— Научимся, — уверенно ответил Кутузов. — У нас есть практические результаты. А как их передать дело техники.
В это время в кабинет вошла Галя с толстой папкой документов. Девушка выглядела сосредоточенной и деловитой.
— Виктор Алексеевич, — обратилась она ко мне, — готовлю список потенциальных слушателей курсов. Заявки уже поступают из семи районов области.
Она разложила на столе письма от различных хозяйств с просьбами о консультациях и обучении. Интерес к нашему опыту оказался гораздо больше, чем ожидалось.
— Агрокомбинат «Алтайский» просит помочь с освоением двух тысяч гектаров солончаков, — читала Галя. — Совхоз «Степной» интересуется террасированием склонов. «Рассвет» хочет организовать очистку почв от промышленных загрязнений.
Масштабы предстоящей работы впечатляли. Если удастся успешно передать технологии другим хозяйствам, то в оборот войдут десятки тысяч гектаров неудобных земель по всей области.
Вечером я сидел дома за письменным столом, составляя планы на следующий год. На листе бумаги появлялись все новые пункты: организация курсов, подготовка методических материалов, строительство учебного корпуса, закупка оборудования.
За окном мерцали огни поселка. В домах работников совхоза горел свет, люди ужинали, отдыхали после трудового дня, готовили детей ко сну. Обычная деревенская жизнь, но теперь она была частью большого и важного дела.
Зазвонил телефон. Я снял трубку черного аппарата «ВЭФ-люкс».
— Виктор Алексеевич, — знакомый голос профессора Чернова прозвучал в динамике, — поздравляю с успехом! Слышал о решении области. Отличный результат!
— Спасибо, Василий Иванович, — ответил я. — Без поддержки института это было бы невозможно.
— А теперь самое время подумать о диссертации, — настойчиво продолжил профессор. — У вас уникальный материал, который обязательно нужно обобщить теоретически.
— Думаю об этом. Но времени катастрофически не хватает.
— Тогда рассмотрите возможность заочной аспирантуры. Будете работать на месте, а к нам приезжать на сессии и консультации.
Предложение было заманчивым. Заочная аспирантура позволила бы совмещать практическую работу с теоретическими исследованиями, не отрываясь от основной деятельности.
— А сроки какие? — поинтересовался я.
— Обычно четыре года. Но с таким объемом практического материала можно уложиться в три.
После разговора с профессором я еще долго сидел у стола, обдумывая перспективы. Научная степень действительно открывала новые возможности. Кандидат наук имел больше авторитета, мог претендовать на руководящие должности в научных организациях, участвовать в международных конференциях.
С другой стороны, аспирантура требовала серьезных временных затрат. Нужно изучать теоретические основы, проводить дополнительные исследования, писать научные статьи. А впереди стояли не менее важные задачи по развитию базового предприятия.
Я взял чистый лист бумаги и начал составлять предварительный план диссертационной работы. Тема формулировалась сама собой: «Комплексные технологии освоения неудобных земель в условиях Западной Сибири». Материала действительно хватило бы на несколько диссертаций.
Введение — обоснование актуальности проблемы, анализ существующих подходов, постановка задач исследования. Глава первая — теоретические основы мелиорации проблемных почв. Глава вторая — разработка технологии биологической очистки загрязненных земель. Глава третья — инженерные методы освоения склоновых участков. Глава четвертая — использование засоленных почв для специализированного животноводства. Глава пятая — экономическая эффективность комплексного подхода. И так далее, и так далее.
Структура получалась логичной и завершенной. Каждая глава базировалась на реальных экспериментах, проведенных в совхозе. Все результаты документально подтверждены, экономическая эффективность просчитана.
Около полуночи раздался тихий стук в дверь. Я открыл и увидел Галю в теплом пальто с воротником из искусственного меха. Девушка выглядела взволнованной.
— Извините, что так поздно, — сказала она, входя в прихожую. — Не спится. Все думаю о сегодняшних событиях.
— Проходите, чай поставлю, — предложил я, помогая ей снять пальто.
Мы сели за кухонный стол, покрытый клеенкой в красную клетку. Я заварил чай в алюминиевом чайнике, достал печенье «Юбилейное» из жестяной коробки. За окном стояла тихая осенняя ночь, мерцали звезды.
— Виктор Алексеевич, — сказала Галя, размешивая сахар в граненом стакане, — а вы не боитесь, что не справимся с новыми задачами? Ответственность ведь огромная.
— Нет, чего же тут бояться, — честно признался я. — Но вообще страх — это нормально. Он заставляет работать более ответственно.
— А если что-то пойдет не так? Если не оправдаем доверие области?
Я посмотрел в ее обеспокоенное лицо, карие глаза, в которых читалась тревога за общее дело.
— Галя, — сказал я мягко, — мы уже доказали, что способны на многое. Совсем недавно территория завода была мертвой пустошью, а сейчас там растут травы. Каменистые склоны превратились в террасы. Солончаки стали пастбищами.
— Да, но это было в одном месте, в знакомых условиях, — возразила она. — А теперь нужно передавать опыт другим, работать в разных районах, с разными людьми.
