— Делайте, — решил я. — А мы пока попробуем отогреть датчик паяльной лампой.
Кутузов достал из сумки паяльную лампу ПЛ-1 и начал ее разжигать. На морозе бензин загорался неохотно, пришлось несколько раз подкачивать топливо ручным насосом.
— Осторожно, — предупредил Светлов, — не перегрейте датчик. Мембрана может лопнуть.
Лаборант осторожно направил пламя на ледяную корку, покрывающую импульсную трубку. Лед начал таять, стекая на пол павильона небольшими лужицами.
— Есть! — обрадовался Михаил Степанович, наблюдая за стрелкой манометра. — Показывает давление!
Действительно, стрелка прибора МП-100 сдвинулась с нулевой отметки и показала реальное давление в системе, два с половиной атмосферы. Ниже рабочей нормы, но достаточно для диагностики.
— Пробуем запустить автоматику, — сказал Светлов, нажимая кнопку включения на щите управления.
Загорелись зеленые лампы «Система включена» и «Готовность к работе». Через тридцать секунд сработало реле времени, щелкнул магнитный пускатель, заработал электродвигатель насоса.
— Работает! — радостно объявил Кутузов, наблюдая за ростом давления на манометре.
Но радость была преждевременной. Через пять минут стрелка манометра снова упала до нуля, импульсная трубка замерзла повторно.
— Нужно постоянное отопление датчика, — констатировал Светлов. — Иначе каждые несколько минут будем отогревать.
Семеныч вернулся с печкой, компактной буржуйкой из листовой стали толщиной три миллиметра, размером сорок на сорок сантиметров. К ней был приварен теплообменник из труб диаметром пятьдесят миллиметров.
— Воздуховод делаю из жести, — объяснял он, сгибая лист оцинкованного железа. — Горячий воздух будет поступать прямо к датчику, поддерживать плюсовую температуру.
Монтаж системы дополнительного обогрева занял полтора часа. Печку установили в двух метрах от павильона, воздуховод проложили через техническое отверстие в стене. Дымоход вывели на высоту четыре метра для хорошей тяги.
— Пробуем, — сказал Семеныч, разжигая в топке щепки и бересту.
Печь быстро разгорелась. Теплый воздух по воздуховоду начал поступать в павильон, обогревая приборную панель. Температура возле датчика поднялась с минус двадцати до плюс пяти градусов.
— Отлично! — одобрил Светлов, проверив работу автоматики. — Датчик показывает стабильно, система включается и выключается по программе.
Мы проверили работу в различных режимах. Насос включался при падении давления до трех атмосфер, выключался при достижении четырех с половиной. Никаких сбоев.
— А дрова где брать будем? — поинтересовался Михаил Степанович. — На всю зиму не напасешься.
— А давайте переделаем на электричество, — предложил Кутузов. — Поставим мощный ТЭН вместо дровяной топки.
— Можно, — согласился Светлов. — У меня есть нагреватель ТЭН-5 мощностью пять киловатт. Как раз подойдет.
Переделка заняла еще час. Электрический нагреватель установили в топочную камеру печи, подключили через автоматический выключатель. Система стала полностью автономной.
— Теперь будет работать без участия человека, — удовлетворенно сказал электрик, проверяя температуру нагрева. — Термостат поддерживает нужную температуру автоматически.
К половине одиннадцатого вечера аварийная ситуация была полностью устранена. Все шесть насосных станций работали в штатном режиме, давление в системе стабилизировалось на отметке четыре атмосферы.
— Товарищи, отличная работа! — похвалил я свою команду. — Всего за четыре часа не только устранили аварию, но и усовершенствовали систему.
— А главное, — добавил Кутузов, записывая показания приборов в журнал наблюдений, — теперь такие проблемы больше не повторятся. Обогрев датчиков рассчитан на морозы до минус сорока градусов.
Семеныч упаковывал инструменты в ящик:
— Виктор Алексеич, а может, стоит и на других станциях такой обогрев поставить? Для профилактики?
— Правильная мысль, — согласился я. — Завтра же займемся модернизацией остальных станций.
Мы возвращались в поселок под звездным небом. Мороз стоял крепкий, но на душе было тепло от сознания выполненного долга. Система орошения снова работала безупречно.
— А знаете что? — сказал Светлов, управляя УАЗиком по заснеженной дороге. — Эта авария оказалась полезной. Выявила слабое место в конструкции, заставила его устранить.
— Правильно говорят, — философски заметил Кутузов, — что нет худа без добра. Теперь система стала еще надежнее.
У здания клуба нас встретила Галя в теплом пальто с мутоновым воротником. На лице читалось беспокойство:
— Виктор! Как дела с аварией? Мы тут все переживали.
— Все в порядке, — успокоил я ее. — Не только устранили неисправность, но и усовершенствовали систему. Теперь таких проблем не будет.
— Слава богу! — облегченно вздохнула девушка. — А то я уже думала, как завтра делегации объяснять, почему система не работает.
Из клуба доносились звуки музыки и смех. Праздник продолжался, но самая напряженная его часть, кажется, была позади.
Глава 20Официальная часть
Тридцать первого декабря в одиннадцать утра сельский клуб был полон народу. Весь поселок собрался не только для подведения итогов удивительного 1972 года, но и для торжественной подготовки к встрече Нового года.
Я сидел в первом ряду рядом с Галей, которая была в праздничном темно-синем платье с белым кружевным воротничком. На сцене, украшенной еловыми ветками и красными знаменами, стоял президиум во главе с Громовым в парадном костюме с орденскими планками.
— Товарищи! — начал директор совхоза, поднимаясь с места. — Сегодня особенный день. До Нового года остается несколько часов, и мы подводим итоги года, который навсегда изменил лицо нашего хозяйства.
Громов зачитал впечатляющие цифры: валовая продукция выросла на двести восемьдесят тысяч рублей, освоено пятьсот гектаров неудобных земель, восстановлено двенадцать единиц техники, создана система орошения мощностью тысяча двести кубометров в час.
— Но главное достижение, — продолжал директор, — это то, что наш совхоз стал базовым предприятием межхозяйственной программы развития орошения. Областное руководство выделило два миллиона рублей на расширение нашего опыта на весь район.
В зале раздались аплодисменты. Люди гордились тем, что их маленький совхоз стал известен на всю область.
— А теперь предоставляю слово инициатору и руководителю всех наших достижений, заведующему научно-исследовательским отделом товарищу Корнилову, — объявил Громов.
Я поднялся на сцену под аплодисменты. В зале сидели все те, с кем мы вместе прошли этот трудный, но удивительный год. Семеныч в праздничной рубашке, дядя Вася в костюме с медалью «За трудовую доблесть», Кутузов и Ефимов в очищенных очках, Володя Семенов с блокнотом в руках.
— Товарищи, — начал я, — год назад перед нами стояла задача освоить триста гектаров неудобных земель. Мы освоили пятьсот. Планировали построить локальную систему орошения, а создали межхозяйственную сеть. Хотели восстановить несколько единиц техники, а вернули к жизни целый парк машин. Каменистые пустоши превратились в зеленые террасы, заболоченные солончаки стали пастбищами, груды металлолома — работающими тракторами и комбайнами. Но главное, что мы доказали: нет безнадежных земель, есть неправильный подход к их использованию. Любую задачу можно решить, если применить научный метод и не бояться нестандартных решений.
Я рассказал о конкретных достижениях: террасообразователе собственной конструкции, который превратил каменистые склоны в пахотные поля; растениях-фиторемедиаторах, очистивших загрязненные земли; системе автоматического управления, созданной из подручных материалов.
— Особо хочу отметить роль молодежи, — продолжил я, указывая на комсомольцев. — Володя Семенов стал автором двадцати трех рационализаторских предложений. Колька освоил профессию сварщика высокого класса. Галя Морозова превратила комсомольскую организацию в настоящую школу будущих специалистов.
В зале раздались аплодисменты в честь молодежи. Володя покраснел от гордости, Колька с Наташей переглянулись и улыбнулись.
— В новом году перед нами стоят еще более амбициозные задачи, — заключил я. — Подключение пяти соседних хозяйств к нашей системе орошения, создание регионального центра подготовки кадров, организация производства органических удобрений. Но я уверен, что наш коллектив справится с любыми вызовами!
После моего выступления начались награждения. Железняков получил орден Трудового Красного Знамени за руководство строительством оросительной системы. Семеныч был награжден медалью «За трудовую доблесть» за восстановление техники и изобретательскую деятельность.
Кутузов и Ефимов получили почетные грамоты райкома партии за создание системы автоматического управления и научную работу. Володя Семенов стал лауреатом премии комсомола за техническое творчество.
— А теперь особая награда, — объявил Громов, доставая красивую папку в кожаном переплете. — Товарищ Корнилов награждается почетным знаком «Изобретатель СССР» и премией в размере пяти тысяч рублей за комплекс технических решений по освоению неудобных земель.
Сумма была огромной, почти годовая зарплата инженера. Но еще важнее было признание на государственном уровне.
Дядя Вася, тетя Груша, Зинаида Петровна получили благодарности с занесением в трудовые книжки. Даже дед Архип был отмечен как «лучший рационализатор старшего поколения» за создание дистиллятора.
После официальной части начался концерт художественной самодеятельности. Сцену украшали новогодние композиции из еловых веток, самодельные звезды из фольги сверкали в свете прожекторов.
Первым номером выступил хор из работниц фермы под руководством Зинаиды Петровны. Они исполнили «Подмосковные вечера», а затем специально сочиненную песню о достижениях совхоза. Зал подпевал припев, хлопал в ладоши. Песня получилась простая, но искренняя.