Но я помнил из будущего технологии фиторемедиации, очистки почв с помощью растений. Некоторые виды способны накапливать тяжелые металлы в своих тканях, постепенно извлекая их из грунта. Как я уже говорил, индийская горчица поглощает свинец, подсолнечник — кадмий, ивы и тополя эффективно работают с различными металлами.
Самое важное найти подходящие растения и правильно организовать процесс. Сначала нейтрализовать кислотность известкованием, потом высадить растения-очистители, через год-два собрать загрязненную биомассу и утилизировать.
Задача сложная, но выполнимая. Особенно если использовать знания из будущего, адаптировав их к нынешним реалиям. Через несколько лет мертвая земля может снова зацвести.
Я открыл чистую страницу блокнота и начал набрасывать план очистки загрязненной территории. Поэтапный подход, начиная с наименее пораженных участков и постепенно переходя к эпицентру загрязнения.
Двести тридцать гектаров отравленной земли серьезный вызов. Но и возможность показать, что нет безнадежных ситуаций, есть только неправильные подходы к их решению.
После обследования загрязненных участков я отправился в районную библиотеку, изучая все доступные материалы по очистке почв. Библиотекарша, пожилая женщина в очках с толстыми стеклами, принесла мне стопку пожелтевших журналов и несколько книг в потертых переплетах.
— Больше ничего по этой теме нет, — сказала она, укладывая издания на деревянный стол, покрытый зеленым сукном. — Литература специфическая, редко кто спрашивает.
Я углубился в чтение. Журнал «Почвоведение» за последние пять лет, «Известия сельскохозяйственных наук», переводные статьи из американских и немецких изданий. Информации было мало, но кое-что интересное попадалось.
В одной статье упоминались эксперименты с растениями-аккумуляторами в Германии. Автор описывал, как альпийская ярутка способна извлекать цинк из почвы, концентрируя его в листьях в количествах, смертельных для других растений. А американские исследователи экспериментировали с подсолнечником для очистки земель от радиоактивного загрязнения.
— Принцип понятен, — бормотал я, делая заметки в блокноте. — Нужны растения-гипераккумуляторы, способные поглощать конкретные металлы.
Но вся проблема в том, что исследования находились на начальной стадии. Списки эффективных растений короткие, методики неотработанные. Процесс очистки растягивался на годы.
К вечеру глаза устали от мелкого шрифта научных статей, а в голове крутились латинские названия растений и химические формулы. Я собрал книги, поблагодарил библиотекаршу и отправился домой на мотоцикле.
Дома меня ждал сюрприз. У калитки стояла Катька в легком летнем платье цвета спелой вишни, с плетеной корзинкой в руках. Волосы убраны в высокую прическу, открывающую изящную шею, а в ушах блестели маленькие золотые сережки.
— Привет, ученый! — весело помахала она рукой. — Опять в книжках копался? А я тебе ужин принесла.
В корзинке обнаружились домашние котлеты, еще теплые и пахнущие жареным луком, отварная картошка с укропом, соленые огурчики и термос с горячим чаем. Все аккуратно уложено в чистые салфетки с вышитыми петушками.
— Спасибо, Катя, очень кстати, — признался я, понимая, что с утра ничего толком не ел. — Проходи в дом.
— Да что в доме сидеть, когда на улице такая погода! — Она указала на закатное небо, расцвеченное розовыми и золотистыми облаками. — Пойдем лучше к твоим полям, посмотрю, что ты там задумал.
Мы направились к каменистым склонам за Березовым оврагом. Катька шла рядом, болтая о деревенских новостях, кто женился, кто поругался, какие сплетни ходят по поселку. Ее беззаботная болтовня действовала успокаивающе после дня, проведенного над научными текстами.
На склоне я показал ей места будущих террас, объяснил принцип использования камней для подпорных стенок, рассказал о системе орошения от родника Студеный.
— Ух ты, как интересно! — восхищалась Катька, хотя в глазах читалось скорее вежливое внимание, чем искренний интерес. — А долго это все строить?
— Месяца два-три на террасы. А вот с очисткой земли возле завода сложнее…
Я увлекся, начал рассказывать о проблеме тяжелых металлов, о растениях-аккумуляторах, о необходимости поэтапной рекультивации. Катька слушала, кивала, но постепенно в ее взгляде появилось что-то отсутствующее.
— Витя, — перебила она наконец, — а можно без всех этих умных слов? Мне голова кружится от твоих химий-биологий.
— Извини, увлекся. — Я замолчал, понимая, что городской интеллигент и деревенская девушка говорят на разных языках.
— Лучше расскажи что-нибудь простое, — попросила Катька, доставая из корзинки еду. — Например, про Москву. Какая она, столица-то?
Мы устроились на широком камне, служившем естественным столом. Катька разложила ужин на чистой скатерти, и мы принялись за еду. Котлеты оказались сочными, с хрустящей корочкой, картошка рассыпчатой, а огурчики хрустящими и в меру солеными.
Солнце тем временем село, и в воздухе появилась вечерняя прохлада. Где-то в зарослях защебетали птицы, готовящиеся ко сну.
— Пойдем отсюда, — предложила Катька, убирая остатки еды в корзинку. — Знаю одно местечко, там теплее и уютнее.
Она повела меня к небольшой роще в полукилометре от склонов. Между старыми березами кто-то соорудил шалаш из жердей и веток, выстланный внутри сухой травой и старыми одеялами.
— Это твое? — спросил я, заглядывая внутрь.
— Мое, — кивнула Катька, зажигая свечу в жестяном подсвечнике. — Иногда прихожу сюда, когда хочется побыть одной. Или не одной, — добавила она с многозначительной улыбкой.
В мерцающем свете свечи шалаш казался уютным и таинственным. Стены из переплетенных веток, пол, застланный мягкими одеялами, в углу корзинка с какими-то женскими принадлежностями.
— Хорошее убежище, — признал я, усаживаясь на одеяло.
— Да, здесь никто не мешает, — согласилась Катька, садясь рядом. — Можно делать все, что хочется.
Она придвинулась ближе, и я почувствовал знакомый аромат ее кожи, смешанный с запахом полевых цветов. В полумраке шалаша ее глаза блестели особенно ярко.
— Катя, — начал я, но она приложила палец к моим губам.
— Тише, — прошептала она. — Сегодня без разговоров.
На этот раз она была совсем другой, не торопливой и страстной, как в сеновале, а медленной, томной. Ее руки скользили по моему телу с неторопливой нежностью, изучая каждый изгиб, каждую мышцу.
— Ты такой напряженный, — шептала она, массируя мне плечи. — Все думаешь о своих землях да металлах. Нужно расслабиться.
Ее пальцы были волшебными. Они находили узелки напряжения в мышцах, разминали их, заставляя тело обмякнуть от удовольствия. Постепенно вся усталость дня, все заботы и проблемы куда-то исчезли.
— Лучше? — спросила Катька, склонившись надо мной.
— Намного лучше, — признался я, глядя в ее лицо в мерцающем свете свечи.
Теперь моя очередь. Я перевернул ее на спину, начал медленно расстегивать пуговицы платья. Катька лежала с закрытыми глазами, едва заметно улыбаясь. Когда ткань соскользнула с ее плеч, обнажив загорелое тело, я замер, пораженный ее красотой.
— Не останавливайся, — прошептала она, не открывая глаз.
Мои губы проследовали путь от ее шеи к ключицам, затем ниже. Она тихо застонала, когда я коснулся языком ее сосков, выгнулась, прижимаясь ближе.
— Витя… — прошептала она. — Какой же ты…
Но фразу не закончила, потому что мои губы опустились еще ниже. Катька вскрикнула, сжала мои волосы пальцами.
— Расслабься, — ответил я. — Доверься мне.
Поначалу она напряглась, но постепенно начала поддаваться новым ощущениям. Ее дыхание участилось, бедра начали двигаться в такт моим ласкам. Через несколько минут она уже не сдерживалась, стонала в голос, прижимая меня к себе.
— Боже… что ты со мной делаешь… — шептала она между вздохами.
Когда волна накрыла ее, Катька выгнулась дугой, вскрикнула так громко, что птицы в ближайших кустах встревоженно зашелестели крыльями. Потом обмякла, тяжело дыша.
— Никто… никто мне не делал так хорошо, — прошептала она, когда дыхание немного восстановилось. — Откуда ты это знаешь?
— Интуция, — улыбнулся я, целуя ее в губы.
— Какая интуция, — засмеялась она, обнимая меня. — Просто ты не такой, как наши мужики. Те только о себе думают, а ты…
Она не договорила, потянулась к моим губам. Поцелуй получился долгим и нежным. А потом Катька перевернулась, оказавшись сверху.
— Теперь моя очередь тебя удивлять, — шепнула она, склоняясь к моей груди.
То, что последовало дальше, превзошло все мои ожидания. Катька оказалась не только страстной, но и удивительно изобретательной любовницей. Она знала такие способы доставить удовольствие, о которых я даже не подозревал.
Когда мы наконец соединились, это было похоже не на грубую страсть, а на медленный танец. Она двигалась надо мной с грацией опытной наездницы, контролируя ритм, направляя наши ощущения.