— Принципы универсальны, — ответил я. — Конечно, каждый случай требует индивидуального подхода. Но основы остаются теми же: изучить проблему, найти подходящие методы, тщательно проработать технологию.
Галя задумчиво потягивала чай, время от времени поднимая глаза и встречаясь со мной взглядом. В воздухе между нами возникло то особое напряжение, которое появлялось, когда мы оставались наедине.
— А вы серьезно думаете об аспирантуре? — спросила она.
— Серьезно. Профессор Чернов предлагает заочную форму обучения. Можно совмещать с основной работой.
— И меня возьмете? — в ее голосе прозвучала надежда.
— Обязательно. Более того, думаю рекомендовать вас в качестве старшего лаборанта НИО. С соответствующей зарплатой и перспективами роста.
Глаза Гали заблестели от радости:
— Правда? Я очень старалась, изучала литературу, помогала во всех экспериментах…
— Я видел. И ценю. Нам нужны люди, которые понимают важность нашей работы.
Она протянула руку через стол, и я накрыл ее ладонь своей. Несколько мгновений мы сидели молча, чувствуя тепло прикосновения.
— Виктор Алексеевич, — тихо сказала Галя, — а что будет с нами? В личном плане?
Вопрос висел в воздухе. Наши отношения развивались медленно, осторожно, но неуклонно. Сначала рабочее сотрудничество, затем дружба, теперь что-то большее.
— Не знаю, — честно ответил я. — Но хочу, чтобы вы были рядом. И в работе, и в жизни.
— Я тоже хочу, — прошептала она. — Только страшно. Вдруг что-то пойдет не так?
— Ничего не пойдет не так, — уверенно сказал я, сжимая ее руку. — Мы справились с мертвыми землями, справимся и с личными проблемами.
Галя улыбнулась, и в этой улыбке было столько тепла и доверия, что сердце забилось быстрее.
— Тогда попробуем, — сказала она. — Вместе.
Я встал из-за стола и подошел к ней. Галя тоже поднялась, и мы оказались совсем близко. В свете керосиновой лампы ее лицо казалось особенно нежным, глаза блестели, а на щеках играл легкий румянец.
— Галя, — прошептал я, осторожно обнимая ее за талию.
Она не отстранилась, положила руки мне на грудь. Мы стояли так несколько мгновений, просто глядя друг другу в глаза, привыкая к новой близости.
— Мне немного страшно, — призналась она тихо. — Я никогда… то есть, у меня не было…
— Я знаю, — мягко сказал я, поглаживая ее волосы. — Мы никуда не торопимся.
Я наклонился и поцеловал ее, сначала осторожно, потом более уверенно. Галя ответила на поцелуй, ее губы были теплыми и мягкими. Когда мы разъединились, она прижалась ко мне, уткнувшись лицом в плечо.
— У вас так вкусно пахнет, — прошептала она. — Одеколоном «Шипр» и чем-то еще… мужским.
Я засмеялся, обнимая ее крепче. Чувствовал, как дрожат ее плечи, как быстро бьется сердце под тонкой блузкой.
— А у вас духами, — ответил я. — Хотя вы и без этого божественны.
Мы прошли в комнату, где горела настольная лампа под зеленым абажуром. Сели на диван, покрытый вязаной накидкой, и Галя осторожно прижалась ко мне.
— Можно я просто побуду рядом? — попросила она. — Мне так хорошо с вами.
— Конечно, — ответил я, обнимая ее одной рукой.
Мы сидели в полумраке, изредка обмениваясь тихими словами. Галя рассказывала о своих мечтах, о том, как представляет нашу совместную работу в НИО. Я гладил ее волосы, вдыхая их аромат, чувствуя, как постепенно исчезает ее напряженность.
— Виктор Алексеевич, — сказала она вдруг, поднимая голову и глядя мне в глаза, — а можно… можно я вас поцелую?
Вместо ответа я наклонился к ней. На этот раз поцелуй был долгим и страстным. Галя обняла меня за шею, и я почувствовал, как дрожат ее руки. Когда мы оторвались друг от друга, она тяжело дышала.
— Ой, — прошептала она, касаясь губ пальцами. — А так бывает? Чтобы так кружилась голова?
— Бывает, — улыбнулся я. — Это значит, что между нами что-то есть.
Она снова прижалась ко мне, и мы сидели обнявшись, слушая тиканье часов-ходиков на стене. За окном стояла глубокая ночь, в поселке давно погасли огни.
— Мне нужно идти, — сказала наконец Галя, хотя и не делала попыток встать. — А то соседи заметят, сплетни пойдут.
— Конечно, — согласился я, хотя не хотелось отпускать ее.
Но она не торопилась вставать, и мы провели рядом еще полчаса, тихо разговаривая и обмениваясь нежными поцелуями. Галя постепенно становилась смелее, позволяла себе гладить мою руку, прикасаться к лицу.
— У вас такие сильные руки, — сказала она, переплетая наши пальцы. — Рабочие, но в то же время нежные.
— А у вас маленькие ладошки, — ответил я. — Но сколько дел ими переделано.
Когда часы пробили два ночи, Галя наконец встала: